– Фасолина, ты обалдела? Почему на мобильный не отвечаешь, а? Я всю ночь тебе писала, звонила. Даже дома у тебя только что была.
Но я не слушала ее, снова и снова набирая номер Гуидо. Подруга с непониманием оглянулась на растущую толпу зевак:
– Солька, я не поняла, а что тут за шоу?
– Давай ты отвезешь меня к Гуидо, раз уж приехала. По дороге все расскажу.
– Тебя обокрали? – не успокаивалась подруга.
– На обратном пути надо будет заехать симку новую купить, – не слушала я ее.
Выгораживать мужа после всего, что случилось этой ночью, я не собиралась. Когда ты вдруг осознаешь, что кто-то тебя использовал, он становится твоим заклятым врагом.
По дороге я все-таки дозвонилась до адвоката. Гуидо подтвердил, что будет ждать меня у себя. Мы вошли в кабинет, и я, прежде чем что-либо рассказывать, закатала рукава, показала синяки, после чего в подробностях изложила события прошлой ночи. Он всплеснул руками:
– Да ты с ума сошла! Неужели надо было этого дожидаться?
– Гуидо, ты сам мне посоветовал вернуться к мужу, чтобы не преступать закон!
Я обратила внимание, как Энн из милашки вдруг превратилась в разъяренного быка:
– А если бы они ее убили? Вы в курсе, что этот Монтанье бандит?
Гуидо состроил брезгливую гримасу, вышел в коридор и что-то сказал секретарше. Потом снова вернулся на место:
– Массакра у нас попляшет! Ты сделала все правильно. Увидишь, он как миленький подпишет согласие на развод!
– О да! – воскликнула с горечью. – За эту ночь я выяснила о нем столько, сколько не знала все тринадцать лет брака.
– Я ничуть не удивляюсь, зная репутацию этого Монтанье, – добавила Энн.
– Каков мой следующий шаг? – решительно спросила я.
– Заявить обо всем в полицию. Феминицид не сойдет им с рук. Жаль, что без свидетелей.
– У меня есть свидетель! – воскликнула я. – Марко в курсе. Это он меня до города подбросил. А еще и брат его тестя.
– Тюрьма по ним плачет! Ну все. У меня сегодня важная встреча, – Гуидо дал понять, что нам пора уходить.
Пока Энн везла меня в полицию, она не переставала возбужденно болтать:
– Что-то мне подсказывает, что и отъезд твоего Леонардо связан с кознями этих двоих. Фасолина, у меня до сих пор холодок по спине, когда я думаю, что этой ночью старый развратник мог убить тебя, а тело бросить где-нибудь лесу.
– Энн, пожалуйста! – взмолилась я.
Но она не унималась:
– Похоже, этот урод обладает искусством гипноза. Ибо никак не могу себе объяснить, почему ты до сих пор за ним замужем! Вот увидишь, мы посадим твоего Массакру за наркоту, за предательство…
– И убийство, – всхлипнула я. – Энн, это он отвез Феличиту на живодерню!
Я отвернулась к окну, чтобы успокоиться. Моя ласковая, беззащитная Феличита!
– Мы посадим твоего Массакру, и у тебя будет новая жизнь! Обещаю! – Потом Энн сменила тон и уже жалобно добавила:
– Только и ты пообещай мне одну вещь.
Я вытаращилась на нее еще мокрыми от слез глазами, и она попросила:
– Не водись ты больше с бомжами, а?
Глава 31. ”Трудности помогают”
В полиции мы подошли к стеклянному окошку на проходной, где сидел приятный темноволосый юнец-полицейский, который вкрадчиво спросил:
– Хотите заявить об изнасиловании? Феминицид?
Боже! Это так заметно? Как же неудобно рассказывать в деталях постороннему мужчине о подробностях этой ночи.
Я осмотрелась по сторонам и вполголоса произнесла:
– Изнасилование и предательство… собственного мужа.
Мне показалось, что сейчас все вокруг только на меня и смотрят.
– Были ли обвинения гендерного характера? Он вас бил? – все эти вопросы полицейский задавал на редкость приветливым тоном, часто повторяя «не беспокойтесь», «все будет хорошо». Протянул бланк. Потом набрал номер и с кем-то переговорил. Когда я заполнила формуляр, он пояснил:
– Комиссар Регини, двадцать пятый кабинет. А вот вашей подруге лучше будет дождаться вас здесь.
Энн фыркнула, а я даже почувствовала облегчение. Мы редко обсуждали с ней подробности интимной жизни, они до сих пор так и остались для нас неким табу.
– Ты уверена, что обойдешься без меня?
– Не переживай, дорогая! – Мне стало тепло в груди от ее беспокойства. Как сказала бы бабушка: «Трудности помогают выявить тех, кому мы на самом деле дороги».
В просторном кабинете стояли три стола. Один пустовал, а за двумя другими сидели полицейские – высокие, подтянутые, спортивные, улыбчивые, словно сошли с рекламы парфюма Армани «Аква ди Джио».
– Вы синьора Надеждина? – поинтересовался тот, что был ближе всего ко мне, и указал на стул. – Присаживайтесь. Дайте мне только пять минут, и я весь внимание!
Я кивнула.
– Так значит, Фабио сегодня не будет? – спросил он коллегу.
– Нет. Занят бродягой, которого обнаружили этой ночью. И одет был как-то странно. Пиджак, белый шарф. Ищем свидетелей. Кстати, ты деда еще не пробил по базе?
– Нет. Сделай, пока я девушкой займусь, – он кивнул мне, забрал мой заполненный формуляр и принялся что-то писать в нем.
– Его данные установлены? – коллега в форме уже стучал клавишами компьютера.
– Да, у него в кармане нашли документ с какой-то странной запиской, мол, мне нужно провести с собой сегодня эту девушку. Ловелас, а не бомж!
– А что с ним?
– Обычное явление. Забили до полусмерти, свидетелей не было. Хотя кто-то вызвал скорую.
Это известие произвело на меня двойной эффект. Я застыла. Сколько может быть бродяг в костюмах и в белых шарфах? А с запиской в документе – это уже эксклюзив! Сказать, что его подругой была я? Как это ему поможет? Почему бы им не поискать ту чокнутую девицу, Эмму? И как бы мне узнать, где он? Внутри все перемешалось, голова закружилась.
Я закрыла глаза, вздохнула.
– Синьора, вам плохо?
Он поднялся, налил мне воды, протянул стакан:
– Все хорошо? Начнем?
Я кивнула, еще не веря в то, что сейчас услышала. Не может быть совпадений в городе, где всего лишь сто восемьдесят тысяч жителей!
– Скажите… Этот старик… он умер?
– Вы его знаете? – казалось, Ригини вот-вот меня раскроет.
– Нет, конечно. Просто жалко старичка!
Чуть не ляпнула! Еще мне не хватало приключений на пятую точку. Что я им расскажу? Что его дочь – воровка? Или о том, что он гадал мне по номерам машин?
Полицейский снова посмотрел на формуляр:
– Итак, вы обвиняете в принуждении к половым отношениям друга Энцо Массакра.
– Да. Мой муж тоже там был, но никак мне не помог, – я приложила ладонь ко лбу.
– А как зовут того мужчину, который… – он немного замешкался в поисках нужных слов, – который вынудил вас вступить в половые отношения?
Я собралась с духом:
– Поль… Монтанье.
– Он единственный виновник того, что с вами случилось?
– Да, – я пригубила из стакана. – Еще я видела, как они украдкой передавали что-то друг другу. До этого муж забирал деньги из кассы моей кондитерской. Тоже тайком.
– Скажите, вы совместно ведете хозяйство по закону?
– Нет, это наследство. Бизнес только мой. Слава богу, хватило мозгов. И я не понимаю, на каких основаниях его опечатали?
– Вы уже сообщили об этом адвокату?
– Разумеется. Скажите, что ждет моего мужа? Или здесь снова рискую только я?
– Все проверим. Вы указали контактный телефон?
– Да. Могу идти?
Мы вышли на улицу. Мимо нас пронеслась скорая, а за ней и полиция, оглушая пронзительными сиренами. Когда мы сели в машину и Аня вырулила на центральную дорогу, я рассказала ей обо всем. В том числе сведения о человеке, который, очень вероятно, был Алексом.
– Где мне теперь его искать? И как найти девушку, что была с ним?
– Май гот! Опять ты про бомжей!
Ее слова вместе с событиями ночи вывели меня из себя, я вспылила:
– Мне жаль, что мое окружение тебе кажется недостойным. Вряд ли они помогут тебе увеличить бюджет. Поэтому дальше я пойду пешком.
– Что? – с горечью бросила подруга.
– Останови здесь. Останови, сказала!
– Да пожалуйста! Вот и делай после этого добро!
Я хлопнула дверцей и быстрым шагом пошла в сторону дома, вспоминая слова, которые говорила мне когда-то Сандра в гостинице. Про алгоритм жизни. О том, что выбор, который сделаю сейчас, определит мое будущее. Я вышла замуж за Энцо, потому что за меня выбрал мой страх. Страх остаться одной.
Вернувшись домой, я решила отыскать номер давнишнего бабушкиного друга, комиссара Риччи. Достала визитку, которая до сих пор лежала среди других в картонной коробке из-под сигар. «Комиссар Риччи, шоколад с фисташками, номер 0338.858…»
– Синьор Риччи? Это Ассоль, помните? Фа-соль? – я уже представила, как вытягиваются в улыбке его роскошные черные усы. Интересно, он до сих пор носит светлый плащ а-ля Коломбо?
– Здравствуйте, Ассоль. Как поживаете? – дружелюбно отозвался он.
– Если бы не опечатанная кондитерская в канун Дня влюбленных, было бы намного лучше.
– Не могу лично вам в этом помочь. Но есть телефон одного человека из налоговой.
– Я, собственно, не по этому поводу. Вы не знаете, где бы я могла найти близких Алекса Де Анджелис?
– Хм, сложно сказать. Разве он не пропал без вести?
– Возможно. Вскоре после того, как его внук уехал из Прато, я ничего о нем больше не слышала. Вы, наверное, помните? Тогда еще убили Винченцо, сына Дуччо Массакра и отца моего мужа Энцо?
– Дорогая Ассоль, вы правы, много времени утекло. Столько потом убийств случилось в нашем небольшом городе… – Он затих, словно погрузился в воспоминания, и после паузы продолжил, – Нет, к сожалению, не помню. Могу я еще чем-то вам помочь?
– Спасибо. Но кондитерской уже занимается мой адвокат.
– Ну, будьте здоровы.
Может, он действительно не помнил, а может, просто не хотел ворошить прошлое. И старик, которого избитым обнаружили недалеко от церкви, возможно, не имеет никакого отношения к Алексу. Но я-то была уверена в обратном! А вдруг он самый одинокий старик на свете, у которого, помимо полоумной дочери, никого больше нет? Разве я не помогу ему? Он ведь пытался предупредить меня об опасности!