Сомнения, беспокойства, страхи, тревоги – все исчезло. Я живу. О да, я живу.
Глава 31
Вот они и одни. Впервые одни, поняла Гретхен. К двери трейлера семья сопровождала Гретхен и ее мужа. Затем она на остаток дня и ночь разместилась в двух других отделениях комплекса.
Гретхен молча взяла своего мужа за руку и повела в спальню. Та когда-то принадлежала родителям мужа. Теперь это будет их спальня.
Войдя в комнату, она закрыла дверь и начала раздеваться. Но, взглянув на мужа, замерла. Такой застенчивый и нервничающий. Гретхен намеревалась провести это дело как можно быстрее. Теперь же, увидев его лицо, она поняла, что такое может нарушить их отношения. Мысль была невыносимой. Как бы там ни было, а она всем обязана доброте этого человека.
Тогда, улыбаясь, она убрала руки с одежды и протянула их ему навстречу. Мгновением спустя ее муж обнял ее своими собственными.
Первоначальная настороженность, с которой Гретхен приняла эти объятия почти мгновенно превратилась во что-то еще. Ведь это не был Людвиг, чьих медвежьих объятий стоило избегать. Она, не колеблясь, подняла голову, подставляя Джефффу губы. Ее губы были мягкими, приоткрыто ищущими; не каменной защитой, как в прошлом. Она почувствовала его язык и ответила тем же, следуя его примеру. Получилось даже более неуклюже, чем у него, потому что у Гретхен не было никакого опыта в поцелуях.
Она полностью расслабилась, возвращая ему поцелуи и ласки. Руки, исследующие ее тело, становились все более и более настойчивыми. Она чувствовала это. Но не боялась страсти Джефффа. Ничуть. Скоро, очень скоро, она удовлетворит его.
Ей ли привыкать? Конечно, удовлетворение похоти человека было занятием муторным, рутиной. Но не сравнить с другими хлопотами и обязанностями. С рутиной очистки от крови разграбленной кучи трофеев. С рутиной бритья насильника, с трудом удерживая свою руку с острой сталью от того, чтобы с криком души кровью пролить свою жизнь и жизни своей семьи на землю, вместе с ним.
Затем рутина пеленания ребенка. Рутина вытирания его слюней. Рутина утепления зимней одежды бабушки. Легкие, трудные, семейные дела.
Теперь не будет никаких синяков на ее теле от страсти мужа, она знала это. Никогда не будет. Можно не опасаться. Но она также осознавала, что ей придется удовлетворять эту жажду чаще, гораздо чаще – чем это требовалось Людвигу. Осознание этого не принесло страха, наоборот, только тихое удовлетворение. Это тоже являлось одним из проявлений семейных дел. Главным.
Что ее муж хотел, Гретхен даст. С удовольствием, если не с нетерпением. Закончив с обычной семейной рутиной, почему бы ей не развлечься, насмехаясь над памятью людоеда. Иронизируя над его призраком.
Наконец, Джеффф оторвался от нее. С неохотой, подумала она. К своему удивлению, Гретхен чувствовала то же самое. Такая реакция озадачила ее. Вроде обычные семейные хлопоты, ничего больше. Она, как правило, быстро управлялась с ними.
Может, это остатки чувства страха, сопровождавшего ее при этом раньше? Какое-то странное ощущение сжигало ее. Это тоже было непонятно. Почему она должна чувствовать сожаление, теперь, когда страх исчез? В страхе не было ничего, чтобы им дорожить.
Джеффф улыбался. Она чувствовала, как к нему пришли расслабленность и уверенность, и была рада этому. Гретхен обещала герцогине – так она всегда будет думать об этой женщине – что она будет упорно работать над этой странной вещью, которую американцы называют "любовь". Происходившее, как она поняла сейчас, было частью этого. Муж не насильник. Муж должен чувствовать себя уверенным в обществе своей жены. Уверенным в себе, в своем праве, но не власти.
Джеффф сел на кровати и похлопал рукой, приглашая ее сесть рядом с ним. Гретхен повиновалась. Затем, запинаясь, начал говорить. Она переводила исковерканные слова достаточно легко. Гораздо труднее было понять смысл его предложения. Это было последнее, чего она ожидала.
Подождать? Из-за того, что мне пришлось пережить? Пока мне не будет удобно и естественно? Не готова к этому сама?
Гретхен была глубоко поражена. Предложение мужа, она поняла это сразу, не вытекало из-за отсутствия у него пыла. Вовсе нет. Она ощущала, что он едва сдерживается. Желание пылало в нем, она прекрасно это знала, и она не думала, что найдется человек, желающий ее больше, чем тот, кто сидел сейчас рядом с ней на постели.
Ее ум вроде нащупал смысл. Почти сразу, но такое очевидное и простое она проигнорировала, не задумываясь. Затем она вернулась к промелькнувшему ранее и осмотрела его внимательнее.
Да. Это правда. Он просто проявляет заботу о ней.
Ее глаза наполнились слезами. Волна нежности, настолько мощной, которую она никогда не ощущала в своей жизни, нахлынула в ее сердце. Инстинктивно, без всякого расчета, она обняла Джефффа и, упав на спину, привлекла его сверху. Ее губы приникли к его губам, мягким и открытым, ее язык проскочил в его рот.
Внезапно она почувствовала прилив жара и покраснела. Она оттолкнула Джефффа, мягко, но настойчиво, затем села, и попыталась снять с него одежду. Ее пальцы завязли в неподатливой вещи, которые американцы называли "молния".
Напрасно. Ее муж решил сам сделать это за нее. Она улыбнулась в ответ на его улыбку. Почему бы и нет? Как ему будет угодно. И можно не бояться, что он порвет ее одежду. Не такой это человек.
Переваливаясь и изгибаясь, она помогла Джефффу в процессе снятия одежды. Сначала своей, затем его. Когда они оба остались без нее, она поерзала немного на огромной кровати, как они называли "королевского размера" – будто сами были королями! – продвигаясь к ее центру. Она чуть не рассмеялась, увидев, как он отреагировал на ее телодвижения. Гретхен знала, что ее тело быстро заводит мужское, но она никогда не видела, чтобы Людвиг отреагировал так мгновенно, как ее муж.
На секунду вид его восставшей плоти обдал ее старым холодом. Она почувствовала, что ее разум отгородился от окружающего и ждет в пустоте.
Нет! Нельзя притворяться перед мужем. Я обещала герцогине. Я обещала ему.
Борьба была короткой и нетрудной. Все оказалось просто. Гораздо легче, чем она могла себе представить. Она рассмеялась. Не с издевкой, а с симпатией. Гретхен всегда с привязанностью относилась к своей семье. А происходившее было ее частью. Разве можно бояться расчесывать волосы сестры или кормить ребенка.
Джеффф лег рядом с ней и начал медленно целовать и ласкать ее тело. Еще одна волна неги прошла через нее. Затем, неожиданно, всплеск удовольствия. Она была поражена этому. Гретхен привыкла ласкать других, сама не получая ничего подобного.
На мгновение она погрузилась в свои ощущении. Так мало чистого удовольствия было в ее жизни.
А тут его было чересчур. Она заслонилась от удовольствий, вспомнив свои обязанности. Настало время, чтобы удовлетворить своего мужа. Мужчинам нужно только одно. Неохотно, но не из-за прежних причин, она попыталась затащить мужа на себя.
Джеффф сопротивлялся. Нет, не яростно, но твердо. Он перенес свой открытый рот на ее груди, и дальше, вниз по животу. Медленно, не торопясь, в то время как его рука гладила внутреннюю поверхность ее бедер. Руки были горячими и ласковыми. Влажный рот съехал ниже.
Когда его пальцы достигли своей цели, Гретхен ахнула. Частично от удовольствия, но в основном от удивления. Так нежно. Так…
Тогда она поняла, что он был не очень опытным. Он блуждает наугад, догадалась она. Немного знающий что-то, но совсем-совсем неопытный.
Но это не имело никакого значения. Он был единственным человеком, который когда-либо пробовал делать это с ней. Почти случайно, пальцы Джефффа нашли свою цель. Гретхен застонала. И почувствовала удовлетворение, исходящее от мужа. Пальцы вернулись снова, пытаясь повторить найденное.
Стон. О-о-о!
Впервые в своей жизни, Гретхен почувствовала, что она вот-вот дойдет… Ей захотелось этого, но только на мгновение. Ее тело, как оказалось, имело свой собственный разум. Она взяла его в поводья и натянула их. Пытаясь прибрать к рукам. Нельзя же получать удовольствие раньше мужа.
Когда острый всплеск наслаждения появился снова, она прикусила губу. Тем не менее, тихий стон вырвался опять. После всех ужасов первого дня, она поклялась, что никто не услышит ее стон. Она все снесет молча. Но этот стон был законной собственностью ее мужа. Он принадлежал ему, а не ей – и это был его подарок.
Теперь своей цели достиг рот Джефффа, и Гретхен снова ахнула. На этот раз, это был настоящий взрыв. Что он делает? Он с ума сошел?
Она схватила его голову, собираясь оттолкнуть ее. Но ее руки застыли. Джеффф отреагировал на давление пальцами противоположным усилием. Его рот прильнул и открылся. А его язык пошел по пути, найденному пальцами. Невероятное наслаждение парализовало ее.
В голове Гретхен все закружилось. Наслаждение, беспорядок в мыслях, радость, страх – все отразилось во вздохах и стонах, слова куда-то исчезли.
Что делать?
Страх и смятение восторжествовали. Ее ум свернул на другой путь. На привычную, хорошо знакомую, ненавистную колею.
Просто удовлетворить его, и дело сделано.
Со всей своей недюжинной силой, Гретхен захватила плечи Джефффа и подтащила его повыше. Прямо сейчас! Давай! Сюда, где ты там возишься! Она обвила ногами его бедра, прижав необходимое к нужному месту.
Ну наконец-то, нашел. Даже его заминка и неловкость принесли новую волну нежности. При всей охватившей ее страсти, Гретхен поняла, что Джеффф все еще пытается быть осторожно ласковым. Вспышка за вспышкой в ее сердце сияли так ярко, что она подумала, что, возможно, сейчас сгорит.
Все, теперь он в ней. О да! Она засмеялась легкомысленно, весело, счастливо. И в этом ее муж заставляет забыть обо всем. О да!
Мысли о долге исчезли под древними инстинктами. Она почувствовала, что ее тело реагирует таким образом, о котором она и не подозревала. Ее мышцы ликовали, нервы оголились, мысли разбежались. Пустота, заполненная калейдоскопом цветов. Ничего не отделяло ее сейчас от мужа. Ничего, кроме кожи и влаги. Ничего не существовало, кроме обоюдного желания, ох!