Мелисса залилась смехом.
– О, это будет просто великолепно! Пусть это быдло ежится в своей крысиной норе прямо напротив через дорогу самой большой и процветающей таверны города.
Феррара и Пьяцца тоже заулыбались.
– И грубых провокаций не будет, это уж точно, – сказал Феррара. – Даже у байкеров хватало ума, чтобы не злить СГА.
– Когда они планируют открыться? – спросил Эд. – Я обязательно приведу на такое событие всю семью. Даже если останутся только стоячие места.
Подкралась телередактор и прервала их.
– Бекки! – прошипела она. – Вам пора начать готовиться к трансляции новостей.
Удивленная, Ребекка посмотрела на часы на стене.
– Так еще не скоро…
Но Джанет не хотела слушать возражений. Она взяла Ребекку за руку и потянула ее за собой.
– Мы будем репетировать, – прошипела она. – Вы должны научиться следовать сценарию.
– Зачем? – спросил Ребекка. Ее лицо было недоумевающим. Она добавила, что-то еще, но поскольку удалилась достаточно далеко, никто здесь не расслышал.
Эд полугрустно улыбнулся.
– Бедная Джанет. Ей предстоят трудные месяцы впереди.
– Это моя девушка, – прошептал Майк счастливо.
Когда Ребекка вернулась в эфир, она следовала сценарию не более трех минут. Затем, привычно нахмурившись, она отложила листы бумаги в сторону и сложила перед собой руки. Вглядываясь в камеру, она сказала: – Я вернусь к новостям на производственных объектах позже. Там вся суть в том, что дела на новой фабрике мороженого идут хорошо, но я думаю, все мы можем согласиться, что это в общем-то мелочи.
Со стороны аудитории возрос шепот, со стороны Джанет раздался стон.
– Ну, может быть, не совсем мелочи, – поправилась Ребекка. – Но не так важно, как новости на военном фронте.
Зрители умолкли. Ребекка остановилась на мгновение, чтобы уточнить у себя в бумагах. Потом продолжила: – Вы все знаете, что войска Тилли оставили Тюрингию в течение последних нескольких недель. Разведчики Маккея сообщают, что последние части гарнизона Веймара также ушли два дня назад. Теперь Маккей получил свежие новости с курьером, присланным королем Густавом.
Она смотрела прямо в камеру.
– Предстоит крупное сражение под Лейпцигом. Тилли согнал все свои войска, чтобы встретить Густава Адольфа в открытом поле.
Она отвернулась, собираясь с мыслями. Когда она вновь повернулась к камере, ее лицо было торжественным и задумчивым.
– Я еврейка, как вы знаете. Большинство наших граждан являются христианами, и большинство из них в настоящее время католики. Но я не верю, что кто-то из нас будет на чьей-либо строне, основываясь лишь на вере. На самом деле на кону стоит не то, что протестантская Швеция победит католическую Австрию и Баварию, или наоборот. На кону стоят наши права и свободы.
Долгая пауза.
– Придется оставить эту новость без комментариев. Это, кажется, немного странным для меня, поскольку я не знаю никого, кто не имеет своего собственного мнения по почти всем вопросам, включая и меня. Но я, конечно, пойду навстречу пожеланиям телередактора. Тем не менее…
Еще один стон Джанет. Зрители – весь Грантвилль – замерли.
– Моя молитва сегодня вечером будет за короля Швеции. В этом предстоящем бою Густав II Адольф будет бороться за наше будущее. Наше, и наших детей, и детей наших детей, всех наших потомков.
– Аминь, – прошептал Майк.
Часть третья
What the anvil? what dread grasp
Dare its deadly terrors clasp?
Кто впервые сжал клещами
Гневный мозг, метавший пламя?
Кто взметнул твой быстрый взмах,
Ухватил смертельный страх?
И увы, ужель готов
Ужас гибельных оков?
Глава 34
В последующие столетия многие называли Густава Адольфа "Отцом современной войны". И многие спорили с этим.
Он и вправду им не был. Это название, если оно и могло быть дано кому-нибудь, более подошло бы Морицу Нассау. Густав Адольф многое почерпнул от голландцев, сам ничего не изобретая. Правда, он больше склонялся к линейному, а не шахматному порядку построения войск Морица, и особое внимание уделял аркебузирам и артиллерии. Насчет последнего мифов было предостаточно. Рассуждая о знаменитых, так называемых "кожаных пушках", многие не брали во внимание того, что они не прошли боевых испытаний и вскоре от них отказались. Такие орудия быстро перегревались и выходили из строя. В Германию Густав уже их не привез.
Его величайшим достижением, утверждали другие, было создание Густавом первой регулярной национальной армии в современном мире. Его шведская армия была армией призывников, а не наемников. Но, опять же, и здесь он не был пионером. Фактически первым это сделал его дядя, Эрик XIV. И, по правде говоря, Густав вскоре тоже набрал себе наемников – vдrvade, как называли их шведы, "контрактники" – так же, как и его противники. Швеция была малонаселенной страной, чьи граждане не могли предоставить то количество солдат, которое было необходимо Густаву.
Ну, и все остальное в таком же духе…
Он заменил неуклюжий тяжелый мушкет с вилочной подставкой на легкий мушкет. Но и многие другие европейские армии использовали легкие мушкеты, и даже в конце 1645 года шведские солдаты еще пользовались вилочными подставками.
Он отменил патронташ и заменил его подсумками для своих мушкетеров. Еще одно преувеличение. Стокгольмский арсенал будет продолжать выдачу патронташей, по крайней мере до 1670 года.
Он изобрел военную форму. Неправда. Такая форма уже существовала в Европе. А подразделения шведских войск одевались как попало, впрочем, как и многие другие.
Он сократил длину пики до одиннадцати футов, что делало его солдат более маневренными в бою. Ложь, и вообще откровенная глупость. Какая польза от короткой пики для пехотинца? Это легенда пошла от сельского священника, перепутавшего пику с обычной алебардой.
И так легенда за легендой. Густав Адольф, казалось, привлекал их, как магнит. Не успевала одна легенда рассыпаться, как на ее месте возникали еще две.
Он ввел тактику внезапных сокрушающих ударов в кавалерии. И заменил ею неэффективную караколь, когда кавалеристы кружили вокруг и стреляли из пистолетов с расстояния, сверкая саблями. В этом была часть правды, но только часть. Многие немецкие войска уже начали отказываться от караколи, а Густав познакомился с налетами кавалерии от свирепых польских улан, с которыми его армия сталкивалась в 1620-х годах. По правде говоря, шведской кавалерии потребовалось много лет, чтобы стать эффективной силой. Швеция никогда не была нацией конников. Шведские короли – в том числе и Густав – делали упор на полудикую финскую вспомогательную кавалерию. Даже шведские лошади были маленькими и грузными. Еще в Брейтенфельде Тилли все еще мог иронизировать, что кавалерия Густава подготовлена не лучше, чем его собственные охламоны.
Еще в Брейтенфельде…
После Брейтенфельда, конечно, Тилли уже было не до иронии. Вся центральная Германия была теперь открыта для продвижения Густава вместе с его великолепной конницей. Достаточно быстро его шведская кавалерия оказалась подготовлена лучше любой другой в мире.
Брейтенфельд.
Все легенды крутятся вокруг этого места. В тот день оно стало их стержнем. Кружа, как птицы над равнинами к северу от Лейпцига 17 сентября 1631 года, они пытаются найти истину в туманной действительности. Ничего не видя, но зная, что это есть.
Легенды будут множиться и опровергаться, снова множиться и снова опровергаться, да какая, в общем-то, разница. Брейтенфельд навсегда остался Брейтенфельдом.
После Брейтенфельда, как легенды могут быть неправдой?
Сражение при Брейтенфельде было одним из исключений в те дни. Ведь такие сражения на открытой местности между огромными армиями давно ушли в прошлое. На протяжении более века, войны велись в итальянской манере, получившей название от новой системы фортификации, разработанной в Италии и усовершенствованной голландцами в их борьбе против Испании. Война стала чередой длительных походов и осад, а не битв. Сила народов измерялась по глубине их кошелька, а не именами побед, вписанных в историю. Главное – истощить силы врага, не прибегая к маневрам, боле того, даже боевые потери измерялись в монетах, а не в жизнях. Жизнь была дешева, деньги же было найти трудно.
В тех редких случаях, когда войска все же сталкивались в открытой битве, королевой боя была терция. Швейцарская тактика пикинеров давно сменилась на взаимодействие их с аркебузирами. Полководцы "маневрировали" армиями только в том смысле, в каком фараоны маневрировали каменными глыбами для строительства пирамид.
Битва произошло только потому, что Тилли совершил глубокую стратегическую ошибку. Самую крупную, пожалуй, в своей семидесятилетней жизни без поражений.
Самым большим активом Тилли, когда Густав Адольф высадился в Германии 4 июля 1630 года, всегда были колебания протестантских союзников Швеции. В том числе, саксонцев. Саксония была самым мощным из германских протестантских княжеств, и Тилли всегда это учитывал.
Особенно, поведение одного саксонца: курфюрста Саксонии, Иоганна Георга. Непонятно по какой причине – глупости, трусости, или просто из-за постоянного пьянства – Иоганн Георг был в постоянных метаниях. Человек "и да, и нет". Рыцарь сомнений и колебаний. Гамлет без трагического величия; и уж, конечно, без его мозгов.