– Ты точно знаешь? – спросила у неё одна из сестёр. Её голос при всей неуверенности сохранял след надежды.
Ответом ей стало только движение глаз Гретхен. Но этого оказалось достаточно. Несмотря на все их страхи, женщины в лачуге были просто покорены ею. Хотя чувствовали, что она такая, же как они. Но женщина казалась такой… такой…
Надёжной. Уверенной. Уравновешенной.
Сильной. Они никогда ранее не видели такую женщину. Ни разу. Только не среди себе подобных…
– Хорошо, – снова сказала Матильда. На этот раз слова звучали твёрже. – Мы будем делать то, что ты скажешь, Гретхен. И начнём здесь, у нас. Есть ещё кое-кто, кому мы можем сказать. – Матильда глянула на своих родственниц. – Аннелора, я думаю. И Мария.
Одна из сестёр кивнула. Двоюродная сестра Матильды Инга, тоже проститутка, улыбнулась. Она заговорила быстро и горячо, как будто прорвало плотину.
– Студентов будет легко привлечь. По крайней мере, я знаю сразу трёх! Иоахим, Фриц и Курт, особенно Иоахим. Он вообще замечательный, и всегда любит поговорить со мной после всего. Он много думает о политике, я знаю. Хотя и не могу повторить половину из того, что он произносит. Надеюсь, он не обнищает так быстро, что не сможет приходить почаще.
Матильда несколько грубо засмеялась.
– Он и так приходит достаточно часто, девочка! И только тупая шлюха может позволить своему клиенту задолжать ей деньги!
Инга вспыхнула.
– Он мне нравится, – упрямо произнесла она. – Что такого, если он не может всегда платить вовремя? Он никогда не обманывал меня. И всегда отдаёт, что задолжал – всякий раз, когда родители высылают ему деньги.
Матильда не стала нажимать дальше. На самом деле, ей и самой нравился Иоахим. Но упоминание его имени затронуло ещё одно обговаривавшееся дело.
Для студентов будет легко сделать что нужно, как ты это называла?
– Комитеты Переписки, – сказала Гретхен.
– Да. Для них это легко. Но для нас? Инга здесь единственная, кто может написать своё имя.
Гретхен осмотрела женщин сидящих в комнате.
– Вы все неграмотные?
Пять голов кивнули в ответ.
Гретхен распрямилась. Поскольку она заняла единственный в лачуге стул, то практически возвышалась над остальными. Её рост, формы и поза, казалось, превратили Гретхен в подобие Весты, богини домашнего очага.
– Значит, вот что мы начнём менять в первую очередь.
Её глаза остановились на самой юной женщине. На девочке, в самом деле. Её звали Гертруда, и это была самая юная сестра Матильды. При обычных обстоятельствах, она стала бы проституткой ещё до наступления следующего своего дня рождения.
Но обстоятельства изменились. Семья была взята под защиту богиней домашнего очага, и та огласила своё первое распоряжение.
– Гертруда сопроводит меня обратно в Грантвилль. Мы поместим её в школу.
Никто не возразил. Первый Комитет Переписки по-прежнему был испуган, неуверен, и только нащупывал ясность и понимание. Но их робкие пальцы уже смогли ощутить первое прикосновение надежды. И, кроме того, женщины этого сорта не станут спорить с богиней. Даже если богиня говорит на их языке. Уж точно, не с такой богиней.
Матильда прокашлялась.
– Ты скажешь студентам, а потом мы…
Она порылась в памяти, вспоминая непривычный термин: – организуем встречу?
Гретхен улыбнулась.
– Я? Вздор! Ладно, по крайней мере, не одна я. – Она фыркнула. – Глупые мальчишки. Они будут думать только о том, какая я голая, и ни о чём больше…
Тихий смех наполнил хижину. Гретхен улыбнулась снова, еще шире, но более прохладно. – Нет, нет. Я, конечно, пойду. Но с собой приведу мужа. Лучше так. Он умный. Без его подсказок, мне не стать убедительной при всём желании. Студенты поймут его лучше.
Глаза Инги широко распахнулись.
– Я видела его, когда он привез тебя в город. О! – Она хихикнула. – Как они его испугаются.
В этот момент на душе у Гретхен потеплело. Она обязательно расскажет Джефффу про это высказывание. Ему будет приятно, даже очень. Ей нравилось делать приятное своему мужу, даже если дело касалось мужской глупости.
Но внешне она этого не показала. Её глаза были холодными и суровыми.
– Да, у нас получится. Зер гут.
Глава 39
Майк опустился на землю рядом с Джулией Симс. Племянница Фрэнка, скрестив ноги сидела у маленького деревца на гребне холма в нескольких ярдах от вершины. Что это было за дерево, Майк не знал. Какая то разновидность вяза, как ему показалось. Осень еще не окрасила листву в свои тона. Джулия прислонила ствол винтовки к плечу, поставив приклад между колен. Винтовка была Ремингтон модели 700, стрелявшая пулями 308 калибра с прицелом ART-2. Ствол, конечно, был калибром побольше, чем в XXI веке использовали в биатлоне, однако именно это ружье Джулия предпочитала брать на охоту. Отец купил ей его три года назад.
За ней сидела Карен Тайлер, помогавшая ей вести наблюдение. Карен привстала на колени. С ее шеи свешивался бинокль, однако изучала она приближающихся наемников в прицел M49. Сей дорогой оптический прибор был пожертвован Фрэнком Джексоном на алтарь биатлонистских амбиций Джулии, заодно с ее лыжами. Несмотря на ворчание Фрэнка Майк знал, что тот обожал свою племянницу не меньше, чем любого из своих сыновей.
– Ты все еще уверена, насчет этого вот? – спросил Майк. Он говорил очень тихо. Так, чтобы только Джулия могла его слышать.
Губы Джулии зашевелились, но взгляд она с пейзажа под гребнем не сводила.
– Что? Ты собираешься читать мне лекции?
Майк сдержанно помотал головой.
– Посмотри на меня, Джулия.
При всей мягкости его тона слова звучали как команда. Джулия повернула лицо к нему. Как всегда, Майк был поражен соответствием ее внешности классическому образу "провинциальной американской девушки". Персиковая кожа, пушистые каштановые волосы, голубые глаза, открытое лицо, вздернутый нос. Никто, разве что влюбленный в нее, не назвал был Джулию Симс красавицей. Просто симпатичная девушка.
Майк кивнул на Карен, изучавшую в бинокль окружающую местность, как ее учил Джеймс Николс.
– Используйте бинокль для осмотра местности и определения координат цели.
Он мог видеть маленький ноутбук на ее коленях, в который Карен небрежно вносила координаты цели и направление ветра. Страница с данными целей была полна. На второй странице было всего два слова – ветра нет.
– Джулии, это не стрельба по мишеням. И не охота на оленей. Это работа снайпера. Прошедшие несколько недель Джеймс тренировал вас так же, как его тренировали в морской пехоте, когда он записался в школу снайперов.
Джулия ничего не ответила. Ее лицо выражения не изменило.
– Ты когда-нибудь задумывалась, почему он не закончил обучение? – мягко спросил Майк.
Никакой реакции. Майк вздохнул.
– Он сказал мне, и, готов поспорить, сказал тебе. Он считал, что быть крутым парнем и хорошим стрелком достаточно, чтобы стать снайпером. Но это оказалось не так. Он уверен, что ты это поняла. И ты можешь бросить это дело в любой момент, без всяких последствий.
Никакой реакции.
– Когда он, наконец, понял это, то сразу завязал. У него не тот характер. И я знаю, что я тоже не смог бы. Один выстрел, один труп – а ты ведь убиваешь людей, а не животных. Людей, лица которых ты можешь видеть.
Наконец, хоть какое-то выражение проступило на юном, почти ангельском личике Джулии. Но Майк не мог понять, что же именно оно выражает. Сарказм? Да нет, скорее черный юмор.
– А дядя Фрэнк не рассказывал тебе историю, – спросила она, – о том, как я впервые отправилась на охоту? И как я ревела, когда подстрелила своего первого оленя?
Майк кивнул. Лицо Джулии почти перекосилось.
– Знаешь почему? Олень был так красив! И он не сделал мне ничего дурного.
Джулия повернула голову к наблюдательнице – девчонке не старше ее самой. Еще одной недавней выпускнице средней школы. Потоньше Джулии, но в остальном похожей на нее, как две горошины из одного стручка.
– Эй, Карен, тебе эти парни кажутся симпатичными?
Карен переместила жвачку в угол рта:
– Не-а. Похотливые уродливые ублюдки. Хочешь – глянь сама. Похожи скорее на диких псов, чем на маленьких симпатичных оленей.
Джулия оскалилась. Такое дикое выражение на лице подростка – парня или девчонки – свидетельствовало о многом.
– Вот-вот. Эй, Карен, как ты думаешь, что они с нами сделают, если мы попадем к ним в руки?
Карен вернулась к пережевыванию своей жвачки. Ее слова прозвучали невнятно.
– Даже думать об этом не хочу! Но одну вещь я тебе скажу. Вряд ли они попытаются добром умаслить нас на заднем сиденье тачки.
Улыбка исчезла с лица Джулии; Но ее тень все еще проглядывала в ее глазах. Она пристально посмотрела на Майка.
– Вот и вся проблема с участием мужиков в бою, – величаво сказала она. – Вы, ребята, слишком эмоционально на все реагируете!
Майк усмехнулся:
– Ладно, Джулия, хватит. Я просто проверял тебя.
– Да все в порядке, Майк. Я тоже тебя люблю. Ты только скажи, и я начну отстрел этих ублюдков.
Майк слегка покачал головой. Жест был довольно-таки печальным. Он поднялся на ноги.
– На какой они сейчас дистанции, Карен? Где то шестьсот ярдов?
– Почти так, – последовал ответ. – Передовые всадники чуть ближе. Перекресток где-то в пятистах пятидесяти ярдах, а они уже почти там.
– Вы с поправками определились?
Обе девушки кивнули.
– Ладно. Я хочу обождать немного. Не хотелось бы их спугнуть до того, как шотландцы их обойдут. Желательно, чтобы эти вояки сдались, а не удрали и напали на другой город.
Майк повернул голову и посмотрел на Маккея. Тот стоял где то в пятнадцати ярдах, рядом с Фрэнком Джексоном. Майк попросил шотландского командира остаться с ним в качестве советника, и Маккей с готовностью согласился. На самом деле, даже с большей радостью, чем Майк ожидал. Майк приписывал эту готовность Маккея остаться – в его помощнике, Ленноксе… Но теперь, видя, как шотландец глядел на Джулию, он понял, что у Маккей был собственный резон.