– Такой большой и толстый? Не волнуйся о нем.
– Действительно, чего это я, – согласилась Гретхен. Она кивнула и улыбнулась. Улыбка была очень тонкой. Как лезвие бритвы.
– Он-то точно попытался бы договориться с тобой. Вот почему я его так люблю.
Гретхен полезла в лиф и достала девятимиллиметровый пистолет. Движение было легким и плавным. Таким же движением она взвела затвор. Затем слегка присела и приготовилась стрелять, взяв пистолет двумя руками. Гретхен провела много часов на полигоне в течении последних недель, обучаясь у Дэна Фроста. Глаза Юнгерса расширились. Но он и не подумал достать кортик. Он так и не понял, что из себя представляет пистолет, пока не раздался первый выстрел. Который и разнес его мозжечок вместе с зубами, так что мысль его была очень краткой.
Гретхен подошла на четыре шага к лежавшему на улице телу и еще раз выстрелила. Эта пуля попала в сердце. В этом не было никакой нужды, но Дэн учил ее контрольному выстрелу в туловище.
– Никакой стрельбы в голову, если они без брони, – снова и снова повторял он.
Гретхен чувствовала себя немного виноватой. Но она просто не смогла сопротивляться желанию стереть эту хитрую ухмылку.
К этому моменту наемники превратились в беспорядочно орущую и размахивающую руками толпу. Их пики, как иголки дикобраза, ощетинились во всех направлениях. Десятки аркебуз палили наугад, выбивая окружающий кустарник.
– Будь я проклят, – прошептал Майк. – Они даже не понимают, что именно их убивает!
– На такой дистанции? – задохнулся Маккей. – Они и помыслить о таком не могут.
Командир шотланцев резко затряс головой. Он, наконец, смог оторвать взгляд от Джулии и посмотреть вниз по склону сзади него. Далеко внизу, обернувшись, Леннокс смотрел в его сторону в ожидании команды.
Алекс стащил шляпу и помахал ей. Леннокс пришпорил коня и пустил вскачь, ревом выкрикивая команды. В течении тридцати секунд шотландская кавалерия обогнула восточную оконечность небольшой гряды, стремясь окружить наемников у перекрестка.
За эти тридцать секунд Джулия вырвала дополнительно еще три сердца. Потом последовала пауза. Наемники, наконец-то, осознали, что целью были только командиры кавалерии. Все, кто еще был в седлах, тут же выскочили из них. Большинство людей с надетыми пышными головными уборами отбросили их прочь, как клубок змей.
Майк слышал, как Карен бормочет:
– Придется бить их наугад. Хорошо. Координата три. Цель произвольная…
– Отбой! – крикнул Майк. – Джулия, отбой! Этого достаточно!
Он поднял бинокль. Наемников и их обозников окружили и согнали в грубо очерченный круг. Бойня с дальней дистанции, устроенная Джулией, совершенно их перепугала. Они решили, что подверглись обстрелу соседей-стрелков и приготовились стрелять в любом направлении, как только враг будет замечен.
К тому времени, как они увидели кавалерию шотландцев, огибающую хребет, было уже слишком поздно, чтобы даже думать о бегстве. Большинство из них были пешими, а кавалеристы так больше и не решились подняться снова в седло.
Майк повернулся. Гейл стояла рядом, подавая ему рацию.
– Хорошо, – сказал он в микрофон, – БТР выдвигаться наверх. Помните, ребята, я хочу их сдачи, а не уничтожения. Так что начните с громкоговорителей.
Внизу с ревом ожил двигатель БТР. Услышав знакомый звук позади, Генрих и его люди немедленно очистили путь вниз посреди дороги. Через несколько секунд БТР двинулся через проход. Один из германцев в микрофон уже выкрикивал условия капитуляции.
– Вы окружены. Сложите оружие. Все безоружные получат крышу над головой. Ваши женщины и имущество останутся неприкосновенны. Сложите оружие. Вам будут предложены новые условия вербовки. Хорошая оплата, пища и кров. Только для безоружных. Сложите оружие, Вам дадут крышу над головой. Еще и еще, снова и снова. К тому времени, как БТР достиг наемников в сотне ярдов от хребта, многие из них уже начали бросать пики и огнестрельное оружие. На севере, шотландцы закончили окружение и пустились рысью вперед. Теперь, уже торопливо, все наемники начали разоружаться.
– Сочетание старого и нового, – размышлял Майк. Смена воюющей стороны была обычной практикой в это время для сдавшихся солдат… Даже подкрепленная таким волшебством, как БТР и винтовки, которые могут безошибочно бить за четверть мили.
– Старое и новое.
Он повернулся к Маккею, но увидел, что мыслями шотландец был где-то в другом месте.
– Господь наш на небесах, – шептал Алекс. – Я бывал где-то… Скажем, шесть сражений. И никогда не убивал стольких людей. Даже если сложить всех вместе взятых, за всю мою жизнь.
Майк проследил за его взглядом. Джулия стояла, опершись спиной о дерево. Рядом с прислоненной винтовкой. Она смотрела на врагов, скрестив руки на груди. Ее лицо было бледным, как полотно. Фрэнк положил руку ей на плечо и слегка сжал. Джулия оторвала одну руку от груди, положив ее поверх дядиной. И все это молча.
– Что, молодой человек, сможешь справиться с такой? – тихо спросил Майк.
Маккей не отводил взгляда. Его язык, как недавно, прокатился по зубам, за сжатыми губами.
– Так где, говоришь, этот стоматолог со своей работой? – спросил он.
– Я приведу тебя туда сам. – Майк улыбнулся. – А по пути, не стану забивать тебе и себе голову разговорами о достоинствах ее бойфренда, как Фрэнк или Генри.
– Не избежать неприятностей, – пробормотала Матильда. Она уже стояла рядом с Гретхен, в десяти футах от тела Юнгерса. Матильда дернула Гретхен за рукав.
– Пошли, он всего лишь грязь. Если нас здесь не будет, когда придет стража, они ничего не заподозрят. Обычное уличное убийство.
Гретхен повернула голову. Ее глаза немного расширились.
– О, но я-то как раз хочу, чтобы они знали, – был ее ответ. И она отказывалась двигаться с места несмотря на все просьбы Матильды.
– А может быть, и нет, – заключил Генрих. Он улыбнулся Фердинанду. – Что теперь скажешь, мудрец? В твоей жизни был когда-нибудь настолько легкий бой?
Генрих развел руками и посмотрел вниз, осматривая себя: – Смотри-ка! Даже не пылинки. Не говоря уже о крови и кишках.
Фердинанд пристально смотрел на него. Минуту или две. Затем он поднял голову и посмотрел на девушку, которая стояла у небольшого дерева на вершине холма. Он глубоко вздохнул.
– Ах… Ничего не могу сказать, кроме "Ах!"
Он потер бок. Даже под плотной тканью, Фердинанд чувствовал ребристую ткань старых рубцов. Это сделала пика много лет назад, где-то в Чехии.
Вдруг он стащил шлем с головы и высоко его поднял.
– Джу-ли-я! – вскричал он. – Пусть слышит нас Джу-ли-я!
Приветствие было поддержано сразу всеми мужчинами в германском контингенте. Почти двести шлемов были высоко подняты, многие на штыках.
– Джу-ли-я! Джу-ли-я! Джу-ли-я!
Стражники, из которых состояли силы правопорядка Йены, вились вокруг Гретхен, как пескари возле акулы. Начальник стражи семенил сбоку от нее, стараясь успеть за ее широкими шагами. Он протестующее размахивал руками.
– Должно быть расследование! – воскликнул он. – Расследование!
– Непременно! – громыхнула Гретхен. – Мой муж тоже будет на этом настаивать!
Она улыбнулась низенькому толстенькому начальнику.
– Вы возможно помните его? Такой крупный мужчина на мотоцикле? С дробовиком?
Начальник его и в самом деле видел. И как бы там ни было, он догадался о смысле странных терминов "мотоцикл" и "дробовик".
– Коротенькое расследование, – пробормотал он. – Чисто формальное.
– Вот уж нет! – опять громыхнула Гретхен. – Мой муж будет настаивать на противоположном!
Она опять улыбнулась:
– И конечно же, я должна выполнять его любые повеления.
Наконец-то, на лице Джулии проступили эмоции. Она слегка покраснела от смущения, услышав несущееся снизу восхваления с густым германским акцентом. Затем покраснела вконец. Американские солдаты уже поднимались на хребет, тоже скандируя:
– Джу-ли-я! Джу-ли-я!
Фрэнку удалось одновременно и вздохнуть и улыбнуться.
– Ну что, племянница? Что ты чувствуешь, когда приветствуют тебя, а не ты возглавляешь приветствия?
– Отлично себя чувствую, – немедленно последовал ответ. Теперь Джулия просто улыбалась. Но после того, как она увидела одно лицо, среди поднимавшихся по склону, улыбка исчезла.
– Ох, черт возьми, – проворчала она. – Этого я и боялась. Чип снова дуется.
Фрэнк посмотрел в ту сторону.
– В этом деле он хорош. Я давно заметил.
Джулия бросила на него подозрительный взгляд:
– Ты что, критикуешь моего парня, дядя Фрэнк?
– Я? Упаси меня Боже! У меня слишком много здравого смысла, чтобы указывать барышням, с каким мужчиной ей следует водиться.
Подозрительность сменилась озорной быстрой ухмылкой.
– Да в задницу божьи указания.
Джулия вздохнула.
– Черт, я начинаю думать, что ничего не понимаю. Возможно, я слишком мало знаю Чипа. Да он и слишком молод для меня. Совсем еще незрелый. Как ты считаешь, а, дядя Фрэнк?
– Не мне об этом говорить, – был ответ. – Не мне.
– Упаси Бог, – согласилась Джулия. – Упаси Бог.
Когда муж Гретхен вернулся в Йену, во главе торжествующей американской армии, на своем мотоцикле вместе со своими друзьями, он вовсе не требовал полного расследования обстоятельств смерти Макса Юнгерса от рук своей жены.
Вовсе нет. Он всего лишь потребовал, чтобы виноватая часть Йены была превращена в руины. И предлагал сделать это сам, насколько мог интерпретировать его рычание начальник стражи. И его друзья, по-видимому, поддерживали его в этом.
Так же заявили американцы ехавшие в этих удивительных БТР. Так же заявили и американцы, марширующие вместе с тысячами захваченных пленных и их обозниками.
Так же заявили и шотландские кавалеристы – с тем лишь единственным дополнением, что лучше будет выглядеть