люди, черт возьми!
Трое юнцов поежились от нескрываемого гнева, прозвучавшего в голосе Майка. Тот решил довести свою мысль до конца: – Это и так будет кошмарное дело. По крайней мере, я хочу быть уверенным в том, что те из них, кто пожелает сдаться – будут иметь такую возможность. Я не хочу, чтобы они погибли просто потому, что в кромешной тьме не смогли найти дорогу из замка. Вы поняли?
Единственным ответом были угрюмые выражения их физиономий. Огорчение, смешанное с разочарованием.
– Пора идти, парни, – скомандовал Феррара. Троица юнцов с большим рвением устремилась прочь от форта.
Майк что-то пробормотал. Феррара повернулся ухом к нему.
– Что ты сказал?
Майк покачал головой.
– Не обращай внимания.
Феррара направился вслед за своими подчиненными. Майк смотрел на Вартбург. Мрачный замок, казалось, пялился в ответ своим собственным зловещим взглядом.
– Настоящие чистокровные идальго, – пробормотал он снова. – Нет уж, мы должны найти иной путь.
Глава 53
– Вы уверены? – пискнула Джулия. – Я имею в виду, вы, как бы, абсолютно уверены? – Следующую фразу она протараторила торопливой скороговоркой. – Я думала, это грипп или что-то в этом роде. Зараза сейчас свирепствует, вы же знаете. В тяжелой форме. Может быть, желудочный грипп, расстройство желудка, вот и все. Я отправилась бы в Айзенах, если бы Алекс не настаивал, чтобы я к вам сходила, а Майк поддержал его. Он не взял меня с собой.
Она смотрела на доктора, как бы говоря: Это все твоя вина!
Джеймсу Николсу удалось сохранить абсолютно каменное в своей невозмутимости выражение лица. Это было нелегко. Лицо молодой женщины, сидевшей на стуле в его кабинете, выражало целую гамму эмоций. Беспокойство, огорчение, понимание – смешанное с с возмущением и негодованием.
– Подразумевается, что эти штуки эффективны, – зарычала она.
Джеймс открыл рот. Джулия не дала ему вставить ни звука.
– Да, подразумевается!
Он снова попытался заговорить. И снова Джулия не дала ему вставить ни звука.
– Алекс меня убьёт, – простонала она. – Я обещала ему, что он может ни о чем не беспокоиться! – Она прижала руку ко рту и пробормотала: – Что же мне теперь делать?
Джеймс решил, что у него появился шанс вставить словечко.
– Джулия, нужно было использовать диафрагму только в сочетании с контрацептивами.
– Они кончились во всех магазинах и аптеках! – запротестовала она и властным тоном вопросила: – Что, по-вашему, я должна была делать?
Воздерживаться, пришел ему в голову очевидный, но легкомысленный ответ. И Джеймс подавил его. Вероятность того, что столь эмансипированная и брызжущая энергией девушка, как Джулия Симс, воздержится от секса с женихом до официальной даты свадьбы, была чуть ниже того, что рак из поговорки таки засвистит на лесистых холмах Тюрингенвальда. И Джеймс едва ли имел право критиковать её. Даже если не вспоминать события своей собственной бурной молодости, его нынешние отношения с Мелиссой не были ни платоническими, ни освященными узами Гименея.
С другой стороны, сухо возразил он самому себе, Мелиссе было пятьдесят семь лет. Для них обоих контрацепция была малоактуальным вопросом.
– О, Иисусе, он меня пришибет насмерть, – снова захныкала Джулия. Она прижимала обе руки ко рту, откуда периодически вырывались странные звуки, больше всего напоминающие полоскание горла.
Джеймс ухитрился придать своему лицу отеческую хмурость.
– Да почему? – Хрм, хрм. – Я думаю, это Алекс должен был бы беспокоиться. Твой отец – не говоря уже о Фрэнке! – явно не будут…
Джулия протестующе каркнула, продолжая прикрывать рот ладонями.
– Я что-то не совсем понял… – продолжал Джеймс.
Она отняла руки от губ и сложила их воронкой вокруг рта, как бы желая поведать ему страшную тайну.
– Это была моя идея, – прошипела она. Увидев выражение лица врача, Джули рассмеялась. Смех был, пожалуй, чуть истеричным. Ну, в крайнем случае, полуистеричным.
– Вы думаете, инициатором был Алекс? Ха! Этот вечно правильный сухарь? О, Боже! – Смех усиливался. Да, определенно полуистеричный. – Я потратила многие недели на то, чтобы уболтать его, взяла измором!
На мгновение ее взгляд стал мечтательным.
– Он такой классный парень, – прошептала она. – Это определенно было нечто лучшее, когда не приходится с самого начала отбиваться от потных лап.
Джулия упала в кресло.
– Он меня убьет.
Мрачная уверенность, звучащая в этой фразе, сделала бы честь и Кассандре.
Джеймс прочистил горло.
– У вас есть несколько вариантов. Первый – это аборт. И поспешно: – Я сам не делаю аборты, но вы можете обратиться к доктору Адамсу, да и доктор Абрабанель, если уж на то пошло, может вам помочь. На вашем сроке беременности – это несложная процедура.
Джули бросила на него острый взгляд.
– Если это так просто, почему вы не можете это сделать? – Потом, видя жесткое выражение на его лице, она захихикала. – Только не говорите мне… – Хихиканье, хихиканье… – Доктор, держу пари, что это была офигенная перепалка! Я имею в виду, когда вы сказали об этом Мелиссе.
Джеймс пожал плечами.
– И вовсе даже не перепалка. У нее есть свои принципы, у меня – свои.
Его собственный взгляд подернулся легкой мечтательностью.
– Мы очень хорошо ладим друг с другом, если принять во внимание все обстоятельства.
Внезапно Джулия покачала головой.
– Аборт в в любом случае не обсуждается. Я сама не одобряю их. А что насчет другого варианта?
– Это очевидно, не так ли? Выйти замуж.
Джулия снова ударилась в плач.
– Он убьет меня!
Она опять закрыла руками рот. Странные звуки продолжали вырываться оттуда.
Джеймс почесал в затылке.
– Я не понимаю. Если то, что я слышал, соответствует действительности, он пытается заставить тебя назначить дату свадьбы.
Закрывающие рот руки опять сложились ковшиком.
– Да, пытается! – прошипела она. Руки сомкнулись. Бормотание.
– Так в чем же проблема?
Джулия сделала глубокий вдох, втягивая воздух сквозь пальцы. Затем медленно выдохнула. Она отняла руки ото рта, положила их на колени, и, понурившись и сгорбив плечи, вздохнула достойно Кассандры. Опять меня не понимают…
– Вы не понимаете. Речь идёт о принципе. По вопросу времени…
Ее глаза сузились, пока она быстро вычисляла в уме.
– К тому времени, как мы сможем пожениться, а это не сможет случиться раньше, чем через месяц. Самое раннее, возможно, даже, в сентябре, потому что прямо сейчас он должен будеть поехать повидаться с королем Швеции. Как только он и Майк, наконец, вздрючат как следует этих испанских клоунов…
Расчеты, расчеты. Джеймс снова изо всех сил пытался сохранить серьезное выражение лица. Он не был уверен, что забавляло его больше: наглая уверенность Джулии, что испанцы будут, разумеется, побиты, или ее непринужденное упоминание о знакомстве её жениха с королями.
– Да, – заключила она. – Как я и думала. Мы сможем вступить в брак где-то в сентябре, самое раннее.
Она надула щеки и сложила руки кругом в добром футе от живота, пародируя беременную женщину.
– Ради Христа, Джулия! Вы же не всерьез, правда? Что, в начале второго триместра? Да совершенно ничего не будет заметно.
– Это будет через полгода! – отрезала она. – Так что ни у кого не будет никаких сомнений!
Джеймс пожал плечами.
– Ну и что? К тому моменту вы будете женаты. Так что, кого это будет волновать? Это не будет первое событие такого рода в…
– В это-то всё и дело! – Плач. – Вы же знаете, как чувствителен к этим делам Алекс – как раз по причине того, что он незаконнорожденный. Вы знаете, он мне тысячу раз говорил: – Ни один мой ребенок не родится ублюдком!
Даже будучи в отчаянии, она довольно удачно изобразила шотландский акцент Маккея.
К этому моменту логика Джулии совершенно ускользнула от Джеймса.
– Я не понимаю, – пробормотал он. – Если вы женаты в тот момент, когда родился ребенок, то он – или она – не считаются…
– Это же вопрос принципа! – причитала она. – Неужели вы не понимаете? А никто не может так зацикливаться на принципах, как проклятый шотландской кальвинист!
Она уже даже не сгорбилась в своем кресле. Она просто растеклась в нем, как желеобразная капля, состоящая из воплощенного отчаяния.
– Он убьет меня, – пискнула она. – Считайте, что я уже мертвая.
Последняя отчаянная попытка Джеймса сохранить на лице маску невозмутимого врачебного достоинства наконец-то рухнула. Он просто не мог сопротивляться соблазну.
– Ну тогда позаботься, чтобы он был в пятистах ядрах от тебя, когда ты ему будешь об этом рассказывать.
Тон последующих слов Джулии никто не назвал бы писком. Скорее, наоборот. Джеймс утешал себя мыслью, что он, как и полагалось обязанностью врача, вообще-то крепил дух своего пациента. Ну, по мере сил.
Вскоре после этого он пригласил Ребекку в ту же самую смотровую.
– Джулия, кажется, не в духе, – заметила она. – Что-то случилось?
Губы Джеймса дрогнули.
– Ничего серьезного.
Он помог ей устроиться в кресле.
– Уф! – вздохнула Ребекка. Она быстро улыбнулась врачу. – Спасибо. Я чувствую себя такой неловкой.
Она сверху вниз посмотрела на свой живота.
– Философски, я не одобряю этого, – произнесла она. – Это кажется таким глупым способом решения данной проблемы. К тому моменту, когда женщина наконец-то привыкает к своему новому состоянию, всё заканчивается. – Ее темные глаза потеплели: – Уже скоро.
Джеймс кивнул.
– От шести до восьми недель. Для первой беременности мы не можем уверенно говорить.
Ребекка подняла голову, улыбаясь.
– Мы не теряли времени, Майкл и я, не так ли? – Она замолчала, тихо смеясь. – Это будет такой скандал! Ребенок родится всего через семь месяцев после того как мы поженились.