– Как ты не боишься носить его с собой?
– Это – самое надежное. Если уж мы ухитрились стащить его с Уайт-холла, из моей квартиры его всякий унесет.
– Дай-ка поглядеть.
Граф Сильвиус, не обращая внимания на протянутую грязную руку, бросил не слишком одобрительный взгляд на своего сообщника.
– Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь тебя охмурить? – Так вот, имейте в виду, граф, мне начинают надоедать ваши штучки.
– Ну ладно, ладно, Сэм, не обижайся. Нам нельзя сейчас ссориться. Если хочешь как следует разглядеть эту красоту, подойди сюда, к окну. На, держи поближе к свету.
– Благодарю вас.
В мгновение ока Холмс спрыгнул с кресла, на котором раньше сидел манекен, и схватил бриллиант. В одной руке он зажал камень, а другой держал пистолет и целился в голову графа. В полном замешательстве оба мошенника отступили назад. Прежде чем они успели опомниться, Холмс нажал кнопку электрического звонка.
– Не вздумайте сопротивляться! Джентльмены, умоляю вас, поберегите мебель! Вам должно быть ясно, что ваше положение безнадежно. Полиция ждет внизу.
Граф был так ошеломлен, что злоба и страх отступили в эту минуту на второй план.
– Но, черт возьми, каким образом? – прохрипел он.
– Ваше удивление вполне естественно. Вы не знаете, что за этой занавеской есть вторая дверь, ведущая в спальню. Если не ошибаюсь, вы должны были слышать, как я снимал манекен с кресла. Но мне повезло, и я подслушал ваш милый разговор, который мог бы оказаться куда менее откровенным, знай вы о моем присутствии.
Граф стоял с видом человека, сложившего оружие.
– Ваша взяла, Холмс. По-моему, вы сущий дьявол.
– Очень может быть, – ответил Холмс, вежливо улыбаясь.
Туго соображающий Сэм Мертон не сразу понял, что произошло. И, только когда на лестнице раздались тяжелые шаги, к нему наконец вернулся дар речи.
– Не иначе как фараон. Но я вот чего не пойму: ведь эта проклятая скрипка все еще пиликает.
– Вы совершенно правы, – ответил Холмс, – пусть ее играет. Эти современные граммофоны – замечательное изобретение:
В комнату ворвалась полиция, щелкнули наручники, и преступников препроводили в ожидающий их кэб. Уотсон остался, чтобы поздравить Холмса еще с одним новым листком, украсившим его лавровый венок. Их разговор снова был прерван появлением невозмутимого Билли с подносом в руках.
– Лорд Кантлмир, сэр.
– Проводите его сюда, Билли. Это знаменитый пэр, представляющий интересы августейших особ, – сказал Холмс. – Человек верноподданный и в своем роде замечательный, но, если так можно выразиться, несколько старорежимный. Заставим его быть повежливее? Позволим себе небольшую вольность, а? Он, разумеется, еще ничего не знает о случившемся.
Дверь открылась, и на пороге появилась тонкая прямая фигура с продолговатым лицом; черные, как смоль, бакенбарды в средневикторианском стиле не вязались с покатыми плечами и неуверенной, старческой походкой. Холмс с самым любезным видом подошел к вошедшему и пожал его безответную руку.
– Добрый день, лорд Кантлмир. Сегодня довольно прохладно для летнего времени. Но в комнатах очень тепло. Позвольте, я помогу вам снять пальто.
– Благодарю, я не намерен раздеваться.
– Позвольте, я помогу вам! – настойчиво продолжал Холмс, кладя руку на рукав лорда. – Мой друг, доктор Уотсон, подтвердит, что резкие колебания температуры чрезвычайно вредны.
Его светлость раздраженно отдернул руку.
– Мне вполне удобно, и я не собираюсь задерживаться. Я заглянул сюда только для того, чтобы узнать, как продвигается дело, которое вы сами на себя возложили.
– Трудно… очень трудно.
– Я так и знал, что вы это скажете.
В словах и тоне старого лорда явно чувствовалась насмешка.
– Каждый рано или поздно осознает, что его возможности ограниченны, мистер Холмс. Но, по крайней мере, это излечивает нас от самоуверенности – столь свойственного людям порока.
– Признаюсь, сэр, я совершенно сбит с толку.
– Это вполне естественно.
– В особенности меня смущает одно обстоятельство. Не могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
– Вы слишком поздно обратились ко мне за советом. Мне казалось, что вы привыкли полагаться на свой ум во всех случаях жизни. Тем не менее я готов вам помочь.
– Видите ли, лорд Кантлмир, мы, конечно, можем составить обвинение против истинных похитителей камня.
– Когда вы их поймаете.
– Разумеется. Но какие меры воздействия нам следует применить по отношению к укрывателю?
– Не преждевременно ли задаваться подобным вопросом?
– Тем не менее все должно быть продумано заранее. На основании каких улик и кого, по-вашему, следует считать виновным?
– Того, у кого будет обнаружен камень.
– И вы сочли бы это достаточным основанием для ареста?
– Разумеется.
Холмс редко смеялся, но, по словам Уотсона, в эту минуту он был более чем когда-либо близок к смеху.
– В таком случае, дорогой сэр, как это ни прискорбно, я буду вынужден требовать вашего ареста.
– Вы слишком много себе позволяете, мистер Холмс, – не на шутку рассердился лорд Кантлмир, и его желтоватые щеки зарделись давно угасшим пламенем. – За пятьдесят лет моей общественной деятельности мне не приходилось слышать ничего подобного. Я деловой человек, на меня возложены серьезные обязанности, и мне некогда выслушивать глупые шутки. Скажу вам откровенно, сэр, я никогда не верил в ваши таланты, и, по-моему, было бы гораздо лучше, если бы дело поручили официальной полиции. Ваше поведение подтверждает, что я был прав. Имею честь пожелать вам спокойной ночи.
Но Холмс преградил пэру дорогу, встав между ним и дверью.
– Постойте, сэр. Оказаться временным обладателем камня Мазарини – еще куда ни шло. Но если вы выйдете отсюда с камнем, это может повлечь за собой более серьезные обвинения.
– Сэр, это становится невыносимым. Дайте мне пройти.
– Сначала опустите руку в правый карман вашего пальто.
– Что это значит, сэр?
– Не спорьте, сэр, а повинуйтесь.
В следующую секунду пораженный пэр, мигая и бормоча что-то невнятное, стоял перед Холмсом, держа в трясущейся руке огромный желтый бриллиант.
– Но как же… как же так, мистер Холмс?
– Ужасно! Ужасно, лорд Кантлмир! – вскричал Холмс. – Мой старый друг доктор Уотсон скажет вам, что я обожаю подобные мистификации. И, кроме того, я питаю слабость к драматическим ситуациям. Я положил камень – разумеется, это была большая вольность с моей стороны – к вам в карман в начале нашего разговора.
Старый пэр перевел взгляд с камня на улыбающееся лицо Холмса.
– Я, право, в замешательстве, сэр. Но это… это в самом деле камень Мазарини. Мы чрезвычайно обязаны вам, мистер Холмс. Быть может, у вас, как вы это сами заметили, несколько своеобразная манера шутить и вы довольно неудачно выбираете время для шуток. Но я полностью беру назад замечания, которые я позволил себе относительно ваших поразительных способностей сыщика. Но каким образом?
– Дело закончено еще только наполовину. Да и подробности не так уж существенны. Я не сомневаюсь, лорд Кантлмир, что удовольствие, которое вам доставит возможность сообщить о счастливом завершении дела в высших кругах, куда вы направляетесь, будет некоторым искуплением моей неуместной шутки. Билли, проводите его светлость и скажите миссис Хадсон, что я буду рад, если она подаст нам обед на двоих и как можно скорее.
Вампир в Суссексе
Холмс внимательно прочел небольшую, в несколько строк записку, доставленную вечерней почтой, и с коротким, сухим смешком, означавшим у него веселый смех, перекинул ее мне.
– Право, трудно себе представить более нелепую мешанину из современности и средневековья, трезвейшей прозы и дикой фантазии. Что вы на это скажете, Уотсон?
В записке стояло:
Олд-Джюри, 46
19 ноября
Касательно вампиров.
Сэр!
Наш клиент мистер Роберт Фергюсон, компаньон торгового дома «Фергюсон и Мюирхед, поставщики чая» на Минсинг-лейн, запросил нас касательно вампиров. Поскольку наша фирма занимается исключительно оценкой и налогообложением машинного оборудования, вопрос этот едва ли относится к нашей компетенции, и мы рекомендовали мистеру Фергюсону обратиться к Вам. У нас свежо в памяти Ваше успешное расследование дела Матильды Бригс.
– Матильда Бригс, друг мой Уотсон, отнюдь не имя молоденькой девушки, – проговорил Холмс задумчиво. Так назывался корабль. В истории с ним немалую роль сыграла гигантская крыса, обитающая на Суматре. Но еще не пришло время поведать миру те события… Так что же нам известно о вампирах? Или и к нашей компетенции это не относится? Конечно, все лучше скуки и безделья, но, право, нас, кажется, приглашают в сказку Гримма. Протяните-ка руку, Уотсон, посмотрим, что мы найдем под буквой «В».
Откинувшись назад, я достал с полки за спиной толстый справочник. Кое-как приладив его у себя на колене, Холмс любовно, смакуя каждое слово, проглядывал собственные записи своих подвигов и сведений, накопленных им за долгую жизнь.
– «Глория Скотт»… – читал он. – Скверная была история с этим кораблем. Мне припоминается, что вы, Уотсон, запечатлели ее на бумаге, хотя результат ваших трудов не дал мне основания поздравить вас с успехом… «Гила, или ядовитая ящерица»… Поразительно интересное дело. «Гадюки»… «Виктория, цирковая прима»… «Виктор Линч, подделыватель подписей»… «Вигор, Хаммерсмитское чудо»… «Вандербильт и медвежатник»… Ага! Как раз то, что нам требуется. Спасибо старику – не подвел. Другого такого справочника не сыщешь. Слушайте, Уотсон: «Вампиры в Венгрии». А вот еще: «Вампиры в Трансильвании».
С выражением живейшего интереса он листал страницу за страницей, читая с большим вниманием, но вскоре отшвырнул книгу и сказал разочарованно:
– Чепуха, Уотсон, сущая чепуха. Какое нам дело до разгуливающих по земле мертвецов, которых можно загнать обратно в могилу, только вбив им кол в сердце? Абсолютная ерунда.