предприятием в своей отрасли. Здесь производили самые разные сорта пороха как для армии, так и для флота. С Охтенским заводом сотрудничали выдающиеся русские ученые – Д. И. Менделеев, П. Н. Яблочков, И. А. Вышнеградский, Р. Э. Классон, В. Н. Чиколев и др.
С 1922 г. завод перешел на производство химических изделий и с 1931 г. стал называться Охтинским химическим заводом. Память о «пороховом» прошлом завода сохраняет неофициальное название района – Пороховые.
Адмиралтейство
Самым первым и самым крупным производством в Петербурге стала Адмиралтейская верфь, или Адмиралтейство. Для успешной деятельности этого предприятия в 1712 г. часть уездов Петербургской и Архангельской губерний приписали «к Адмиралтейству для всякой корабельной работы». Сюда относились города Олонец, Каргополь, Белоозеро, Устюжна, дворцовая волость Чаронда и «волость Сермакс с иными волостьми» Новгородского уезда.
Место для строительства крепости-верфи Адмиралтейства выбирал сам государь. Сначала он вместе с А. Д. Меншиковым осмотрел все бухты, заливы и проливы дельты Невы. После этого решил, что место на левом берегу Невы напротив Васильевского острова наискосок от Петропавловской крепости, где находилась небольшая русская деревенька Гавгуево, является для строительства наиболее подходящим. Государь исходил из того, что обе крепости при поддержке огня артиллерийской батареи на Стрелке Васильевского острова смогут надежно перекрыть проникновение неприятеля в Неву.
Закладка Адмиралтейства состоялась 5 ноября 1704 г. В связи с этим в «Журнале Петра I» появилась запись: «Заложили Адмиралтейский дом и были в остерии и веселились, длина 200 сажен, ширина 100 сажен». Вместе со строительством крепости началось строительство эллингов и мастерских для строительства кораблей. Таким образом, с первых лет своего существования Петербург стал крупным центром судостроения, которое на долгие годы стало ведущей отраслью его промышленности.
К концу 1705 г. Адмиралтейство окружал земляной вал с пятью земляными же бастионами, на которых установили 100 пушек. Перед валом вырыли глубокий ров. С южной, западной и восточной стороны вырубили все деревья, устроив таким образом эспланаду – свободный от построек луг для обзора местности, который простирался до речки Мьи (Мойки), на случай внезапного нападения противника.
Главное здание верфи построено буквой «П» в плане. Главный фасад его имел длину 425 м, а боковые стены – 213 м, двор обведен внутренним каналом. У невского берега устроили эллинги – сооружения для постройки или ремонта судна и его спуска на воду. Также на территории находились вспомогательные производственные сооружения – кузницы, сараи и прочее. Большая же часть вспомогательных сооружений находилась за пределами Адмиралтейства, это были «чертежные анбары», кузницы, а также производства – прядильное, канатное, парусное, блоковое, мачтовое. В некотором отдалении от них расположились смолокурни, лесопильни и прочие производства. Остров между Невой и Мойкой стал называться Адмиралтейским.
Первый корабль с Адмиралтейской верфи спустили на воду 29 апреля 1706 г. Это было 18-пушечное бомбардирское судно, построенное по собственному проекту корабельным мастером Ф. М. Скляевым. Первыми судостроителями Петербурга стали работные люди с Олонецкой верфи. Всего на верфи в начале ее деятельности работали свыше 500 человек.
Условия работы на верфи были крайне тяжелыми. Указом 1708 г. рабочий год здесь разделили на две половины – «светлую», с 25 марта по 15 сентября, и «темную», соответственно с 16 сентября по 24 марта. Продолжительность рабочего дня с обеденным перерывом для «светлой» половины составляла 14 часов, для «темной» половины – 12 часов. В субботние дни продолжительность рабочего дня сокращалась.
Оплата за труд тех работников, которые были принудительно мобилизованы для работ на верфи, составляла 3 копейки в день. К этому добавляли хлеб и соль. Наемные рабочие получали до 3 рублей 50 копеек в месяц. При этом существовала система штрафов и телесных наказаний. За отсутствие на рабочем месте в течение часа удерживалось дневное жалованье. Если же работник отсутствовал целую смену, то у него вычитали семидневное жалованье. За этим внимательно наблюдали специально нанятые фискалы, которым платили четверть штрафа, а три четверти штрафа шли в казну.
Существовали также наказания телесные. В основном они распространялись на работников, не получавших фиксированную плату. Чаще всего это были солдаты, направляемые для работы на верфь в качестве наказания за провинности. Наиболее тяжкими провинностями считались побеги солдат с царской службы. В 1710 г. государь повелел сыскивать беглых солдат, вешать каждого четвертого из пойманных, а остальных присылать в Петербург на работы. Еще одна категория провинившихся граждан, которых также оправляли на верфь в качестве наказания, – это «винные бабы и девки». Слово «винные» не имело отношения к вину, а заменяло слово «провинившиеся». В чем заключались их провинности, можно лишь догадываться. Эти «винные» особы работали, как правило, не на верфи, а на подсобных предприятиях Адмиралтейства.
Многие работники не выдерживали тяжести труда и бежали с производства и вообще из города, несмотря на суровые последствия. Наказания за такие проступки были жестокими, вплоть до смертной казни. А еще в 1707 г. издали указ, где говорилось: «…взамен бежавших… брать отцов их и матерей, жен, и детей или кто в доме их живет, и держать в тюрьме, покамест те беглецы сысканы, и в Санкт-Петербург высланы будут».
У мастеров и подмастерьев корабелов, несмотря на относительно высокую оплату труда (до 200 руб. в месяц), тоже было много проблем. Им запрещалось переводить рабочих из одной профессии в другую. За их производственной деятельностью внимательно наблюдали специальные «дозорщики», перед которыми они ежемесячно отчитывались в расходе материалов. В случае недостачи мастера и подмастерья несли полную материальную и уголовную ответственность. К тому же техническим работникам докучало введенное в Адмиралтействе полувоенное положение, вплоть до ношения формы.
Самые большие зарплаты получали на Адмиралтейской верфи иностранцы, прежде всего голландцы и британцы – наиболее квалифицированные кораблестроители Европы. Известно, что после сообщения английского шпиона Джеффериса своему правительству о том, что «корабли строятся здесь (в Петербурге. – Б. А.) не хуже, чем где бы то ни было в Европе», был подписан указ английского короля, требовавший возвращения британских корабельных мастеров из России на родину. Однако оплата британских мастеров в России плюс положенные им по договору льготы оказались сильнее королевского указа. Британцы его не исполнили.
С 1712 г. на Адмиралтейской верфи стали ежегодно закладывать по нескольку больших кораблей. 21 февраля 1712 г. корабельный мастер Федосей Скляев заложил здесь 60-пушечный корабль, а через полгода, 17 августа, еще один корабль. Корабельный мастер Ричард Броун также заложил здесь 60-пушечный корабль 29 июля 1712 г. Наконец, корабельный мастер Ричард Козенс заложил в этом же году 30 октября сразу два 64-пушечных корабля.
Предприятию не хватало специалистов, поэтому государь еще 14 февраля 1712 г. писал Сенату: «Також писали мы на Воронеж о присылке сюда корабельных мастеров, плотников и кузнецов, и когда оные к Москве приедут, то немедленно их сюда отправте». В том же году с Адмиралтейской верфи сбежало 250 плотников, присланных из Таврова на работы, многие скрылись еще по пути в Петербург. В 1713 г. Сенат постановил «набрать 1000 плотников, самых добрых, лучших» и выслать в Петербург в распоряжение Адмиралтейства на «вечное житье». Помимо плотников прислали на постоянную работу также кузнецов, резчиков, прядильщиков и работников других профессий. Все они приехали в Петербург с семьями. Однако принудительно набранных работников не хватало, и тогда прибегли к вольному найму, а также стали отбирать специалистов из рекрутов. К 1715 г. число работных людей на Адмиралтейской верфи достигло 10 000 человек.
С 1718 г. в здании Адмиралтейства разместилась Адмиралтейств-коллегия (с 1802 г. – Министерство морских сил). До 1811 г. Адмиралтейство официально считалось не только верфью, но и крепостью, а корабли здесь строили до 1844 г.
Флот
После неудачного Прутского похода 1711 г. Россия была вынуждена подписать договоры, в соответствии с которыми передавала туркам крепость Азов в полной сохранности, в том числе с 60 пушками, взятыми русскими войсками в качестве трофеев в 1695 г. Кроме этого, Россия должна была ликвидировать свои крепости, созданные на побережье Азовского моря, и флот, построенный на верфях Воронежского адмиралтейства. В итоге построенные крепости срыли, а остатки Азовского флота продали туркам за 26 167 венецианских дукатов, что соответствовало пяти годовым жалованьям российского генерал-фельдмаршала. Это были два линейных корабля «Гото-Предестинация» и «Ластка», а также две шнявы «Мункер» и «Лизетт» со 108 пушками и всем снаряжением. Остальные суда к тому времени находились в разрушенном, полуразрушенном или недостроенном состоянии, продать их было невозможно, если только разобрать на дрова. В результате Россия вновь лишилась выхода к Черному морю, завоеванного в 1696 г. ценой огромных усилий.
Центр боевых действий Северной войны переместился на Балтику. Мысль русского государя о том, что «всякий потентат [т. е. правитель], который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет», стала воплощаться в создании на Балтике военно-морской базы. Ее опорным пунктом стал Санкт-Петербург. Первые, наспех построенные небольшие корабли, выполнявшие задачу защиты крепости в устье Невы от шведских кораблей, к 1712 г. в массовом порядке разбирались за ветхостью. Теперь ставилась более масштабная задача – создать на Балтике мощный современный флот.
Мощности Петербургской Адмиралтейской верфи, а также других верфей, строивших корабли для Балтийского флота, было недостаточно для решения этой задачи. Поэтому в 1712 г. в Англии, Голландии и Гамбурге закупили 50-пушечные линейные корабли «Рандольф», «Билинбрук», «Виктория», «Оксфорд», «Страфорд», фрегаты «Сант-Якоб», «Эсперанс», «Святой Николай». Путь их в Россию оказался непрост. Так, линейный корабль «Билинбрук» на пути к месту дислокации захватили шведы. Впрочем, построенные на российских верфях корабли также несли потери на пути к порту приписки. На Ладоге разбился 50-пушечный корабль, шедший в Петербург с Олонецкой верфи, а на Балтике – 26-пушечный фрегат «Святой Илья», который перегонялся с Архангельской верфи в Ревель.