Раненых пленных шведов лечили в госпитале за государственный счет. Там они получали фунт ветчины на четырех человек и каждый по 146 г крупы и 818 г сухарей в сутки; кроме того, через доктора им выдавались еще пиво, уксус и хлебное вино. По их просьбе пленным вместо сухарей стали выдавать муку для выпечки свежего хлеба.
Часть захваченных пленных содержалась в Шлиссельбургской крепости и на адмиралтейских Каторжных дворах, при этом пленники, как и их охранники, получали одинаковое хлебное и соляное жалованье.
Если пленные из нижних чинов шведской армии в целом были удовлетворены хлебным и денежным довольствием в России, то офицерам денежного довольствия не хватало, чтобы вести привычную жизнь. Многие из них нуждались в дополнительных средствах. Например, попавший в плен в период Гангутского морского сражения 1714 г. контр-адмирал Н. Эреншёльд вынужден был одолжить 100 рублей «на карманные расходы» у светлейшего князя Меншикова. И это несмотря на то, что обедал за царским столом и получал у русского царя жалованье русского вице-адмирала – 2160 рублей в год. Впрочем, в декабре 1717 г. его уличили в шпионаже, отправили из Петербурга в Москву и отлучили от царского стола.
Среди работавших в Петербурге пленных шведов часть из них, являвшихся наиболее квалифицированными работниками, находилась «на паролех». Они работали и жили не подвергаясь надзору. С них брали «парольное письмо», в котором они обязывались не бежать из плена, не вступать в тайную переписку и прочее. Это письмо заверяли своей подписью несколько иностранцев, беря, таким образом, данного субъекта на поруки.
23 июля 1721 г. Синод издал указ «О разрешении пленным шведам жениться на русских девках и вдовах». Для заключения венчанного брака пленнику не нужно было менять веру, ему будет достаточно быть христианином. Это подтвердит синодский указ от 18 августа 1721 г., именуемый «Послание к православным о беспрепятственном вступлении в брак с иноверцами».
Значительная часть пленных шведов после войны по различным причинам осталась в России. Они компактно проживали в районе Конюшенной площади, и в городе появится топоним – Шведский переулок.
Описание Петербурга пленным шведом
В июне 1712 г. шведский офицер Ларс Юхан Мальм выкупился из плена (оказывается, было возможно и такое). Этот 24-летний молодой человек до 1707 г. учился в университете города Або (Турку), в начале 1708 г. поступил аудитором на службу в финляндскую армию, которой командовал генерал Г. Любеккер. Служба его проходила в гарнизоне крепости Выборг, которую русские войска взяли в июне 1710 г. Так Мальм стал пленным. До начала 1711 г. он находился в Петербурге, а затем его отправили в Москву. Здесь и произошел его выкуп из плена (детали выкупа неизвестны). После этого Ларс Юхан снова прибыл в Петербург, где ожидал возможности выехать в Швецию. В Стокгольме он появится только в 1714 г.
Находясь в плену, Мальм, для того чтобы скоротать время, а также представить своему правительству комплекс сведений о России, составил рукопись под названием «Записки о нынешней силе и мощи Русского государства – численности населения, плодородия земли, устроенных мануфактурах, торговле, государственных доходах, имеющейся теперь сухопутной и морской милиции и некоторых иных основаниях, указанных в седьмой книге, – составлены в плену в 1710–1713 годах Л. Ю. Мальмом». Этот труд, находящийся ныне в Государственном архиве Швеции, состоит из предисловия и семи глав, посвященных разным сторонам российской жизни. После седьмой главы в качестве приложения помещен раздел под названием «Описание города Петербурга, вкупе с несколькими замечаниями».
По возвращении в Швецию Л. Ю. Мальм поступил на службу личным секретарем президента Кансли-коллегии (Канцелярской коллегии Его Королевского Величества) Арвида Горна (Хорна, Хурна). Получению столь высокой должности достаточно молодым человеком во многом способствовала его рукопись, посвященная России.
В 1719 г. автор рукописи был пожалован дворянским достоинством и получил фамилию Эренмальм, под которой он и стал известен как автор рукописи. Впоследствии Ларс Юхан Эренмальм стал известным общественным и политическим деятелем и даже занимал некоторое время пост ландсхёвдинга (губернатора) лена (губернии) Або-Бьернеборг. В 1747 г. он закончил свою государственную и политическую деятельность, а в 1774 г. скончался.
Раздел рукописи Л. Ю. Эренмальма под названием «Описание города Петербурга, вкупе с несколькими замечаниями» является одним из наиболее ценных источников по истории Санкт-Петербурга 1710–1713 гг. Однако в нем дается и достаточно глубокая военно-политическая оценка Петербурга, поэтому ниже предлагается несколько цитат из рукописи Эренмальма «Описание города Петербурга…».
«Надо еще лишь в нескольких словах упомянуть об ущербе, который несет Швеция вследствие уступки этой местности царю. Швеция должна через это терпеть большой урон в торговле, ибо известно, что в мирные времена, когда Ингерманландия и Лифляндия не были отторгнуты от Швеции, все товары, не вывозимые через Архангельск, направлялись в ингерманландские и лифляндские торговые города, где русские должны были их продавать или же везти в самоё Швецию. Шведские подданные могли торговать этими товарами как в Швеции, так и за ее пределами, благодаря чему увеличивались королевские таможенные сборы и шведские подданные обогащались. Всему этому приходит конец, и лифляндские города также вынуждены терпеть большой ущерб, поскольку царь запретил возить туда какие-либо товары из своего государства, особенно с Украины и из Пскова. Кроме того, Швеции следует опасаться, что русская торговля благодаря этому преимуществу достигнет немалого процветания и таким образом увеличатся ее сила и богатство. Ибо из Петербурга, учитывая текущие сюда судоходные реки и удобства самого местоположения, попадающие в Россию товары могут быть легче, чем из Архангельска, вывезены в другие страны Европы. Кроме того, очевидно, что сюда придет также персидская, китайская и часть индийской торговли, благодаря чему со временем Петербург станет одним из превосходнейших городов на Балтийском море, особенно благодаря произведенным в русском государстве товарам (учитывая плодородность этой страны) и товарам иных упомянутых выше стран. Этих дорогих и ходовых товаров может быть вывезено через Петербург очень много, а также большая часть таких, в которых необходимо нуждаются за границей и не могут получить из других стран. Торговля в Петербурге должна также весьма утвердить свободное отправление религиозных обрядов, которое дозволяется здесь иностранцам».
«Здесь большое количество народа, и оно с каждым днем возрастает вследствие присутствия царя, его резиденции, двора, Сената, знатнейших людей страны, царского флота и всей морской милиции, а также большой части ландмилиции. Здесь есть корабли, строится и содержится сильный флот, создается дорогостоящая и очень удобная торговая гавань, которую царь в эти последние годы приказал построить в Кронштадте и так оборудовать, чтобы самые большие корабли с полным грузом могли туда входить без труда и безопасно».
«Наибольший же ущерб, если Петербург отойдет к России и останется в руках царя, понесет безопасность Швеции, поскольку она подвержена опасности нападения с моря со всех сторон. Нынешний царь, у которого, помимо прочего, беспокойный нрав, станет для удовлетворения своего честолюбия пытаться чинить Швеции сильнейшие препятствия своими предосудительными и несправедливыми намерениями. Кроме того, и Дания, не упускающая случая навредить Швеции, пожалуй, не преминет по-прежнему сеять неуверенность, беспокойство и страх перед новой враждой и при случае или при какой-либо важной перемене склонить Россию к нападению на Швецию объединенными силами и особенно флотом. Это приведет к жестокому вторжению, если шведский флот не окажется в состоянии доказать свое превосходство на Балтийском море обоим противникам – России и Дании. Однако если сделать этого не удастся, то войска обоих сговорившихся врагов вполне могут высаживать десанты в самой Швеции, захватить лежащие за ее пределами и отделенные морем провинции, перерезать все коммуникации и снабжение, беспрепятственно вторгнуться в саму страну. Более чем ясным доказательством этого их намерения является то, что царь, который еще с недавнего времени имеет Петербург, с самого начала, строя свой флот, всячески стремится войти в Балтийское море для соединения с датским флотом, дерзнуть высадиться в самой Швеции, где произвести неслыханное: уничтожить шведские рудники, разрушить флот, опустошить страну, посеять вредные волнения, вызвать раздор между подданными и их государем и оставить там вечные следы и знаки своего жестокого, враждебного и насильственного оружия. Тот, кто знает о проводимых в 1710, 1711 и 1712 гг. в Петербурге конференциях и совещаниях с датским министром о том, каким образом и Дании и России напасть с моря на собственно Швецию, для чего царь предложил предоставить несколько сот малых судов, помимо находящихся в Петербурге военных кораблей, провианта, боеприпасов и свыше 2000 человек, если и Дания тоже не захочет поберечь свой флот, – тот без труда поймет, какой большой угрозой для безопасности Швеции может стать Петербург в случае начала военных действий. Царь со всей серьезностью стремился выполнить этот свой план…»
«В продолжение всей этой зимы и нынешней весной в Выборге велись большие приготовления и оснащение значительной армии и бесчисленных судов, а также заготовка больших запасов провианта. Этим летом, наконец, надеются перейти шведскую границу, объединиться с датским флотом и с кораблями, закупленными царем в Голландии и Англии, осуществить давнишний план приближения к Стокгольму, завоевать господство на море и в конце концов вынудить Швецию согласиться на условия, которые царь ей предлагает. Из этого хорошо видно, какой вред может быть Швеции от Петербурга, если он останется в руках царя. Финляндия, по-видимому, также понесла за эти годы от царского флота огромный урон, пока, наконец, вся не была его армией завоевана и наводнена, как потоком. Это, как уже говорилось, показывает ясно как день, насколько мало Швеция и подвластные ей приморские провинции могут чувствовать себя в безопасности, покуда это разбойничье гнездо находится в пределах границ России и держит в своих руках Выборг».