Последним был урок литературы. Когда директор вошел в класс, то сразу почувствовал: что-то не в порядке. Долгий опыт работы в школе выработал в нем нюх на конфликты детей. Он внимательно оглядел класс. На первый взгляд все по-прежнему: девочки беседуют у окон, кто-то в телефоне сидит, мальчики о чем-то негромко переговариваются, Катя моет доску. И все-таки что-то переменилось, и переменилось не к лучшему.
Тогда директор посмотрел на Лелю. Пару дней он с удовольствием замечал несколько раз, что она уже не одна ходит по школьным коридорам, отгораживаясь ото всех надменной улыбкой, а с одноклассницами. А теперь снова заслонила лицо сумкой и скукожилась на задней парте.
Сергей Никитич слышал о сокращениях. Родители некоторых старшеклассников даже спрашивали у него, можно ли их детей перевести на бесплатное школьное питание, как учеников начальной школы.
Но неужели ребята все-таки связали Лелю с происходящим? Не разграничили работу ее отца и ее? Как же быть?
Сергей Никитич был задумчив весь урок и, поняв, что не может дискутировать с ребятами, попросил их написать эссе о прочитанном рассказе. А сам сел за учительский стол, за которым почти никогда не сидел, он всегда ходил по классу, и стал думать, как исправить ситуацию.
Задумчиво сидела и Леля. Она почти ничего не написала, потому что редкое в ноябре солнце залило класс и упало на светлые волосы Ильи. Леля смотрела на него: он сосредоточенно писал в тетрадке. Леля могла поклясться, что Илья обязательно использовал сложные слова вроде «эксзистенциональный», «индифферентный», «антиномия», и эти мысли вызвали в ней одновременно и раздражение, которое возникает всякий раз, когда кто-то кичится своей образованностью, и тепло внутри. Но вот Илья отложил ручку и улыбнулся, слушая своего соседа по парте. Рука его, увитая венами, которые было видно из-под закатанных рукавов рубашки, лежала на парте, а пальцы крутили карандаш. Леле очень нравилось на него смотреть, но от этого становилась не слаще, а тоскливее, потому что надежды не было. Да, Илья не участвует в травле, устроенной ее одноклассниками, но он и не защищает ее. Он одинаково равнодушен к обеим сторонам.
Звонок неожиданно оглушил Лелю. Она подождала, когда все выйдут из класса и под внимательным взглядом директора, который заметил ее попытки задержаться, быстро направилась к раздевалке.
Ей до боли хотелось показать всем, что ей наплевать на презрение и ненависть одноклассников, показать, насколько она выше их, этих слабых букашек. И вдруг по счастливой случайности у раздевалки одиннадцатого класса Леля увидела Надю. Они мало общались, но всегда приветливо кивали друг другу в школьном коридоре.
– Привет-привет, красотка, – улыбнулась Надя, приобнимая Лелю. А Леле стало так радостно, что ее одноклассники видят, что она не изгой, у нее есть друзья. – Как дела?
– Надя, а можно снова с тобой и твоими друзьями встретиться?
– Без проблем, сегодня собраться хотим. Ты хорошо в прошлый раз вписалась. Только выпивку захвати с собой, какую любишь, потому что мы хотим пить водку. Подустали чутка от учебы.
– Хорошо. Я тоже, знаешь, задолбалась…
– Я слышала, – сочувственно улыбнулась Надя. – Папа говорит, что сейчас митинги устраивать никто не будет, кишка тонка, но вот подгадить твоему отцу через тебя могут. Так, ладно, я побежала. Время и место я тебе напишу. Если забуду, ты мне сама черкни, напомни. Увидимся, Лель!
Квартира Надиного парня Саши была в красивом старом доме – в таких потолки три метра и паркет-елочка.
На этаже Леля не услышала никаких звуков вечеринки и даже подумала, что ошиблась адресом. Но все же позвонила в дверь. Открыл сам Саша, высокий худощавый парень, и сразу на лестничную клетку вырвались музыка и смех.
– Леля, да? Правильно помню? Заходи-заходи! Надя здесь.
Квартира Саше досталась от дедушки с бабушкой. Как только ему исполнилось восемнадцать, он съехал от родителей. Как Леля поняла, Саша уже окончил школу, но в институт решил не поступать – хотел отдохнуть. Нет, он, конечно, поступил для вида, как сам сказал, в местный университет, чтобы в армию не забрали, но на пары не ходил. Когда Леля спросила его, как он собирается закрывать сессию, Саша засмеялся и потер указательный и средний пальцы о большой.
– Надя там, в кресле, – сказал Саша. – Пей и ешь что найдешь. У нас тут все нормальные, так что не бойся, ничего не подсыплют. Народ! Народ! Это Леля. Кто не знает, знакомьтесь.
– Ее папа – новый директор завода, – добавила Надя из своего угла.
Когда Леля подошла к ней, Надя подвинулась в кресле, и Леля устроилась рядом. Запах Надиных духов перемешался с запахом алкоголя.
– Что ты будешь пить? – спросила она, стараясь перекричать музыку, которую кто-то вдруг сделал громче.
– Давай то же, что и ты.
Надя кивнула и огляделась, потом подозвала к себе симпатичного парня в очках.
– Славочка, принеси Леле водку с яблочным соком, пожалуйста.
– А сами?
– А мы сидим. Ну, пожалуйста, будь другом.
Слава чуть-чуть поупрямился, потом кивнул, ненадолго исчез и вернулся с большим стаканчиком – в таких обычно делают кофе навынос.
– Чтобы надолго хватило, – сказал он, протягивая стаканчик Леле.
Леля улыбнулась и горячо поблагодарила его.
– Слава милый, – на ухо Леле прошептала Надя, – девушки у него нет. Может, понравится. Он, конечно, иногда душнит, но вообще классный парень. У его папы сеть автомоек.
Леля покачала головой.
– А что, у тебя кто-то есть, что ли? – спросила Надя.
– Нет, но мне сейчас не до любви.
– Надо, наоборот, отвлечься, солнце! Как говорят… А! Не везет в смерти, повезет в любви. А учитывая то, что общественность тебя уже мысленно четвертовала, мне даже интересно, какого принца в качестве компенсации тебе пошлет жизнь.
Леля, выпив уже больше половины стакана, весело засмеялась.
– О чем болтаете, девочки? – к ним подошла миниатюрная брюнетка со светлыми большими глазами. Она чем-то напомнила Леле Сонечку.
– Расхваливаю Леле Славика. Знакомьтесь, кстати. Леля, Варя. Варя, Леля.
Они приветливо кивнули друг другу.
– Славик не очень, – сказала Варя. – Ты забыла, как он в прошлом году бросил Ксюшу по телефону в ее день рождения?
– Ой, точно! – засмеялась Надя. – Да, Лель, Славик – козел. Забудь! Ну ничего, мы тебе сейчас быстренько кого-нибудь подберем. А ты вообще встречалась с парнем когда-нибудь?
– Прямо чтобы серьезно встречаться, нет, – ответила Леля запросто, допивая напиток. – Ну так, знаешь, в компании друзей из старой школы были симпатичные парни. Так что опыт есть.
– В чем именно? – с искренним любопытством спросила Надя, и ее лисий прищур стал еще очевиднее.
Леля хотела ответить, но Саша предложил всем выйти на улицу и играть там в фанты, но так, чтобы обязательно были задействованы прохожие. Все пришли в восторг от идеи и охотно начали складывать в сумку, которую держал Саша, одну свою вещь для игры. Задания решили придумывать все вместе, а не писать заранее.
Гости быстро оделись и вышли на улицу. Первая вещь, которую достал Саша из сумки, была чья-то банковская карта.
– Ой, моя, моя! – засмеялась Варя.
– Что делать этому фанту? – спросил Саша.
Все задумались.
– Пусть подойдет к паре и сделает вид, что она обманутая любовница, – сказала Надя.
Все засмеялись. Варя смутилась, но ей дали выпить еще водки с соком.
Стали высматривать подходящую пару. Минут десять по улице шли только женщины или мужчины поодиночке. Игроки успели заскучать. Наконец появилась пара, явно студенты. Они держались за руки.
Варя побежала к ним.
– Как ты мог! – донесся издалека ее голос с драматичными нотками. – Я думала, я у тебя единственная!
Молодой человек ничего не понимал и пытался увести свою погрустневшую девушку побыстрее. Вдруг она вырвала руку, несильно толкнула парня и убежала. Он побежал следом, что-то объясняя.
Покрасневшая от волнения Варя вернулась к смеющимся друзьям. Восхищенные устроенным, они стали придумывать все более каверзные задания. Наде нужно было поцеловать первого, кто выйдет из-за угла. Леля посмотрела удивленно на Сашу, не будет ли он против, но ему было весело и никакой ревности он не ощущал.
Все стали ждать. Время близилось к восьми, и прохожих было мало. Вдруг из-за угла выбежал толстый уличный кот. Все заулюлюкали.
– Да вы прикалываетесь, что ли! Я не буду целовать его, у него же могут быть глисты и блохи! – возмущалась Надя.
Но все были непреклонны. Поняв, что спорить бесполезно, а спасовать и проиграть ей гордость не позволяла, Надя упрямо подняла голову, поманила к себе кота и, скривившись, чмокнула его в мордочку, а потом убежала в квартиру полоскать рот.
Когда дошла очередь до Лели, она уже вернулась и сказала:
– А Лелю в школе третируют. Предлагаю помочь ей выместить зло.
– Давайте дадим ей задание облить чем-нибудь мерзким школьную обувь всех, кто ее обижает!
– А в здание ты как попадешь?
Предлагали разные варианты мести, но все они были невыполнимые. Наконец Саша сказал:
– Может, ей краской на дверях школы что-нибудь написать? Камер там нет. А баллончик я дам, у меня в квартире валяется.
Все согласились, что это неплохой способ выместить злость, и направились к зданию школы. Холодный ноябрьский воздух за час игры на улице уже немного отрезвил Лелю, и всю дорогу она раздумывала, стоит ли пользоваться случаем и мстить, пусть и таким косвенным способом. Ей вспомнился этот унизительный плевок, сломанный телефон, насмешки. Злость вспыхнула в Леле, как лампочка, и, оказавшись перед школьными дверями, она решительно взяла у Саши баллончик.
– Что писать? Есть идеи? – спросила Леля.
– Пиши, что все козлы, – предложил кто-то.
Леля не стала привередничать, встряхнула баллончик и уже хотела начать распылять краску, когда вдруг случайно посмотрела на Варю, чьи большие светлые глаза еще в начале вечеринки напомнили ей Сонечку. Леля представила, как она придет утром в школу в своей детской старой шапочке и увидит эту отвратительную надпись. Разве Сонечка этого заслуживает? И разве она не расстроится до глубины души? Леля вспомнила Сонечкину мать и ее злой взгляд. Меньше всего Леле хотелось сталкивать Сонечку в школе, которую та так любит, с той же самой злобой, какую она терпела дома.