– Пока!
Выпавший неделю назад снег тоскливо осел на земле, сквозь него проглядывала застывшая земля. Погода каждый день просыпалась в хмуром настроении. Декабрь выдался слабым, будто больной, который никак не может оправиться от пневмонии и задышать в полную силу.
На улице уже стемнело. Горели фонари.
Леля выдохнула пар и убрала руки в карманы. Приложение показывало, что такси застряло в пробке.
Школьные двери хлопнули, на улицу вышел Илья, натягивая шапку.
– Привет, – он подошел к ней. – Ты чего здесь?
– Такси жду.
Илья кивнул, посмотрел на небо, а потом снова на Лелю:
– Как тебе комментарии Сергея Никитича? Я про наш спор и дуэль на указках.
– Не понимаю, что он хочет увидеть.
Илья снова кивнул и немного помолчал.
– Администратора было играть куда проще. Просто негодяй, и все. Медведя сложнее…
– Мне Принцесса тоже нелегко дается. У тебя нет ощущения, что мы как будто бы что-то в этой истории и в их отношениях…
– …еще не понимаем? Да, есть. А Сергей Никитич, видимо, понимает в силу своего жизненного опыта и требует от нас… А ты можешь отменить такси? – вдруг спросил Илья.
– Д-да…
– Отмени. Я тебя провожу, если ты хочешь, конечно.
Леля кивнула и в полном смущении достала телефон.
Первое время шли молча. Иногда рукава их курток терлись друг о друга. Леле хотелось спросить о многом. Почему он решил ее проводить? Почему ради нее он нарушил свои принципы и прогулял школу? Почему, не любя театр, он согласился променять второстепенную роль на сложную главную? Как он к ней относится, в конце концов?
– Как у тебя дела? – спросила она.
– Нормально. Гуглил недавно факультеты в московских вузах. Твердо убедился, что буду сдавать физику и профильную математику.
– Рановато ты начал.
– Мне же еще готовиться.
– А кем ты хочешь быть?
– Я так не загадываю. Я выбрал направление, в котором могу добиться успеха и которое мне интересно, а там уже как жизнь поведет. А у тебя какие планы?
– На будущее?
– Можешь рассказать про планы на завтра, если хочешь.
Леля улыбнулась.
– Я пока не могу думать о будущем. Меня очень волнует настоящее.
– Дома что-то?
Леля задумалась, может ли она рассказать Илье об их с Надей задумке проучить Анну Романовну? А что такого? Подумаешь, немного потреплют нервы учительнице. Но она промолчала, не в силах признаться именно Илье в своей задумке. Заговорили о мелочах, о любимых фильмах, о недавно вышедшем сериале, который наделал много шума, об учителях, которые нравятся. И вот здесь диалог вновь свелся к теме, которую Леля усердно избегала.
– У нас не очень хорошие преподаватели, – сказал Илья. – Даже Сергей Никитич не то чтобы сильный проводник знаний, но он хороший педагог жизни, если ты меня понимаешь. А еще я очень благодарен Анне Романовне. У меня всегда сложно с языками было, тройки в четверти. А я бы хотел хороший аттестат. Пусть особой роли он не играет, но все-таки пару баллов при поступлении дает. Она со мной после уроков занимается, хотя факультативов у нас нет. В свое свободное время.
«А в другое свободное время она забирает у меня отца», – подумала Леля.
У ворот дома они остановились. Леля неловко потопталась, а потом решилась:
– Зайдешь на чай? Твоя бабушка делает потрясающее варенье, а моя тетя Таня печет великолепные сладкие пироги.
Илья на секунду замешкался, а потом все же согласился. Леле было странно видеть высокую мальчишескую фигуру в интерьерах своего дома, а чуть позже и в своей комнате.
– Лелечка, – шептала ей отчего-то очень радостная тетя Таня на кухне, проворно заваривая в чайнике сушеную мяту, пока Илья снимал куртку в коридоре, – какой славный мальчик! Это твой друг? Какой симпатичный, высокий, видный! Ванечку моего покойного напоминает!.. А папа знает, что у тебя друг появился? Ох, как хорошо, что ты нашла близкого человека!
Леля не стала останавливать добродушную и наивную болтовню тети Тани. Ей в общем-то не было до нее дела.
Илья ждал Лелю в комнате и осторожно гладил Филю, сидевшего у его ног.
– Держи, – Леля поставила поднос на чайный столик рядом с двумя креслами. – Тетя Таня сокрушалась, что ты не застал ее фирменный яблочный пирог, поэтому щедро полила манник яблочным вареньем ее собственного производства.
– Она действительно твоя тетя? – Илья отпил из кружки.
– Она папина тетя. Когда его родители умерли, погибли в аварии, она и ее муж очень поддерживали папу. Ему было восемнадцать. Они погибли на следующий день после его выпускного из школы. Папа очень ей благодарен и любит ее. Когда ее муж умер, он предложил ей жить с нами. Родители тогда как раз развелись, и одна хозяйка из дома ушла, а другая пришла.
– Слышу легкий сарказм.
– У меня к тете Тане своеобразное отношение. Ее очень много, а я не считаю ее своей бабушкой, чтобы проникаться любовью за чрезмерный интерес к моей жизни. Да и, честно говоря, она не то чтобы заботится обо мне, она просто любопытная и любит давать ненужные советы.
Стоило Леле это сказать, как дверь в ее комнату отворилась без стука и тетя Таня, улыбнувшись, спросила:
– Ну что, детки, как вам мой пирог? А вы учитесь вместе, да? Илюшенька, сколько вам лет? Леля, ты бы сделала перестановку в комнате, чтобы гостям было удобно в кресло садиться!
Леля посмотрела на Илью с насмешливым выражением, как бы говоря: «Видишь, что я говорила!»
– Учимся вместе, – ответил он вежливо. – Мне шестнадцать, как Леле.
– Как это хорошо! Как славно! – воскликнула тетя Таня и вышла из комнаты.
– Почему она так обрадовалась?
– Мысли тети Тани не поддаются трактовке и интерпретации.
– У тебя на постоянке по отношению к ней сарказм включен?
Леля ничего не ответила, потому что почувствовала, что вопрос наталкивает ее на мысль, что она ведет себя неправильно.
Илья стал оглядывать комнату.
– Ты давно играешь? На пикнике у тебя здорово получалось, – он кивнул на гитару.
– Класса с седьмого. Заявила при всех, что умею, хотя это было неправдой. А мне и сказали, что тогда в спектакле школьном буду играть. Пришлось учиться. Пару недель посидела до ночи после школы и нормально, уловила, как это делается. А ты умеешь?
– Да, меня папа научил. Но я хуже играю, чем ты. Аккорды самые банальные знаю только.
Леле показалось странным, что Илья упоминает отца, а тот уже мертв и давно лежит в могиле. Страшная и неправильная эта смерть.
– Сыграешь? – попросила она.
– Да ты что! Никогда! – улыбнулся он. – Пощади мое самолюбие.
Леля не стала настаивать. Илья сел в кресло и взял блюдце с пирогом. Филя поменял положение так, чтобы положить морду Илье на ногу.
– Всегда хотел собаку, – сказал Илья.
– Филя с нами всю мою жизнь. Он совсем старенький, – Леля положила руку на макушку пса. – Недавно возили его к ветеринару, сказали, что он уже почти ослеп. Видишь, у него глаза белые и будто с дымкой.
– Очень жаль, – Илья погладил Филю и случайно коснулся пальцев Лели.
Приятное волнение пробежало по ее рукам и уютно осело в покрасневших щеках.
У половины класса не было урока, потому что заболела Анна Романовна. Илья и Леля, помня, что им все равно сидеть в школе и ждать репетиции, выпросили на вахте у подозрительной тети Мани ключи от актового зала, чтобы прогнать еще раз сцены, которые получались у них хуже других. Но репетировали они лишь несколько минут, потом серьезный настрой сменился шутками и смехом. Ради забавы они схватили указки и стали фехтовать. И точно так же ради забавы Леля повторила реплику Принцессы:
– Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны.
– Небезразличен, это очевидно, – вдруг сказал он с улыбкой, но пронзительно серьезно.
Леля не смогла отшутиться:
– Очевидно…
Илья почти коснулся ее губ своими, когда они услышали:
– Нет, я не поняла! Вы для чего ключи взяли, чтобы чем заниматься?! А?! Вот скажу я все Сергею Никитичу, мало не покажется!
– Тетя Маня… – вздохнул Илья.
А вахтерша продолжала ругать современные нравы молодежи до тех пор, пока директор, чей кабинет находился прямо напротив зала, не выглянул, чтобы узнать, что случилось.
Закончился седьмой урок, и актовый зал наполнился десятиклассниками, пришедшими на репетицию. Директор похлопал, призывая всех успокоиться.
Леля стояла на сцене и произносила монолог Принцессы, когда в зал зашла приболевшая Маша с двумя коробками тортов. Ребята тут же окружили ее, вразнобой крича: «С днем рождения!» – и обнимая.
– Так, – пропыхтела Маша, – я выбралась из вороха одеял и лекарств и притащила сюда эти четыре килограмма сладостей, чтобы с гордо поднятой головой встретить свое старение. После репетиции только попробуйте уйти, каждого потом найду и буду ругаться! Сергей Никитич, – Маша похлопала ресничками, – вас тоже касается.
Директор кивнул и улыбнулся. Все потихоньку стали разбредаться на свои боевые позиции. Кто-то – рисовать декорации, кто-то – создавать музыкальное сопровождение, а кто-то – ждать своей очереди на прогон эпизодов из пьесы.
– Ну что, Леля, Илья, – сказал Сергей Никитич, – давайте посмотрим, насколько вы продвинулись в сцене ссоры. Надеюсь, нервы Марьи Николаевны, нашего вахтера, потрепались не зря.
Илья и Леля улыбнулись друг другу, затем Илья встал рядом с Лелей и передал ей указку. Теперь маленькая дуэль Принцессы и Медведя ассоциировалась у нее с «непоцелуем», заставляя краснеть против воли, поэтому, когда они закончили, директор похвалил их и позвал на сцену Машу и Федю, игравших волшебника и его жену.
Леля спрыгнула со сцены и оперлась на стену. Илья остановился рядом. Они оба смотрели на Машу и Федю, но не видели их, остро ощущая близость друг друга и тепло, исходящее от их ладоней, которые постоянно соприкасались – то ли случайно, то ли нет.
– «Так все идет славно, как у людей, и вдруг хлоп – гром, молния, чудеса, превращения, сказки, легенды там всякие… Бедняжка…» – Здесь Маша потянулась к Феде, чтобы поцеловать его, как и следует по сценарию, но сам Федя вдруг резко выставил перед собой ладонь, не давая Маше подойди ближе. – Ты чего?! – обиделась она. – Я, так и быть, тебя поцеловать собираюсь, придурок!