— Не лишай меня, Александр Самойлович, заблуждения. Оставь меня думать, что великодушие есть душа твоих дарований; без него они — вред, а не польза, а, как русскому, мне бы хотелось, чтобы у нас полезных людей было побольше» (96, 236).
«Дневник партизанских действий» был опубликован лишь через два десятилетия после кончины Дениса Васильевича.
В 1821 году вышла книга Давыдова «Опыт теории партизанских действий», на что с заметным разочарованием откликнулся А. С. Пушкин:
Недавно я в часы свободы
Устав наездника читал
И даже ясно понимал
Его искусные доводы;
Узнал я резкие черты
Неподражаемого слога;
Но перевёртывал листы
И, признаюсь, роптал на Бога.
Я думал: ветреный певец,
Не сотвори себе кумира,
Перебесилась наконец
Твоя проказливая лира,
И, сердцем охладев навек,
Ты, видно, стал в угоду мира
Благоразумный человек!
«О горе, — молвил я сквозь слёзы, —
Кто дал Давыдову совет
Оставить лавр, оставить розы?
Как мог унизиться до прозы
Венчанный музою поэт…»
Александр Сергеевич рано познакомился с поэтическим творчеством Дениса Давыдова, воздействие которого было для него самым благотворным. Позднее он признавался, что не сделался подражателем Батюшкова и Жуковского благодаря Давыдову, «который дал ему почувствовать ещё в лицее возможность быть оригинальным».
В 1816 году Пушкин написал стихотворение «Наездники», посвящённое Денису Васильевичу. Личное знакомство поэтов состоялось в конце 1818-го или в начале 1819 года.
Затем они встречались в Киеве (в январе — феврале 1821-го), тогда Александр Сергеевич написал второе стихотворение, посвящённое Денису Васильевичу:
Певец — гусар, ты пел биваки,
Раздолье ухарских пиров
И грозную потеху драки,
И завитки своих усов.
С весёлых струн во дни покоя
Походную сдувая пыль,
Ты славил, лиру перестроя,
Любовь и мирную бутыль.
Перестрой лиры поэта-партизана, певца вина, любви и славы на пасторальные темы был связан с женитьбой Давыдова, чему А. Ф. Воейков посвятил шуточное стихотворение «Послание к Д. В. Давыдову»:
Давыдов, витязь и певец
Вина, любви и славы!
Я слышу, что твои совсем
Переменились нравы:
Что ты шампанского не пьёшь,
А пьёшь простую воду,
И что на розовую цепь
Ты променял свободу;
Что ныне реже скачешь в клоб,
В шумливые беседы,
И скромные в семье своей
Тебе вкусней обеды.
Не завиваешь ты усá;
Конь праздный в стойле тужит,
И сабельная полоса
За зеркало не служит…
Сам же Денис Васильевич с умилением вспоминал бивуачную жизнь:
— Кочевье на соломе под крышею неба! Вседневная встреча со смертию! Неугомонная, залётная жизнь партизанская! Вспоминаю о вас с любовью и тогда, как покой и безмятежие нежат меня, беспечного, в кругу милого моего семейства! Я счастлив… Но отчего тоскую и теперь о времени, когда голова кипела отважными замыслами и грудь, полная обширнейших надежд, трепетала честолюбием изящным, поэтическим?
Тогда же Денисов написал стихотворение «Партизан», в котором дал свой портрет в период суровой годины:
Начальник, в бурке на плечах,
В косматой шапке кабардинской,
Горит в передовых рядах
Особой яростью воинской,
Сын белокаменной Москвы,
Но рано брошенный в тревоги,
Он жаждет сечи и молвы,
А там что будет — вольны боги!..
В период отдыха от ратной службы Денис Васильевич завязал переписку с английским романистом В. Скоттом. Вышло это случайно. Его двоюродный племянник В. П. Орлов-Давыдов, будучи в Англии, посетил В. Скотта в Абботсфорде. Писатель очень интересовался войной 1812 года и расспрашивал гостя о его знаменитом дяде. Начался обмен информацией.
«Милостивый государь, — писал В. Скотт 17 апреля 1826 года. — Для человека вроде меня, живущего на покое, немалая честь быть отмеченным в столь лестных выражениях лицом, вызвавшим такое восхищение патриотической отвагой, с которой он служил Отечеству в час его крайней нужды и чьё имя будет много веков читаться на самой гордой, хотя и самой печальной странице русской истории… Мне удалось достать изображение капитана Давыдова, которое висит на одном из предметов самых драгоценных для меня, а именно над добрым мечом, который достался мне от предков и который в своё время не раз бывал в деле, хотя три последних поколения нашего рода были люди мирные» (76, 272).
В. Скотт в это время работал над книгой «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов». Давыдов послал ему некоторые материалы по Отечественной войне и дал объяснения по вопросам, интересовавшим писателя.
В марте 1826 года Денис Васильевич вернулся в армию. Во время Русско-персидской войны в урочище Мирок он разбил четырёхтысячный корпус противника. Позже участвовал в подавлении Польского восстания 1830–1831 годов, после чего вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта.
С 1829 года возобновилась связь поэта-партизана с Пушкиным. В апреле они встретились у московского знакомого Александра Сергеевича С. Д. Кисилёва, о чём Денис Васильевич сообщил П. А. Вяземскому: «Пушкин хвалил стихи мои, сказал, что в молодости своей от стихов моих стал писать свои круче и приноравливаться к оборотам моим» (92, 126).
2 января 1831 года Александр Сергеевич упомянул Давыдова в письме из Москвы в Остафьево: «Денис здесь. Он написал красноречивый Eloge[83] Раевского. Мы советуем написать ему жизнь его».
Через день оба были в этом имении, о чём Вяземский сообщал приятелю: «Жаль мне, что ты не был у нас в воскресенье. У нас был уголок Москвы, но он был бы ещё краснее тобою. Были Денис Давыдов, Трубецкой, Пушкин, Муханов, Четвертинские; к вечеру съехались соседки, запиликала пьяная скрипка, и пошёл бал балом».
В 20-х числах января Давыдов и Пушкин опять были в Остафьеве. На этот раз беседовали о восстании поляков, в усмирении которых уже успел отметиться Денис Васильевич. 11 февраля он навестил Александра Сергеевича в доме Н. Н. Хитрово близ Смоленской площади (Арбат, 53). В нём поэт снял второй этаж для предстоящей семейной жизни.
17 февраля, накануне свадьбы, Пушкин устроил в этой квартире мальчишник — прощание с холостой жизнью. Были приглашены ближайшие друзья: Нащокин, Давыдов, Баратынский, Вяземский, Языков, И. Киреевский и композитор А. Н. Верстовский. По воспоминаниям Киреевского, «Пушкин был необыкновенно грустен, так что гостям даже было неловко. Он читал свои стихи „Прощание с молодостью“».
Вскоре после женитьбы Александра Сергеевича Давыдов встречался с ним у Вяземского и Нащокина. Там Пушкин читал Денису Васильевичу свои новые произведения.
В 1830-х годах Давыдов жил с семьёй в своём имении Маза Сызранского уезда Симбирской губернии и редко бывал в столицах, но в своей обширной переписке с Вяземским и другими современниками неизменно передавал поклоны Пушкину и интересовался его литературными занятиями. В 1832 году вышел первый (и единственный) сборник стихотворений поэта-партизана и Денис Васильевич послал Александру Сергеевичу экземпляр этого издания.
В апреле 1834 года Денис Васильевич справлялся у Вяземского о новых работах Пушкина: «Жду с нетерпением „Пугачёва“. Уведомь, что ещё пишет. Да ради Бога, заставьте его продолжать „Онегина“, эта прелесть у меня вечно в руках».
Прочитав повесть Пушкина «Пиковая дама», Давыдов напомнил ему о их мимолётном разговоре («когда-то налету») относительно служанок, которые свежее великосветских женщин: «Ты слово в слово поставил это эпиграфом в одном из отделений „Пиковой дамы“». Денис Васильевич также подсказал Пушкину поговорку «Береги платье снову, а честь смолоду», которую Александр Сергеевич использовал в качестве эпиграфа к роману «Капитанская дочка».
В январе 1836 года Давыдов приезжал в Петербург для устройства в учебное заведение своих сыновей. Пушкин подарил ему «Историю Пугачёва», сопроводив презент стихотворным посланием:
Тебе, певцу, тебе, герою!
Не удалось мне за тобою
При громе пушечном, в огне
Скакать на бешеном коне.
Наездник смирного Пегаса
Носил я старого Парнаса
Из моды вышедший мундир,
Но и по этой службе трудной,
И тут, о мой наездник чудный,
Ты мой отец и командир…
Во время кратковременного пребывания Давыдова в Северной столице Александр Сергеевич привлёк его к сотрудничеству в «Современнике». В нём было опубликовано шесть стихотворений Дениса Васильевича и две статьи — «Занятие Дрездена» и «О партизанской войне».
Смерть Пушкина поразила Давыдова. «Какое ужасное происшествие! Какая потеря для всей России!» — говорил он Вяземскому.
Потерей для России была и кончина Дениса Васильевича, на которую Вяземский откликнулся стихотворением «Эперне»[84]:
Так из чужбины отдалённой
Мой стих искал тебя, Денис!
А уж тебя ждал неизменный
Не виноград, а кипарис.
На мой привет Отчизне милой
Ответом скорбный голос был,
Что свежей братскою могилой
Дополнен ряд моих могил…
«Великодушный гражданин». Повесть Пушкина «Метель» начинается с фразы: «В коне 1811 года, в эпоху нам достопамятную…» Это её окончательная редакция, а изначально было: «В эпоху, столь живо описанную Ф. Н. Глинкой, перед кампаниею…» Упоминание в повести автора «Писем русского офицера» не случайно: весной 1830 года он вернулся из ссылки, и Александр Сергеевич содействовал изданию его поэмы «Карелия». Это стало началом возобновления их старых дружеских отношений.