— Итак. США собираются помочь борцам за свободу на Кубе и Филиппинах? — сделал выводы Ершов
— Я этого не говорил, — улыбнулся Шерман.
— Я могу согласиться на все ваши условия, лишь обеспечив Гавайям формальную защиту. Мне нужен Договор с США об обороне. Поймите, без армии Гусева мы беззащитны.
— Это невозможно. Только протокол о намерениях за моей подписью. В конце концов, мое слово дорогого стоит.
— Дайте мне время на раздумье.
— Вы, я вижу, замерзли. Пройдемте в дом. Выпьем у камина горячего пунша. Вы согреетесь и подумаете. Но недолго, через полчаса начнутся ваши переговоры с британским послом. Кто вы? Король или иммигрант — это нужно решить до их начала.
Госсекретарь посадил Ершова ближе к камину, сам сел поодаль. Слуга принес пунш. Вкусный и горячий.
— Господин, не желаете грелку? — обратился к Ершову слуга.
— Две, если можно.
Госсекретарь не спешил, закурил кубинскую сигару.
— Канаки поднимут восстание. Белый король перечеркнет все их привилегии, — подумал вслух Ершов.
— У вас будет полгода, пока казаки на островах, чтобы навести среди них порядок.
— Я не сторонник массовых убийств.
— Пересилите канаков на отдельный остров. Выдавайте по литру пойла в день каждому. Через десять лет они сами вымрут.
Слуга принес обе грелки, одну Ершов сунул за спину, а вторую положил на ноги, чуть выше своих элегантных сапог. И замолчал, минут на десять.
— Почему США не получить еще один штат — Гавайи? — никудышный политик, Николай считал за благо для страны увеличение её территории. Головная боль от покупки у Испании острова Гуам не стала для него уроком. Аналогичных взглядов придерживался Гусев. Мало того, старые империи Британия и Россия стремились расширить свои колонии, что привело их к краху. Разница заключалась в том, что Ершов знал, к чему это приведет, а Лондон и С.Петербург — нет.
— Шесть лет назад это было бы возможно. Гавайское лобби раздало столько денег, что конгресс мог пойти на это. Сейчас никто не хочет новых территорий. Вы не представляете, сколько взяток раздали русские, чтобы продать Аляску, — засмеялся Шерман.
— То есть Кубу США не планируют забрать себе?
— Помочь борьбе кубинского народа? Возможно. Но у нас хватает своих дармоедов и бездельников. Кубинцы живут на один доллар в месяц. Жулики, проститутки и воры.
— А как же кубинские сигары? — поддел Шермана Ершов.
— Да. Сигары, — засмеялся госсекретарь.
«Не желают США мараться с мерзавцами из клана Батисты. Мерзавцы сами по себе, американцы сами по себе, белые и пушистые. А что вы будете делать, когда к власти придет клан Кастро?» — мстительно развеселился Ершов. Потом немного загрустил, вспомнив про миллиард долларов в год на кормежку друга Феди.
— Я согласен стать королем. Надоело бегать.
— Тогда вот вам подарок для Гусева, — Шерман передал Ершову папку, — там карта Оманской империи.
— Вау! — Николай рассмотрел карту.
— Я чего-то не знаю? — Шерман изобразил беспокойство.
— Гусев подавится таким куском.
— Мне говорят у него уже тридцать тысяч казаков. А также тридцать тысяч китайцев и ирландцев.
— Казаки — сплошь подростки. Китайцы? Это расходный материал. Ирландцы? Не знаю.
— Говорят, генерал Гусев — полководец от бога.
— Большая армия требует огромных средств.
— Мне кажется, что все успехи Гусева тщательно подготовлены. Он военный бизнесмен. Слишком решительный, необоснованно рисковый, излишне склонный к новым методам.
— Да. Недостаточно… старый, — позволил себе шутку Ершов.
Госсекретарь неодобрительно нахмурил брови.
— Есть неприятный аспект в договорах с Великобританией. Они придерживаются буквы договора. В вашем договоре есть пункт о пленных. Британцы всегда могут поставить под сомнение его исполнение вами.
— У нас нет ни одного британского пленного. Гусев вывез всех на Занзибар.
— Это хорошо. Я потребую исключить пункт обмена пленными из договора.
В комнату, негромко постучав, вошел помощник Шермана.
— Мы подойдем через десять минут. Напомните британскому послу, что пункт обмена пленными сформулирован некорректно. Чтобы не затягивать подписание договора, его надо исключить.
Помощник деловито вышел.
— Что будет, если британский посол не захочет подписать договор?
— Президент недоволен убийствами высоких гостей на территории США. Это неуважение. Комиссия по ценным бумагам не будет расследовать ваши спекуляции. Вам разрешено производить быстроходные суда, неизвестного назначения, закупать боеприпасы, машины и оборудование. Можете разорвать договор сразу, как только британский посол начнет свои проволочки.
Десять минут госсекретарь сидел молча, погруженный в свои мысли. Ему было за семьдесят. Возможно, Шерман попросту отдыхал. Вновь, предварительно постучав, вошел помощник Шермана. Он посмотрел на Ежова, и тот поднялся в ожидании госсекретаря.
Когда Шерман вошел в зал все встали. Госсекретарь уселся во главе стола.
— Договор тщательно проработан. Пункт об обмене пленными исключен, как и высылка герцога Кауаи. Герцог принимает на себя титул короля и в этом качестве подписывает договор.
— Короля? Есть смысл дождаться официальной коронации в Гонолулу, — после долгой паузы сказал британский посол.
— Как вам будет угодно. США выполнили все свои обязательства. Никакие ограничения на республику Гавайи больше не действуют. Это позиция президента, — подвел черту Шерман, и выжидающе посмотрел на посла.
— Коронация — это формальность. Я готов подписать договор, — отработал назад британец.
Ершов с трудом открыл глаза, будто бы склеенные засохшей кровью. Он поднялся на колени и осмотрелся. Чердачная каморка, свет из слухового окна позволял рассмотреть дверь. Руки и ноги, стянутые веревками, онемели. Громадная лужа подсохшей крови намекала на причину дикой головной боли.
«Почему не добили? Зачем связали? Где казаки и полицейская охрана?» — Ершов пилил о вылезшую шляпку гвоздя веревку и старался не стонать.
«Слава тебе, Господи!» — веревка на руках лопнула, Николай вытащил кляп, проверил карманы и сапоги в поисках чего-то полезного. Пусто.
Пока он перетирал веревку на ногах, руки заболели невыносимо. Каждое движение ног отдавалось прострелом в невыносимо гудящей голове.
«Башке капут! Рукам капут! В больницу надо, и полицаям по балде настучать не забыть!»
Внезапно Ершов вспомнил всю глупую сцену нападения. Старушенция — божий одуванчик, кудахтала около девчонки, которую сбил экипаж. Ангелочек лежала в крови без движения. Четверо казаков и пара полицейских сгрудились, разинув рот, вокруг ребенка. Николай остановился, затем решил подойти и … всё.
«Почему меня не добили???»
Внизу послышались удары, а затем треск дерева. Непрерывный мат подсказал Ершову, что казаки его почти нашли.
— Я здесь, — захрипел Николай. Но его, как ни странно услышали.
— Номера счетов были у вас в папке. Если бы удар не был так силен, то, возможно, бандиты смогли допросить вас, и узнать коды подтверждения для транзакций. Их представитель всё равно сделал попытку перевода средств, но был задержан. Ведется допрос, — скучным, канцелярским тоном изложил ситуацию шеф полиции.
— Почему бандиты оставили меня в живых?
— Мы прочесывали окрестности и спугнули их охрану. Если бы вы не освободились и не позвали на помощь, то дверь на чердак склада могли не заметить. Бандиты могли вернуться и приступить к пыткам.
— Мне повезло?
— Вам не следовало покидать экипаж. Охрана действовала непрофессионально. Всё это вместе создало возможность вас захватить.
Ершов сделал заказы на оборудование, инструменты и запчасти к самолетам. Затем, после долгих колебаний перевел деньги на строительство еще двух авианосцев.
«Я залез в счета Бузова! Трачу его наследство. Два миллиона только сегодня! Британии не нужно воевать с нами, мы сами себя разорим, станем нищими и сдадимся.»
Нехорошие аналогии лезли Ершову в голову.
Из осторожности Гусев заказал билеты на германский лайнер «Кайзер Вильгельм дер Гроссе». Появляться на территории Британии Володе совсем не хотелось. Тем более что до Ливерпуля нужно было добираться две суток с пересадкой, а парижский поезд доставлял Гусева в Гамбург с максимальными удобствами всего за полтора дня. До отхода лайнера оставалось три дня, а Володя хотел решить свои личные проблемы с баронессой, и увидеться с Клячкиным, соблюдая все мыслимые меры конспирации.
Алиса гуляла с сестрой по подъездной дорожке к дому, вокруг клумбы с увядшими цветами. И у сестры, и неё самой случились задержки с месячными. Если сестра с самого начала имела мало шансов выйти замуж, то Алиса своими руками разрушила отношения с Гусевым. Излишнее благородство возможно для девушки с непорочной репутацией, а не вдове, призревшей все нормы приличий.
— Отец будет в ярости, — в очередной раз сказала сестра.
— Его хватит удар! — усугубила Алиса.
У ворот остановилась закрытая коляска. Из неё вылез мужчина, во всем черном, стряпчий или нотариальный советник. Алисе он был незнаком. В их округе стряпчий был угрюм, употреблял непонятные слова, оскорблявшие слух, и казался покрытым вековой пылью. Хотя, как говорил отец, был готов ради клиента разбиться в лепешку. Незнакомец был явно моложе, но столь же угрюм и неприятен на вид.
— Мадам? — обратился мужчина к Алисе, — Я могу видеть мадам Анслен?
— Кто вы?
— Я нотариус. Действую по поручению полковника Мартэна.
«Полковник Мартэн?» — раздраженно подумала Алиса, — «Конечно, он совсем не джентльмен. Не такой отец нужен моему ребенку. Не такой. С другой стороны, Володя не скуп, невероятно внимателен и … с ним в постели забываешь обо всем. Если его научить хорошим манерам и внушить правильные понятия о чести, то он …»