— И только то, — радостно засмеялась Сабина, — я готова рискнуть. Меня это возбуждает. Я умираю со скуки. Не так я представляла брак с тобой.
Англичанка повалила стул на пол, и сдернула мужа на ковер.
— А когда Гусев вернется?
— Не смей разрывать мою рубашку. Она мне нравится.
— А ты в отместку мог бы порвать мою блузку… и штанишки… Сделай мне куни.
Сабина всё таки добилась своего, муж вымотался до потери сознания, и заснул со спокойной улыбкой на лице. Сабина сходила за своими тремя служанками, те помогли перенести мужа на кровать.
«Приедет Гусев, я набью ему морду.» — подумала Сабина, и уснула умиротворенной.
Среда — день заседания верхней палаты парламента. Каждого из вождей племен Ершов возвел в графское достоинство. Дресс-код отсутствовал, половина палаты щеголяла в рубахах навыпуск и холщовых штанах до колена, вторая половина подражала покойному Железному герцогу и потела. Двенадцать графов легко помещались за длинным столом, во главе которого сидели король и королева. Те, что в рубахах, пили самогон, сторонники Роберта Уильяма Каланихиапо Вилкокса — красное вино, его Ершов закупал бочками в США. Закуски практически не было — канапе на четырех больших тарелках.
Сабина по привычке стала развлекаться. Рядом с ней сидел громадный дикарь полтора центнера весом. Немного тугодум, но крайне свирепый и жестокий, сторонник Вилкокса. Сабина стала расхваливать Роберта, жалеть, что того убили, иначе бы он отомстил и британцам — убийцам благородной Лидии Лилиуокалани, и американцам — убийцам Виктории. Затем англичанка засыпала комплиментами самого вождя. Тот молчал, не успевая вставить ни слова, но довольно улыбался. Ершов встал и подозвал к отдельному столику для приватного разговора младшего вождя с дальнего конца стола. Его подданные практически в полном составе уехали на Ниихау, где Ершов устроил бесплатную выдачу браги и хлеба для канаков. Сабина наклонилась к своему собеседнику и начала нашептывать ему провокационные мысли, что Ершов не так жесток, как нужно быть королю. Сосед толкнул вождя в бок и сказал по гавайски:
— Эта кровожадная баба сейчас зарежет тебя, и скажет, что ты к ней приставал. Она каждый день убивает десяток людей, развлекается сучка.
— Я наверно съел чего-то не свежего, — пропищал тонким голосом громила, и выбежал из зала.
— Шутки шутишь, — недовольно констатировал Ершов, вернувшись.
Гусев сидел за роскошным столом, пытаясь изобразить из себя английского сноба. Сабина вела с ним пустой великосветский разговор, а Ершов хмурил брови и молчал. Воспользовавшись тем, что жена ушла выдавать распоряжения шеф-повару, Николай поинтересовался:
— И когда ты собирался мне сообщить о Тривандраме. Ты разрушил город! Там сплошные руины! Когда я смотрел на фотографии в газетах, у меня волосы вставали дыбом.
— Это неудачное стечение обстоятельств.
— Что ты говоришь?
— Я захватил город практически без потерь. Разведка, планирование, подготовка. Магараджа молодец. Вышел к народу, попросил не бунтовать. Я успокоился, и поплыл на Цейлон.
— Дерьмо!
— Знаю. «Уплыл» всего-то на пять дней. Тут приперлись британцы из Бомбея, потопили мои суда, и обстреляли город. Варвары! Цивилизованные варвары!
— В газетах так и написано. Но я видел твою добычу и понимаю, что искать бомбейского адмирала бесполезно.
— Коля! Он ополовинил мою ЧВК. Не успел снести дворец, или не захотел рыться в развалинах в поисках сокровищ.
— Вова! Дворец — фигня, храм — жалко.
— Коля. Дворец, храм. Простых жителей жалко. Мои солдаты рискуют жизнью за деньги. За что адмирал убил сотни тысяч женщин, детей и стариков?
— Но дворец — это ты разрушил?
— Пара-тройка попаданий, чисто для вида. Восстановить дворец нетрудно. У меня к тебе будет маленькая просьба.
— Денег нет.
— Сколько гавайских долларов изготовил монетный двор?
— Зачем тебе гавайские доллары?
— Мои казаки привыкли к серебру и золоту. На Гавайях бумажек не было, а в США мне выдали много зелени. Я не попрошайка, меняю один в один.
— Сколько хочешь обменять?
— Миллион зеленых.
— Согласен.
Сабина пришла в тот момент, когда прозвучала цифра миллион.
— А позвольте мне поинтересоваться, благородные господа, за что Гусев получит миллион?
— Он привез мне из США запчасти и инструмент.
— Удивительно круглая сумма!
— Нет. Я остался Гусеву должен. Напомни мне, Володя.
— Триста двадцать шесть тысяч, Коля. Сделаем взаимозачет.
— Король и главнокомандующий!!! Когда же вы научитесь врать?
— Никогда, моя любимая. Зачем? Правда — лучшая политика! Кстати, я выяснил всё про геноцид в Тривандраме. Это британцы виноваты. А ты доказывала мне, что твои соотечественники гуманисты.
— И это мне говорит человек, выселивший канаков в пустыню, и спаивающий их бражкой!!!
— Они поехали туда добровольно!
— Три литра бражки и буханка хлеба в день? Кто из них был в силах отказаться?
— Многие женщины с детьми попрятались у крестьян, и не давали мужчинам себя вывозить.
— Коля! А зачем алкашам женщины и дети?
— Вова! Бражка и хлеб положены каждому человеку. Мужчины хотели отнимать еду и выпивку у женщин и детей.
— Коля, ты хотел устроить поголовный геноцид, но фокус не удался? — засмеялся в голос Гусев.
— Это был совет госсекретаря.
— Коля, до чего мерзкие твои соотечественники! Народная мудрость гласит: послушай янки, и сделай наоборот.
Глава 9Смерть императора
Прошло три недели, прежде чем врачи разрешили Николаю II заняться государственными делами. В накопившихся за время болезни важных делах, царь не сразу вспомнил о Гусеве. Почему то чиновники также упустили этот вопрос. Оказалось, за два прошедших месяца казаки смогли переправить свои семьи на Занзибар, а Гусев смог переоформить свои предприятия на гавайского короля.
— Ваше величество! Изменение «Устава о воинской повинности» для уехавших казаков ничем не грозит, но озлобит четыре с половиной миллиона, живущих в империи. Конфискация предприятий, принадлежащих королю Гавайев и сыновьям барона Бузова, вызовет скандал, — склонился в поклоне чиновник.
— На одной стороне весов — скандал, на другой стороне весов — десять миллионов рублей, — задумчиво сказал император.
— Ваше величество. Гавайский посланник две недели назад случайно встретил меня в театре. Наши места оказались рядом. Если конфискация состоится, то республика ответит нам «адекватно».
— Этот опереточный король? Он объявит мне войну? — рассмеялся монарх
— Ваше величество! Позвольте мне высказать свое мнение. Ершов крайне опасный и жестокий человек. Он не только беспринципен, но и крайне расчетлив. Гавайская республика может нанять Гусева, и Россия потеряет весь военный и гражданский флот на Дальнем востоке.
— Готовьте бумаги о конфискации. Срок десять дней.
На следующий день агент Клячкина встретился в ресторане с невзрачным чиновником из разночинцев. Они на секунду столкнулись в дверях.
— Решение о конфискации принято. Срок девять дней, — прошептал чиновник, и зажал в кулаке пару банкнот по сто рублей.
Коскинен коротко доложил Клячкину о принятом царем решении.
— Что у нас готово? — спросил Клячкин.
— Три варианта готовы. Исполнители ждут приказ.
— Какой вариант даст гарантию результата?
— Увы. Ни один не даст. Обстрел дворца из минометов в расчете на попадание через стеклянную крышу, на мой взгляд, — глупость. Взрыв баржи с двумя тысячью пудов взрывчатки может не обрушить дворец. Наш архитектор не дает гарантии. Единственный, практически гарантированный, это вариант с тракторами. Я увеличил число тракторов с динамитом до шести. Седьмой трактор с пулеметом для бегства взрывников. Шестьдесят пудов динамита для каждой колонны, царский ризалит рухнет до самого фундамента.
— В чем сомнения? Третий вариант дорогой, но реальный.
— Мы до сих пор не знаем новую схему охраны дворца. Может у дворца дежурит конный эскадрон? Или на чердаке установили пулеметы? Если бы охрану дворца доверили мне, то ни один трактор не смог даже выехать на площадь.
— Разумно. Считать противника глупее себя нельзя.
— Товарищ «Сталин». Вы мельком упоминали про У-2?
Клячкин не хотел сбрасывать бомбу с хлором на Зимний дворец. Не потому, что хлора осталось крайне мало, следы применения отравляющих веществ стали бы очевидны, и многие могли догадаться о причинах исчезновения британских кораблей.
— Товарищ Коскинен, миномет сможет стрелять зажигательными снарядами?
— В наличии шесть дюжин зажигательных мин, так называемые, термитные, — доложил финн.
— При отходе вы сможете уничтожить миномет?
— Безусловно.
— Сколько времени потребуется для доставки миномета на место?
— Позиция подготовлена. Миномет и мины упакованы. Должны успеть до завтрашних вечерних сумерек. Нам нужно полдюжины мин на пристрелку.
— Какая пристрелка? Расстояние известно до метра.
— Пузырек поперечного уровня прицела не дает идеального выравнивания. Мы это проверили в реальных условиях. Деления угломерной шкалы грубые…
— Хватит! У меня два курса военного училища! Начало стрельбы: четыре часа тридцать минут пополудни. Завтра.
— Товарищ «Сталин»! Можно вопрос? Ваша партийная кличка, откуда она?
— Был такой армянин или мегрел. Песни писал хорошие. «Ваше благородие, госпожа удача!», — пропел Сергей с ностальгией, — имя у него было Булат, по-русски Сталь.
Бричка выкатилась на громадную поляну, огороженную колючей проволокой. Клячкин довольно осмотрел идеально ровный газон, слегка припорошенный снегом. Месяц назад он лично привез сюда четверых механиков и пилота, а главное мотор для У-2. Огромный амбар охраняли трое боевиков, они жили здесь уже год. Теплая сторожка была маловата для восьми человек, но месяц можно было потерпеть. Сергей установил для механиков срок монтажа мотора и уехал. Через две недели, когда он привез на аэродром два баллона с хлором, самолет уже делал первый пробный полет.