— Мотор в идеальном состоянии, — доложил старший механик.
— Я привез две бомбы по десять пудов каждая. Самолет сможет их поднять? — задал главный вопрос Клячкин.
— Это легко проверить. Подвесим груз, сделаем пробный взлет и сразу узнаем. Запас бензина брать большой?
— Тридцать верст туда, круг над целью, и тридцать верст обратно.
— Шесть пудов экономии на бензине. Второго пилота можно не брать, еще четыре пуда экономии, — прикинул старший механик.
— Обращаться с баллонами нужно крайне осторожно. Подходить к ним в повязках, смоченных раствором соды, — запугивал Клячкин механиков и охрану.
Сергей обождал два часа, пока подвесят груз на самолет. Охрана и механики выкатили У-2 руками на поле, и летчик запустил двигатель сжатым воздухом. Самолет пробежал по полю метров сто пятьдесят и взлетел.
— Тяжело пошел, — недовольно пробурчал Клячкин.
— Пилот не форсировал обороты, бережет движок. И высоту легко набрал, — возразил старший механик.
Самолет вошел в пике, и сбросил «бомбы» на самом конце взлетного поля, там был выложен крест из еловых веток.
— Хорошо. Отдыхайте, ждите команды, я поехал, — довольно заулыбался Клячкин.
После разговора с Коскинен Сергей сразу отправился на аэродром. Приехал поздно вечером, в сумерках. Клячкин собрал механиков.
— Самолет с бомбами должен быть готов к вылету завтра не позднее полудня. Успеете?
— Да. У нас все готово. Бомбы закрепить не больше часа, — ответил старший механик.
— Отдыхайте. Позовите ко мне пилота.
Механики заметно напряглись, и тут Сергей уловил запах алкоголя, хотя внешне заметно не было. Когда пришел летчик, то Клячкин сразу заметил, что он был слегка пьян. Худой и жилистый, небольшой вес, поэтому его развозило от стакана вина.
— Завтра в шестнадцать часов нужно быть над целью, — Сергей разложил карту Петербурга на столе, и пометил красным карандашом цель.
— Не промахнусь! — четко ответил пилот.
— Сегодня над городом слоистые облака. Нужно пройти до цели над ними, выйти только над дворцом. Сможешь?
— Второй день нет ветра. Если завтра ничего не изменится, то задача несложная.
— Выпивали давно?
— Час назад. Стакан сухого красного вина. Утром не останется никакого следа. Виноват. Тут от безделья с ума сойдешь.
До цели было всего тридцать километров, лететь меньше двадцати минут. Самолет вышел из облаков, солнце осталось сзади. Высота была небольшая, но в отсутствии кабины мороз пробирал по спине, несмотря на теплую меховую куртку. Или это был озноб от волнения. Как-никак пилот летел бомбить Зимний дворец. Летчик посмотрел на часы — осталось пять минут. Слегка опустив нос, пилот начал снижение, чтобы выйти из облаков перед целью. Внезапно облачность кончилась, и внизу показалась Петропавловская крепость.
«Немного промахнулся. Вполне допустимо!» — успокоил сам себя летчик, закладывая вираж. Со сбросом газовых баллонов пилот выжидал до последней секунды, они попали на крышу ризалита, вполне удачно, почти в самый центр.
Первыми почувствовали действия хлора два прапорщика, которых послали узнать причину грохота на крыше дворца. Сначала их ошеломил резкий запах, от которого защипало в носу, глаза резало. Хлор душил, жег грудь огнем, выворачивал наизнанку. Не помня себя от ужаса и боли, прапорщики пытались кричать, но лишь хрипели и падали, корчась в предсмертных судорогах. Хлор проникал всё ниже, убивая всех на своем пути: офицеров, слуг, членов императорской семьи. Когда все люди в ризалите стали мертвы, на дворец обрушился минометный огонь. Термитные снаряды падали на крышу ризалита и прожигали её. Пожар заполыхал с чудовищной силой. Никто не мог войти во дворец, чтобы спасти императора. Странно, но никто не выходил из ризалита, хотя пожар начался с крыши, времени спастись было достаточно.
Клячкина всю ночь мучили кошмары. Две крошечные девочки, Оля и Таня, мучительно умирали, и тянули к нему свои маленькие руки. Днем Сергей видел малюток, как только закрывал глаза, хотя бы на секунду. Клячкин не выдержал и поехал на аэродром, чтобы отменить налет, но опоздал, буквально на несколько минут. Сергей приказал развернуться и поехал на базу.
Шурочка Домонтович не уехала в Швейцарию, как объявила всем. Она решила изучать науку революции в постели с Клячкиным. Шурочка недавно разменяла четвертной, но на вкус Сергея оставалась еще вполне в форме. Все домашние дела вызывали у женщины психологическое отторжение, но Клячкин никогда не был приучен к комфорту. Хотя скромность Шурочки в постели Сергея искренне удивляла. Еврейки, англичанки, ирландки и француженки, будучи на десяток лет моложе, знали секс, и любили на порядок искуснее. А что они вытворяли в возрасте Шурочки не описать словами, бесстыдницы двадцать первого века казались на их фоне бездушными роботами.
— Я ухожу в тину, — заявил Клячкин своей подруге после изнурительного секса.
— В тину?
— Мое здоровье пошатнулось. Еду умирать на курорт. Поедешь со мной? Скрасишь мне парочку последних лет?
— Нет, — не секунды не думая, отрезала революционерка, — мне нужно быть в центре борьбы рабочего класса за власть.
— Ты права! Товарищи могли бы расценить твой отъезд со мной, как предательство интересов трудящихся.
— Товарищ Коскинен, найди мне товарища Кобу. Срочно. Он должен быть в Питере, — попросил Клячкин.
Коба приехал наутро.
— Полиция свирепствует. Ужасный пожар в Зимнем дворце. Император и вся его семья погибли, — сообщил молодой грузин.
— Я вызвал тебя вот почему… — Клячкин передвинул к Кобе громадную стопку канцелярских папок, — С сегодняшнего дня твоя партийная кличка Сталин. Я тяжело болен и больше не могу руководить партией. Здесь списки всех значимых фигур нашего движения, их достоинства, недостатки, компромат, связи, источники их финансирования. Кто и когда завербован охранкой, зарубежными разведками и капиталистами. Отдельно, счета в банках и пароли для доступа. Бронштейна, Свердлова, Урицкого, Дзержинского, Ульянова и других ликвидировали по моему приказу. Вот здесь список твоих конкурентов. Решать тебе. Отдашь приказ товарищу Коскинен, он его выполнит.
— Я не справлюсь, — после долгого раздумья ответил грузин, — У меня нет должного опыта.
— До революции двадцать лет. Ты наберешься опыта, знаний. Я в тебе уверен. Все финансовые потоки я замыкаю на тебя. Кто платит, тот и заказывает музыку. Оружие, конспиративные квартиры, газеты — всё это требует денег.
— Работу выполняет всегда команда единомышленников. У меня её пока нет. У меня нет авторитета.
— У тебя есть время. Формируй команду. Набирай авторитет. Два ближайших года, пока я буду жив, я помогу тебе. Советом. Деньгами.
— А если я не справлюсь? — после долгих раздумий спросил грузин, — Меня спишешь, как списал Урицкого и Бронштейна?
— Товарищ Сталин! Об этом даже не думай! Ты лучший! Ты справишься! — решительно отрубил Клячкин.
— Позвольте один деликатный вопрос?
— Да. Безусловно.
— В прихожей я видел Домонтович с вещами. Она собралась уезжать? В нашей организации она недавно, но в силу обстоятельств знает слишком много, — решил проверить Сергея «на вшивость» новоявленный шеф.
— Товарищ Сталин! Всё на твоё усмотрение. Партийный долг для меня превыше всего. Сейчас — ты главный. Решай сам, — решительно отдал судьбу Шурочки в руки грузина Клячкин.
Сталин выглянул в коридор.
— Товарищ Коскинен, товарищ Домонтович еще не уехала?
— Извозчик грузит вещи.
— Верни товарища Домонтович в дом. Пролетку отправь.
Клячкин приехал к Гусеву в Занзибар, но не застал его. Володя еще не вернулся из Гонолулу. Атаман рассказал Сергею неприглядную историю катастрофической неудачи Гусева. Флегонт Силыч никак не мог понять почему фортуна изменила Володе. Применительно к Гусеву атаман отбрасывал обычную логику, он считал, что любые ошибки любимца приводят к победе малой кровью в короткие сроки.
— Если бы не жадность бомбейского адмирала, мы могли бы полностью лишиться своей армии. Британцы могли уничтожить всех, — с удивлением рассказывал атаман.
— Ты не прав, — возразил прожженный политик.
— О чем ты говоришь? Тебя там не было!
— Гусева тоже не было!!!
— ???
— Он утопил обе британские эскадры. Фактически без потерь. А вы с китайским генералом просрали город, и чуть было не угробили армию.
— Ты думаешь… Если бы Гусев был в Тривандрам, то мы выиграли сражение, несмотря на пушки бомбейского адмирала?
— Флегонт Силыч, вы попросту держали оборону. Вспомни, Гусев всегда находил неожиданный ход. Почему?
— Он гений! Это понятно.
Через два дня появился Гусев с «подарками». Казаки радовались ему, как отцу родному. Володя рассказал об условиях продажи трофеев. Казаки согласились, что выплаты растянут на пять лет. Никто даже не ворчал.
Гусев смотрел на Клячкина с огромной тревогой. Сахарный диабет, несмотря на диету, прогрессировал. Клячкин заказал исследования в США, Германии и Франции по синтезу инсулина, но для этого нужны были годы.
— Сергей! Ты заметил у казаков нашивки? Группа крови на рукаве?
— Разумно. Главные потери при ранении от огнестрела… Послушай! Если подобрать дюжину крупных казаков с четвертой группой крови, то можно будет делать мне переливание, хотя бы через день.
— Вот и я о том же! С оплатой вопрос решаем! Мы растянем процесс развития болезни на пару лет. А там химики инсулин синтезируют.
— А я умирать собрался. Сталину все дела передал. Как царя убили…
— Да ты совсем расклеился! Давно же решил, всех дворян под нож. Это мы с Ершовым «шарашки» предлагали, — удивился Гусев.
— Всё вроде верно. Уничтожить необходимо этих паразитов. Но когда конкретно приходится убивать двух маленьких девочек…