— Был бы ты здоров, я бы с тобой напился до чертиков.
В дверь тихохонько заскреблась «мышь».
— Девика? — отозвался Гусев.
— Ванна готова, — прошептала женщина за дверью.
— Зайди на пять минут. Не стой.
Клячкин при виде индианки разинул рот.
— Да. Вот так и живем. Ни в чем себе не отказывая, — рассмеялся Гусев.
— К старости понравились женщины в теле? — ехидно спросил друга Сергей.
— Индира!!! — крикнул Гусев.
Гордая принцесса важно вошла в комнату, как будто в тронный зал.
— Да. Вот так и живем. Ни в чем себе не отказывая, — заржал Гусев.
— Двое — это не слишком?
— Слабак!
— Приедет баронесса. Она им волосы все повыдергивает, а тебе…
— Не баронесса, бери выше, виконтесса! Она вышла замуж, — грустно сказал Володя, — Сердце болит. Не напоминай.
— Индира на неё похожа.
— И не только внешне. А Девика — золото. Идеал. Умна, добра, красива, покладиста…
— Но ты её не любишь.
— Увы. Совсем.
Клячкин посмотрел на толстушку мужским, оценивающим взглядом.
— Даже не думай! — вяло запротестовал Гусев.
— О чем ты? Я старый, больной человек. Нужно поторопиться с переливанием крови, — логично завершил свою мысль Сергей.
Спустя неделю Клячкин получил две дозы молодой крови, и стал появляться у Гусева каждый вечер.
— А что, я сегодня Девику не увижу? — жалобно канючил Сергей.
— Ты ей совсем не нравишься, — насмешничал Володя.
Глава 10Аден и Басра
Дигна приехал на одном пароходе с Зайлером. Гусеву это показалось подозрительным. На первой встрече главным был султан Занзибара. Дигна привез ему подарок: двух девушек в гарем. Зайлер ограничился договором о разграничении прав колонии и метрополии. Германия сделала еще один подарок султану: потребовала международного суда для взыскания компенсации с Британии.
На торжественном обеде германский посланник, мальчишка лет двадцати пяти, нахальный, рыжий, усатый, усиленно отвлекал Гусева от Зайлера. Халид ибн Баргаш пару раз пытался сделать разговор общим, но безуспешно. Дигна лишь только уточнил время завтрашней встречи с Гусевым, и, скучая, наслаждался танцами красоток под волшебную музыку оркестра. Володя сделал глоток терпкого кофе с коньяком, спиртного за столом не было, и перестал слушать болтовню рыжего немца, даже реплики «хм» прекратил подавать. Гусев ничем не рисковал, его мрачный нрав, и отсутствие светского воспитания было общеизвестны.
— Поговаривают, будто ты убил русского монарха, — вклинился в разговор Дигна.
— Ха!
— Будто он возжелал обидеть твоих любимых казаков?
Рыжий немец замолчал и застыл, весь во внимании.
— Я убиваю только за деньги, — максимально цинично сформулировал Гусев.
— Что-то подобное я уже слышал… «Ничего личного. Только бизнес», — улыбнулся негр.
— Это поговорка гавайского короля, — уточнил Гусев.
— А у Ершова есть «бизнес» в России? — напал на след Дигна.
— На кой тебе сдалась далекая снежная страна? Там в столице по улицам ходят медведи, — рассмеялся Гусев.
— А еще там чиновники воруют, — не выдержал рыжий немец.
— У нас в Судане чиновники тоже воруют. Конечно, не все, — поддержал друга негр.
— Я из-за тебя пропустил эротическую сцену. У танцовщицы, вторая слева, на минуту приоткрылась грудь, — вроде бы рассердился Гусев.
Халид ибн Баргаш, который должен был бы увлечен беседой с Зайлером, что-то прошептал слуге, и через пару минут у Володи появилась очередная наложница.
— Надо осторожнее шутить, — заметил Дигна, поглядев на грустное лицо Гусева.
Вечером Володя завалился к Сергею с бутылкой красного сухого вина.
— Серый! У тебя сегодня было переливание крови. Вино абсолютно сухое, без сахара. По фужеру, думаю, можно.
— Что за повод? — ехидно поинтересовался Клячкин.
— Я через три дня убываю на охоту.
— И???
— Ты был прав, Серый, двое — это слишком!
— Я уже в курсе. Трое — это слишком!!! Ты, как обычно, наказан за свой несдержанный язык.
— Девику ты забираешь только с её полного согласия.
— Такая женщина никогда не будет в восторге от твоих «командировок» по десять месяцев в году. Я её уговорю за десять минут.
Клячкин был излишне самонадеян, женщина взяла время на обдумывание — два дня.
Дигна и Зайлер были шокированы авантюрным планом Гусева. Володя предложил объединить усилия трех сторон, чтобы Судан мог захватить Египет. Гусев со своей армией захватывает арабскую часть Оманской империи, от Адена до Басры; начинает экспансию с Адена, где захватывает все суда и использует их для перевозки «завербованного» населения в Судан через Суакин. Проводить караваны через Синкат и Эль-Теб — это забота Дигны. Когда наступит жара, в действие вступает Германия, она вывозит на своих транспортных судах «завербованное» население в Судан через Суэцкий канал и по реке Нил. Дигна мобилизует суданских крестьян в армию, а на их место «сажает» арабов из Адена и Басры. Британия принимает превентивные меры — начинается эскалация конфликта.
— Кто оплатит фрахт германских судов? — спросил Зайлер.
— Судан, как только захватит Суэцкий канал.
— Это огромные риски.
— Египет — продовольственная безопасность Германии. Германский протекторат над Суэцким каналом — пуля в спину Британскому могуществу, — Гусев звонко хлопнул ладонью по столу, изображая выстрел.
— Британцы не дураки, они быстро запретят проход транспортных судов через Египет.
— Вот и хорошо. Судан начнет слать протесты о нарушении мирного договора. Как только наступит осень, мы снова начнем высаживать арабов в Суакин. Потом через Синкат и Эль-Теб Дигна будет гнать караваны в Судан.
— Потери будут чудовищны! — прервал Гусева Дигна.
— И кто будет виноват? Ни я, ни ты, ни Зайлер. Гнусные британцы!
— Володя, ты же не собираешься воевать даром. Сколько будет стоить один «завербованный»? — заинтересовался Дигна.
— У меня есть все расчеты по операции. В двух экземплярах. Читайте.
Зайлер и Дигна перелистывали отчет практически синхронно, и чуть ли ни хором твердили волшебное слово «дорого».
— Чем больше «свинья», которую мы собираемся подложить британцам, тем дороже она! — не выдержал Гусев.
— Но здесь двадцать миллионов долларов!!! Такую сумму мне выделят… когда собаки залают хвостами, — ужаснулся Зайлер.
— Не понимаю. Деньги на Занзибар нашлись мгновенно. Я помню как принималось решение, — удивился Гусев.
— Султан Занзибара присягнул Германии, — возразил Зайлер.
— Хорошо. Халифа Судана и Египта присягнет вашему императору на верность.
— Дорогой друг, тебе не следует решать за Халифу, — возмутился Дигна, — Он крайне своенравный правитель.
— Армия в твоих руках, мой дорогой Дигна. Ты можешь стать султаном Египта, захватив его. А Халифа останется в Судане без армии с нищими крестьянами-иноземцами, — предложил Гусев.
— Мне нужны ваши обязательства, для моего начальства, для министра, для императора, наконец, — придал формальную сторону договору Зайлер.
— Я не против, — согласился Гусев.
— Хорошо, господа авантюристы, — улыбнулся Дигна.
Девика весь день изображала вселенскую скорбь. Играла хорошо, проникновенно. Гусев был в восторге.
— Никакого театра не нужно. Ты — прелесть. Хороша. Убедительна. Что тебе надо?
— Сир, я не рабыня?
— Ты не рабыня.
— Не отдавайте меня господину Клячкину, — Девика упала на колени.
— Я всё время в разъездах, а Клячкин возьмет тебя первой и единственной женой. Он тебя любит, а я — нет.
— Не отдавайте меня, сир. Я согласна быть третьей, последней наложницей. Буду слушаться и Индиру и Сару.
Гусев надолго задумался.
— Встань. Пол плохо вымыт. Песок. Натоптали.
Володя встал, отодвинул стул и прошел к окну.
— Сядь. Выпей холодного лимонада.
— Я не смею.
Гусев подошел к Девике и посмотрел ей в глаза.
— Я люблю другую женщину.
— Французскую аристократку.
— Ты тоже меня не любишь.
— Вы самый достойный человек из всех, кого я знаю.
Володя горько рассмеялся.
— Самый достойный человек разрушил твой город. Ты тоже могла умереть.
— Я знаю. Я послала служанку за вином, а сама подслушивала из соседней комнаты.
— Бля, ты могла потом меня отравить. От злости. Ненависти.
— Сир. Вы были угнетены военной неудачей. Считали себя виноватым в катастрофе. На следующий день вы уже были самим собой.
— Тебе сколько лет?
— Восемнадцать, мой повелитель.
— Это был риторический вопрос. Не хочешь к Клячкину — оставайся, — Гусев почесал голову, — Тебе и Индире нужно учиться. Подумай, что вам нужно, я выпишу вам преподавателей.
— Я сделаю всё, что вы скажете, сир, — Девика излучала волны восторга и обожания.
«Принцесса, но как её «воспитала» жизнь! Я — безжалостный и старый урод предпочтительней влюбленного Сереги. Неизвестность может быть ужасной. Она не ждет от жизни подарков», — подумал Гусев.
Атаман попросил о встрече неожиданно, когда Гусев считал, что все вопросы подготовки уже решены. Флегонт Силыч долго расхваливал новые боеприпасы, пулеметы, бомбы и торпеды, а потом неожиданно остановился на морских минах и минном заградителе.
— Я смотрел вчера расходы, которые отнесены к общим, на всю ЧВК, и не хочу их принимать, — твердо посмотрел в глаза Гусеву атаман.
— Чем тебе, Флегонт Силыч, не нравится минный заградитель?
— Сколько стоит один казак, шаповал, китаец или ирландец?
— У них разная цена?
— Да! Жизнь китайца стоит пятьсот долларов, казака — тысячу. Если мы начнем тратить больше, то ЧВК рухнет.
— Десять казаков и двадцать тысяч китайцев — это двадцать миллионов долларов! Именно поэтому я хочу минимизировать потери! Что не так с минным заградителем, уважаемый Флегонт Силыч? Он стоит меньше авианосца.