* * *
- Я так понимаю, папа, генералы планируют свою войну на июнь? – подвела итог разговора за ужином Алиса, - Полковник Мартэн полностью в курсе их планов, и уверен в своем успехе.
- Хорошо. Я возьму ссуду под залог поместья. Хотя моё баронство не сравнить с твоим виконством, в случае успеха полковника Мартэна, приданное твоей сестре не помешает. Жан-Жак несколько иначе посмотрит на грехи её молодости.
- Полковник Мартэн невероятно жестокий человек. Он считает, что смерть чужих офицеров и солдат абсолютно естественна. Поэтому, я предлагаю разделить бракосочетание на два этапа. Регистрация в мэрии до отъезда Жан-Жака на «маневры», венчание и свадьба – сразу после войны. Тогда государство будет вынуждено платить вдове пенсию.
- Цинизм и прагматизм – это заразно? Или вы с полковником Мартэном – родственные души? – поддел Алису отец.
- Папа!!! Я второй раз вдова! Вдовам положено быть расчетливыми, циничными и прагматичными!
* * *
Ершов организовал отгрузку колючей проволоки, бомб, мин, моторов для самолетов и горючего в Бельгию. У Шухова до сих пор не работал крекинг. Даже опытная установка не давала сотый бензин. Экспериментальная установка то работала, то нет. Шухов выбрал каталитический крекинг и долго экспериментировал с алюмосиликатами. Ершов пытался настаивать на термическом крекинге, но изобретатель задавил его авторитетом. Николай точно помнил, что Шухов в реальной истории выберет термический крекинг, но убедить гения не мог. Заказ бронелистов на «танки» Ершов разместил на нескольких заводах для ускорения изготовления. Броня была всего девять миллиметров, но самого высокого качества, и, естественно, крайне дорогая по цене. Перед заключением каждого контракта Ершов проверял образцы брони винтовкой Лебеля с трехсот метров. Если пуля не пробивала броню, контракт заключался. У Ершова сложилось впечатление, что решающее значение имело не качество брони, а угол наклона. Пули попросту отскакивали. Первая партия из четырех тысяч тракторов уже отправилась в Бельгию. Единственное изменение, которое успел заложить Ершов в конструкцию трактора, касалось его длины. Гусев, знаток бронетранспортера, заказал именно такой «танк». Чтобы уместить десять солдат в «танке» потребовалось сделать его длиной почти восемь метров. В результате «танк» приобрел третью пару колес. Полный вес достиг тринадцати тонн, и «танк» мог развивать по шоссе скорость тридцать километров в час.
Каждый месяц завод Ершова мог изготовить две тысячи тракторов. К маю Ершов должен был выполнить заявку Гусева по «танкам».
* * *
Ершов приехал в Брюссель в начале апреля. Он торопился узнать, как именно собирается выбираться из неприятностей Гусев.
- Помню в те еще времена, когда я был молодой и красивый, сидел я со знакомым немцем в Карсруэ в пивной. И этот немец, на полном серьёзе убеждает меня, что русские и немцы — это самые миролюбивые нации. А французы - наглые, агрессивные, любят воевать. Я тогда с трудом сдержался, чтобы не заржать в голос. А сейчас только понял, насколько тот немец был прав, - Ершов смаковал красное вино из запасов бывшего короля.
- Французы — это воинственные отморозки, - серьезно подтвердил Гусев.
- Дурнее твоих казаков??? – удивился Ершов.
- Казаки воюют из-за добычи. А французы?
- Как ты собрался удирать? – задал главный вопрос Ершов.
- Я сейчас усиленно строю линию обороны. Шесть рядов колючей проволоки, минные поля, ДЗОты, три эшелона обороны и так далее. Генерал Зайлер из германской разведки попросил меня устроить мастер-класс для его офицеров. Надеюсь, среди них есть французские агенты. Как ты знаешь, двойные агенты – это любимое занятие всех спецслужб.
- Занимаешься дезинформацией в размере пятидесяти миллионов долларов? Это стоимость десяти тысяч танков! Не слишком ли дорого? – покачал головой меркантильный Ершов.
- После ограбления Лондона, где я потерял половину списочного состава, деньги для меня стали весить гораздо меньше, чем люди, - с горечью признался Гусев.
- То есть ты готовишь войну на опережение?
- Да!
- Твою агрессию осудят все страны. Даже Германия и Австро-Венгрия, - сделал вывод Ершов.
- Я уверен, что Франция не станет нападать без объявления войны. Для неё нет особого смысла во внезапном начале войны. Как только французский посол объявит войну, мы мгновенно нападем.
- Это может сработать. То есть «танки» тебе нужны для окружения французов!
- И их уничтожения!
- Трактор застрянет в первой же траншее!
- Я не думаю, что французы, собираясь наступать, будут рыть окопы. Пока, в европейских армиях такой практики нет. В любом случае самолеты будут проводить разведку, и я всё своевременно узнаю.
* * *
Гусев проехал по границе, собирая, в каждом из двенадцати мест предстоящей атаки на французскую армию, пулеметчиков из «танков».
- Каждому из вас нужно уничтожить двадцать французских солдат. Тогда четырехсот тысячная армия будет уничтожена. Не надейтесь на самолеты. Они своей бомбежкой напугают французов, превратят их в безмозглую толпу. Ваша задача — воспользоваться этой возможностью и перестрелять, объятых животным страхом, трусливых тварей.
* * *
Британцы построили огромный аэродром в окрестностях Лилля. Нагло и глупо положили все яйца в одну корзину. С другой стороны, именно в Лилле располагался штаб ударной группировки фронта, и было сконцентрировано около половины армии вторжения. Гусев поступил аналогично. Он выделил против Лилля половину танков и тысячу самолетов. Сто тысяч казаков получили коней, восстановив свою настоящую боеспособность. Каждый из казаков был вооружен последней репликой Маузера (М1902) и пистолет-пулеметом GUK, который раньше (позже) назывался STEN. При этом из-за массового производства GUK стоил втрое дешевле Маузера. Задач было три: уничтожение армейской группировки; захват трех тысяч британских самолетов, расстрел всех летчиков и механиков; ограбление Лилля. Командовать операцией Гусев назначил Флегонта Силыча, а сам решил возглавить захват Парижа.
- Подготовка пилотов длительное и затратное дело. Нельзя позволить британцам вырастить ассов!!!
- Мы нарушаем Женевские конвенции, - возразил атаман.
- Бельгия объявила себя нейтральной и не стала их подписывать, - парировал Гусев, - Нельзя быть мерзавцем наполовину. Все страны считают нас бандитами, разбойниками, убийцами. С нами не хотят заключать договора. Нужно довести их до последней черты, когда любая гнусность против нас кажется правдой. Затем отступить на полшага назад, и они начнут повизгивать от удовольствия. Европейцы не хотят войны в Европе!!! Они называют это «конфликтом», потому что рассчитывают на небольшие потери и громкий успех. Их нужно отучить от этого. Любая война – это сотни тысяч убитых солдат, разрушенные города, жертвы среди мирного населения. И самое главное! Смерть зачинщиков войны! Генералы, парламент, министры, банкиры, вся элита должна умереть. Их семьи, родственники, друзья! Только тогда это станет уроком.
Атаман смотрел на Гусева, и холодок пробегал у него по спине. «Он сумасшедший? Маньяк? Человек без остатков морали? Но в Бельгии практически не было жертв! И Францию никто не сюда не звал!»
* * *
Французы сосредоточили свои войска рядом с дорогами, ведущими в Бельгию. Вдоль моря, из Дюнкерка в Брюгге; две дороги, ведущие в Монс; две дороги, ведущие в Шарлеруа; три дороги из Шарлевиль-Мезьер в Либрамон-Шевиньи, Кувен и Динан; дорога из Лонгви в Арлон; самое главное направление – транспортный узел Лилля, из которого шли три дороги, через Турне в Брюссель, через Кортрейк в Гент и в Брюгге. Рядом с Лиллем было сосредоточено около двухсот тысяч солдат. Подразделение Жан-Жака находилось в третьей линии наступления. Офицер чувствовал себя в полной безопасности, двигаться планировалось в походном порядке. Даже снаряды для полевых орудий не разгружали с телег.
* * *
Шестого июня, в субботу, в три часа по полудне, за час до закрытия министерства иностранных дел Бельгии, к министру попросился французский посол. Он был мгновенно принят. Посол ожидал длительной мороки, чтобы клерки успели покинуть министерство. Он хотел получить максимум преимуществ от неразберихи, но прогадал. Как только посол объявил войну, министр вызвал Гусева. Хромоногий мерзавец появился мгновенно, будто пил кофе в соседней комнате. Послу даже почудился запах великолепного африканского напитка.
- Генерал, Франция объявила нам войну, - печально сообщил министр иностранных дел.
- О, ужас! - Схватился за сердце Гусев, - Где мой военный мундир?
- Он … на вас! – удивился министр.
- Что-ооо??? Мне - в этом??? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!
- Что же делать? – посмотрел на Гусева министр. Он подумал, что генерал сошел с ума от ужасной новости. «Странно. Он же ждал её именно сегодня!»
- Мне нужно срочно отдать приказ о пошивке мундиров! Вы позволите? – с легкой сумасшедшинкой в голосе сказал Гусев.
- Да-да. Приказ. Идите, генерал.
* * *
Гусев вышел в соседнюю комнату, где сидели тридцать телефонисток.
- Война!!! – отдал приказ генерал.
«У нас шесть часов до захода солнца. С аэродромов подскока можно сделать шесть вылетов. Если за двенадцать тысяч вылетов мы не сможем уничтожить артиллерию французов – грош нам цена. Завтра на рассвете атакуем!»
* * *
Восточная граница Бельгии была наименее насыщена французскими войсками. Наступать на Брюссель, оставляя в тылу крепость Намюр, было крайне глупо. За час до рассвета «танки» при поддержке кавалерии выдвинулись на Фурми, Ирсон и Рокруа. Самолеты взлетали в сумерках и продолжали вчерашнюю бомбежку при первых признаках рассвета. Часа через два из Шиме выехал Гусев. Если не считать два маленьких городка Лан и Суассон, дорога до Парижа была пуста. Гусев ехал во главе колонны «танков», что безусловно было глупо, но спасало генерала от клубов дорожной пыли. Из-за своих огромных габаритов «танки» занимали всю проезжую часть. Колонна из тысячи танков растянулась на тридцать километров. Последние танки выдвигались на Париж через два часа после первых, отработав полный боекомплект по французским солдатам. Последние, в большинстве своем были без оружия и пытались сдаться, поднимая руки.