— Он ведь и твой отец тоже.
— Отчим. Слушай, мне надо работать. Увидимся.
Она плечом толкнула вращающуюся дверь в кухню и ушла туда с консервированными томатами и только что доставленной, еще не распакованной нарезанной ветчиной.
По пути назад в Сент-Джордж какой-то коп сделал мне знак прижаться к обочине. Я превышал скорость всего на восемь или десять миль, так что дело было не в том. И мы оба — каждый сидя за рулем своей машины обочь дороги — это понимали. Коп долго сидел в патрульной машине, что-то записывая. Его мигалки вращались, сверкая синими и красными огнями, что заставляло Электру метаться у заднего окна и лаять, а шерсть у нее на загривке поднялась торчком, будто щетка.
Поля шляпы скрывали лицо копа, а предполуденное солнце не позволяло ничего толком разглядеть. Когда он вышел из машины, солнце светило ему в спину, и все, что я мог видеть, был направлявшийся ко мне черный силуэт. Электра проиграла битву и теперь лишь скалила зубы и поскуливала, готовая пожертвовать собой, защищая меня. Я попытался ее успокоить, но она чувствовала, что я напуган.
— Все в порядке, — сказал я ей.
Но ведь собаке не солжешь!
— Я уверен, ты знаешь, почему я тебя задержал.
— Почему бы тебе не сказать мне об этом прямо?
Электра высунула морду в окно и лизнула копу руку.
— Привет, щеник!
Я протянул ему свои водительские права. Он осторожно взял их и подержал в сложенных ковшиком ладонях, будто это что-то очень легкое и может случайно улететь, потом вернул их мне:
— Держи, Джордан.
— Моя регистрация тоже где-то тут, — произнес я.
— Да ладно. Почему бы тебе не выйти из машины?
— Зачем?
— Просто выйди из машины, и все.
— Ладно.
— А теперь поедем в участок.
— Зачем?
— Давай! Возьми собаку на поводок и поедем.
— Я никуда не поеду.
— Джордан, — парень тронул меня за руку повыше локтя. Он показался мне знакомым, но в Месадейле почти все кажутся знакомыми. Ему было около тридцати — нормальный парень, в хорошей физической форме, словно манекенщик, демонстрирующий нижнее белье интернет-магазина «ДжейСиПенни». — Я думаю, пора нам с тобой поговорить.
Выйдя из фургона, я разглядел, с кем имею дело. Значок номер 714, Управление полиции Месадейла, Элтон. Ну вот вам, пожалуйста.
— Что-нибудь не так с Куини?
— С Куини все хорошо. И вообще все хорошо. Просто нам с тобой надо кое о чем поболтать.
— А мы не можем поговорить прямо здесь?
— Давай. Поехали.
Я взял Электру на поводок, и мы пошли за Элтоном к полицейской машине. Мигалки по-прежнему вращались, и Электра натягивала поводок. Ей все это не нравилось, и не хотелось ей лезть в полицейскую машину. Шоссе пустовало, было одиннадцать часов утра, и я мог бы поспорить на десятку, что на асфальте уже не меньше ста десяти по Фаренгейту. Бедная девочка, ей, видно, страшно жгло лапы.
Мы с Электрой ехали в заднем отсеке машины, следя за дорогой сквозь решетку. Я впервые путешествовал в полицейской машине сзади, и — знаете что? — это таки хреново. Есть в этом что-то такое, когда смотришь на мир сквозь стальную решетку. Даже если ты ничего не сделал, все равно чувствуешь себя виноватым. Зазвучал какой-то голос в полицейском радио, и Элтон сказал в микрофон что-то вроде «домой».
— Я что, под арестом? — спросил я.
Офицер Элтон рассмеялся:
— Ты не под арестом.
— Я понял — дурацкая ошибка. Я псих. Просто дело в том, что я сижу сзади в патрульной машине и говорю с тобой из этой гребаной клетки.
Он больше ничего не сказал, пока мы не въехали на парковку у полицейского участка.
— Следуй за мной.
— А Электра?
— Бери ее тоже.
Я повел ее почти бок о бок с собой, а Элтон вел меня бок о бок с собой. Его рука держала меня за локоть, но это было очень странное соприкосновение. Оно не выглядело так, будто меня задерживают, но не выглядело и так, будто я свободен.
— А ты не хочешь рассказать мне, что все-таки происходит? — спросил я.
— Через минуту.
В участке мы прошли мимо конторки, за которой сидел коп, ужасно похожий на Элтона, только покраснее лицом.
— Я иду в третью, — сказал ему Элтон.
— А что у тебя?
— ПОИ.[89]
— Доложу капитану.
Офицер Элтон отрицательно покачал головой:
— Пока не надо. Дай мне сначала выяснить, что он такое.
— Хочешь, чтоб я забрал собаку?
Офицер Элтон покачал головой:
— Пусть побудет с нами. — Он провел меня по коридору в небольшую комнату со столом и двумя пластмассовыми стульями. — Садись.
— Я понял, — проговорил я. — Камера для допросов номер три.
— Это не допрос.
— А это что? Двустороннее зеркало?
— Да.
— А кто на той стороне? Весь полицейский корпус?
— Нет.
— А может, сам Пророк?
Элтон подтянул второй стул так, чтобы он оказался рядом с первым, и сел. Положил шляпу на стол. У него на лбу от нее осталась глубокая красная полоса.
— Прекрасно. Не хочешь — не садись. Только я думал, так тебе будет поудобней. Джордан, да не смотри ты на зеркало. На той стороне никого нет.
— Я не так уж готов тебе поверить.
— А может, стоит все-таки?
— Почему ты прежде всего не скажешь мне, из-за чего этот сыр-бор?
— Я знаю: ты приходил повидаться с моей женой.
Я как-то видел фильм, где одного парня обвинили в том, что он убил свою девушку. Когда его забрали, он все время повторял себе: «Ничего не говори». Он так упорно думал об этом, что эти слова возникли на стекле двустороннего зеркала, и в течение всего допроса он на них смотрел. В результате копы ничего не добились и вынуждены были его отпустить. А дело-то было в том, что парень и правда убил свою девушку — задушил ее же свитером, так это все и кончилось: парня выпустили в открытый мир.
— Джордан?
— Да?
— Куини сказала мне, ты хотел узнать, почему расследование еще не закрыто.
— Ты галочку поставил в клетке «Нет».
— Могу я поговорить с тобой не как страж порядка, а просто как… — он подыскивал слово, — как друг? Пророк, он ведь сам просил меня поговорить с тобой.
— Со мной?
— Он считает — ты прав.
— Прав? В чем?
— Он думает, твоего отца убил кто-то другой.
Тут либо дела пошли и правда хорошо, либо я вообще ни фига понять не мог.
— С чего это он вдруг так думает?
— А с того, что ему это тоже кажется бессмысленным. Твоя мама… Она никогда не любила никакой шумихи, никаких скандалов. Зачем ей было теперь устраивать такое? Пророку известно, что ты тут что-то вынюхивал. Оказывается, у него возникли те же вопросы, что и у тебя.
— Так зачем ты меня сюда-то привез?
— Похоже, тебе неплохо бы чего-нибудь попить. Сейчас вернусь.
Он вышел, а я взглянул на себя в зеркало. И увидел свои глаза — не волосы, или нос, или собственные тощие плечи. Только глаза: они словно плыли по дымчатому стеклу.
Элтон вернулся с двумя бумажными стаканчиками яблочного сока. Поставил стаканчики на стол. Я взял свой. Стаканчик был маленький, какие используют в автоматах, охлаждающих воду для питья, а сок — золотисто-розовый, прозрачный. Элтон жадно проглотил свой и отер губы тыльной стороной ладони.
— Господи, ох и люблю же я яблочный сок! — Потом: — А ты свой не пьешь?
Тут, может быть, самое время рассказать вам про витамины. В школе у нас иногда раздавали витамины. Каждый ученик получал бумажный стаканчик с розовым витамином, катающимся на донышке. Однажды, помню, роздали нам стаканчики с розовым порошком. Староста класса налил в наши стаканчики яблочного сока и велел это выпить. Он сказал, что это фторид для зубов, но вкус у него был как у чайной соды. От этих витаминов мы начинали как-то нетвердо держаться на ногах и на пару часов вроде даже отключались. Я до сих пор не могу понять, зачем это с нами делали. Может, пока мы были одурманены, нам проигрывали еще какие-то пленки с речами Пророка, где он говорил про убийство и всякое такое. А может, насиловали девочек. Я действительно не знаю. Однажды я увидел, как один парнишка отказался выпить витамин. Так его вытащили на школьный двор и выпороли кнутом. А он все равно отказывался. И ночью его вышвырнули из города. Шансов, что этот парнишка еще жив, маловато, а то и вовсе ноль.
Я отодвинул стаканчик:
— Спасибо, не надо.
— Точно?
— Так Пророк думает, что я могу быть прав насчет мамы?
— Так и есть, и он из-за этого очень даже тревожится.
— Как-то мне трудновато поверить, что он тревожится из-за того, что моя мать гниет в тюрьме.
— Ну, из-за этого тоже, но я-то имел в виду, что, если не она это сделала, убийца ходит тут на свободе.
— И он боится, что может оказаться следующим по списку.
— Коротко говоря — суть в этом. — Элтон наклонился ко мне, лицо его теперь было совсем близко, я чувствовал идущий от него запах пота и простого мыла, которым он помыл руки. — Он подумал, может, вы с ним сумеете помочь друг другу.
— Дай — ка мне получше во всем разобраться: этот тип меня отлучил, а теперь ему понадобилась моя помощь?!
— Но тебе ведь тоже может понадобиться его помощь.
— Сомневаюсь.
— Ему о нашем городе известно абсолютно все: где находится каждый из нас, кто чем занят — все без исключения.
— За исключением того, кто убил моего отца.
— Послушай, вам обоим нужно одно и то же. Тебе надо вытащить свою маму из тюрьмы, а Пророку нужен убийца. Выигрывают оба.
— Ничего подобного. Приведи мне хоть одну реальную причину, почему я должен помогать типу, который сломал мне жизнь.
— Потому что он мог бы спасти твою мать.
Он вручил мне листок бумаги с написанным на нем номером телефона. Почерк был так плох, что можно было подумать, это нацарапал шестилетний малыш. Я оттолкнул листок.
— Оставь себе, — сказал Элтон, но я уже запомнил номер.
— Ты отвезешь меня обратно к фургону? — спросил я.
Мы с Электрой последовали за ним по коридору и вышли из двери участка. Солнце пылало над головой, отражаясь от беленого бетона стен, на секунду все вокруг сверкнуло бел