В самое тяжелое время осады, с 4 по 12 июня, наш отряд понес следующие потери:
12-й полк — убито 4 офицера, ранено 7, убито 33 солдата, ранено 117.
9-й полк — убито 17 солдат, ранено 43.
2-я батарея — ранено 19 солдат, убито 5 лошадей, ранено 19.
6-я сотня — ранено 2 офицера, убито 6 казаков, ранено 9, убито 5 лошадей, ранено 7.
Ранено 2 сапера.
Домой — на Родину
С 12 по 24 июня потери русского отряда были следующие.
В разных частях убито 9 нижних чинов, ранено 98. Ранено 2 врача. Убит 1 офицер: подпоручик Гусев 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, прикомандированный к Читинскому казачьему полку и смертельно раненный 21 июня при рекогносцировке китайских укреплений на правом берегу Пэйхо, в 25 верстах от Таку, в перестрелке с китайцами.
Подпоручик Попов 12-го полка, который был тяжело ранен в горло навылет, долгое время был между жизнью и смертью, но, к счастью, поправился.
Приезд адмирала Алексеева
Прибыв из Порт-Артура на броненосце «Петропавловск», 24 июня, в 6 часов утра, вице-адмирал Алексеев покинул вместе со своим штабом Тонку и выехал по железной дороге в Тяньцзинь. Машинистами были тогда американцы. Общее заведование дорогой принадлежало подполковнику Самойлову, под чьим наблюдением рота железнодорожного батальона исправила 30 верст пути в 12 дней. Работать приходилось под огнем неприятельских орудий. К 1 июля Тяньцзиньская дорога была исправлена на всем протяжении и перешла в распоряжение русских.
Американцы первые начали исправление линии, разрушенной боксерами, и распоряжались также подвижным составом. Так как восстановление пути продолжали русские, то заведование дорогой постепенно перешло к нам.
Такое положение вещей было закреплено адмиралом Алексеевым. По его приказанию полковник Вогак вошел в соглашение об окончательной передаче линии с командиром американского судна «Монокаси», заведовавшим линией. Впоследствие это соглашение о передаче железной дороги в ведение России было подтверждено всеми адмиралами союзной эскадры.
Когда прибыли к станции Цзюньлянчэн, находящейся на полпути между Тонку и Тяньцзинем, адмирал вышел из поезда, чтобы осмотреть франко-русскую заставу, которая охраняла мост. При заставе находился французский офицер с 10 матросами и 2 скорострельными орудиями.
Так как начиная от Цзюньлянчэна далее путь еще не был в исправности, то адмирал Алексеев и свита пересели на коней. Вперед были высланы дозоры. Восемь верст было сделано верхом. В этой части пути легко было подвергнуться нападению китайских регулярных войск. Поэтому отряд охранялся конвоем казаков и вдоль всей железной дороги поставлены были посты от 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. По пути встретились французские и японские войска, шедшие в Тяньцзинь. Наконец, после 8 верст пути железная дорога оказалась снова в порядке. Был подан поезд с платформами. Адмирал и свита сели в поезд. Казаки на лошадях поскакали рядом с поездом, который шел малым ходом. Несмотря на поход, казацкие лошади были точно выхолены и прекрасно держались поезда. Наконец, около 12 часов дня поезд подошел к русскому лагерю, расположившемуся между Тяньцзинем и Восточным, ныне Русским арсеналом.
Адмирал был встречен начальником Печилийского отряда генералом Стесселем со штабом и сейчас же объехал весь лагерь. Войска выстроились у своих стоянок. Адмирал здоровался отдельно с каждою частью, благодарил офицеров и солдат за верную службу и передал содержание Высочайшей телеграммы: Государь Император, соболезнуя о потерях, радуется успехам русских войск, которые остались верны своим преданиям и своей храбрости. Адмирал особенно благодарил 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, которому первому пришлось вынести на себе осаду Тяньцзиня.
Затем генерал Стессель предложил гостям спартанский завтрак, состоявший из чая, огурцов и черного хлеба. После завтрака адмирал перешел в свою палатку, уютно, насколько было возможно, обставленную заботливостью офицеров. Палатка была убрана трофеями из взятого нами Восточного арсенала. В тот же день, 24 июня, вечером, адмирал, в сопровождении штаба и конвоя, сделал визит вице-адмиралу Сеймуру, который ответил визитом на другой день.
Кроме того, адмирал сделал визит французскому консулу графу Дюшэйляру, который оказался истинным другом русских и с первых же дней прибытия русского отряда оказал ему целый ряд весьма ценных услуг.
Адмиралу не замедлил сделать визит начальник японского экспедиционного отряда генерал-майор Фукушима, которому адмирал ответил визитом на другой день. Остальные начальники отрядов также являлись в разное время.
Адмирал Алексеев установил самые дружественные отношения с японскими командирами, которые встречали полное содействие со стороны русских и неоднократно являлись к русскому адмиралу для военных совещаний. Весьма характерно то, что вскоре после приезда адмирала Алексеева английский адмирал Сеймур пожелал вернуться на свою эскадру, и общее руководство военными действиями союзников, естественно и окончательно, перешло к русскому адмиралу.
До прибытия адмирала Алексеева Тяньцзинь уже три недели, с перерывами в несколько дней, бомбардировался китайцами. Все европейские отряды несли большие потери. Более всего пострадали русские войска. Около 200 раненых русских лежало уже во Франко-русском госпитале. А между тем, по полученным сведениям, китайские войска прибывали. Из Шанхайгуаня пришел отряд китайских войск генерала Сун Цина, в котором насчитывалось, как говорили, около 5000 человек. С войсками генерала Не это составляло 10 000.
Между тем у европейских отрядов не было ни общего руководителя, ни общего плана действий. Все начальники были согласны в том, что нужно как можно скорее освободить Тяньцзинь и выручить посланников в Пекине, но как повести это дело, что предпринять прежде всего, как атаковать китайские форты и полевые батареи и как прогнать китайские войска и боксеров — подобные вопросы висели в раскаленном тяньцзиньском воздухе без разрешения.
Все иностранцы были одного мнения, что, возможно, скорее все европейские и японские войска должны быть объединены под одним общим руководством для согласных действий, так как продолжающееся разногласие может иметь весьма печальный исход. Отдельные европейские военные части выходили в честной бой, ради отваги, чтобы не ударить лицом в грязь перед иностранцами и показать свою храбрость. Таким полем, на котором испытывались союзные силы, была главным образом равнина перед вокзалом, все время находившаяся под жестоким огнем пуль и гранат.
Адмирал Алексеев и его штаб
Насколько было неудобно отсутствие единой руководящей власти — видно из следующего случая. Co времени прибытия европейских отрядов в Тяньцзинь начальники их действовали вначале сообща с консулами. Английский консул, вмешиваясь во все действия военных, воспротивился тому, чтобы европейцы бомбардировали китайский город, в то время как китайцы из своего города открыли правильную и упорную канонаду по европейским концессиям. Так продолжалось с 4 по 9 июня. Китайцы бомбардировали нас, а мы стреляли только по китайским полевым батареям. Такой странный протест английского консула объяснялся очень просто: если европейцы будут бомбардировать весь китайский город, то китайцы разбегутся, и английские коммерсанты потеряют всех своих должников, компаньонов и клиентов и потерпят громадные убытки. Такое важное соображение побуждало, конечно, возможно гуманнее относиться к английским коммерсантам и их клиентам — китайцам. Наконец, 9 июня по предложению начальника французского отряда было решено, что все дальнейшие военные действия предпринимаются и приводятся в исполнение без участия европейских консулов.
Когда прошло острое время осады, англичане начали снова выказывать обычное недоверие к русским, ни в чем не желая нам содействовать. Два раза, когда начальник русского отряда Стессель приглашал англичан принять участие в общей атаке на китайские батареи, англичане и соблазненные ими американцы отказались под разными предлогами. Дело тянулось, и наши войска и концессии продолжали страдать от неприятельского огня.
Поэтому прибытие в Тяньцзинь адмирала Алексеева было единодушно и искренно приветствовано не одними русскими, но всеми европейцами. Все были уверены, что отныне союзные отряды дружно примутся за дело и под командованием одного лица скорее и успешнее добьются цели освободить город. Все ожидали, что отныне взаимное недоверие и разные недоразумения будут устранены и начальники иностранных отрядов поймут наконец, что без системы и единодушного образа действий союзники здесь ничего не достигнут.
Дальнейшие события не замедлили оправдать общие ожидания.
Русские уже оказали неоцененную услугу союзникам, когда за 6 дней до начала бомбардировки и военных действий перебросили в Тяньцзинь целиком 12-й полк и полубатарею. Русские солдаты и офицеры с честью выполнили возложенное на них тяжкое испытание и кровью отстояли Тяньцзинь и его колонию, за что — по выражению одной английской газеты в Шанхае — заслужили «золотые отзывы» о себе.
Затем русские, германцы, англичане и американцы, под общим начальством генерала Стесселя, пробиваются к осажденному Тяньцзиню и выручают отряд Анисимова.
Через несколько дней русские и союзники, под начальством полковника Ширинского, выручают отряд адмирала Сеймура, осажденный в арсенале Сику.
С прибытием адмирала Алексеева в Тяньцзинь, согласно старшинству и особенной авторитетности личности русского адмирала, к нему перешло общее руководство союзными войсками, которых к тому времени в Тяньцзине насчитывалось около 13 000. К русским тем самым перешла честь быть во главе союзного дела восьми держав, которое к тому времени уже начало было идти вразброд.
После того как адмирал Алексеев переговорил лично с командирами главнейших отрядов, дальнейшие переговоры, по указаниям адмирала, вел с разными союзными военачальниками состоящий при нем дипломатический чиновник И. Я. Коростовец, который для этой цели виделся как с начальниками международных отрядов, так и с другими лицами, беседа с коими могла содействовать успеху общего дела.