ы утром, пока он плескался в душе, появились солдаты железнодорожной части, и вскоре без какого-либо предупреждения, поезд тронулся и поехал. Жена профессора кричала изо всех сил, но все было напрасно. Несчастный остался в Пскове без денег, без носков, в пеньюаре жены и тапочках.
Расскажу еще об одном последствии забастовки, которое, впрочем, я не считаю забавным. Один жандармский капитан в Москве покончил с собой в вокзальном буфете. Он застрелился, предварительно написав короткую записку с таким текстом: «Ухожу из жизни, потому что проел слишком много государственных денег».
А вот еще несколько необычных историй.
В Москве революционер является к домовладельцу, снимает шапку и говорит:
– Сударь, позвольте взять из вашего сарая доски, они нам нужны для строительства баррикады.
Домовладелец отвечает:
– Добром ничего я вам не дам. Можете взять доски силой.
– За кого вы нас, сударь, принимаете? Оставьте свои доски себе!
Еще одна похожая история. Революционер приходит к даме и говорит:
– Мадам, будьте так добры, одолжите нам ваши металлические ворота. Нам они крайне необходимы.
– Мои ворота? Господи, да зачем они вам?
– Для баррикады. Я ведь революционер.
– Ах, так! Берите ворота, берите мои деньги, забирайте все! Только, пожалуйста, не губите моего мужа и детей!
– Мадам, я не прошу ничего лишнего. Прошу только ворота.
– Забирайте!
– Спасибо, мадам, прошу простить мою поспешность, но на подходе артиллерия.
Теперь о хулиганах. Их тут развелось невиданное количество. Вчера я оказался позади церкви Казанской Божией матери. Ко мне подошел хулиган, достал из-за пазухи шикарный кухонный нож и продемонстрировал его заточку и острие. Потом он сказал: «Даете рубль пятьдесят, и нож ваш». Я немедленно выдал деньги. А вы как думаете!..
Попадаются весьма галантные хулиганы. Один такой остановил девушку неподалеку от Царскосельского вокзала. Несчастная, сама не своя от ужаса, немедленно протянула ему кошелек, в котором было два рубля пятьдесят копеек. Хулиган забрал все деньги. И тут девушка заголосила:
– Господи, как же я сяду в поезд? Билет-то купить не на что!
– Сколько вам надо? – спросил хулиган.
– Шестьдесят копеек.
– Что же сразу не сказала!
Бандит оставил себе два рубля, вернул дрожащей барышне пятьдесят копеек, и еще десять копеек добавил от себя.
А еще попадаются такие хулиганы, которых, если бы их не было, стоило бы выдумать. Больно они хороши. Одна дама выходит из катка, что на Мойке. Откуда не возьмись, появляется хулиган и говорит: «Гони двадцать копеек!» У дамы от страха трясутся руки, она даже не может открыть кошелек. «Давай быстрее!..» Получив свои двадцать копеек, хулиган говорит даме: «А теперь целуй мне руку!»
Производятся бесчисленные аресты. Куда-то пропали все студенты. Похоже, все они в тюрьме. Студенток тоже арестовывают. Вчера одна из них необычным образом сумела отбиться от полиции. На глазах у пристава она засунула в свой корсаж две бомбы. Можете мне поверить, бить ее не стали. Впрочем, ласкать тоже, хоть и была она чертовски красива. Студентку вместе с ее бронзовой грудью просто отпустили на все четыре стороны.
Январь 1906 г.
Скоро Новый год
Я люблю заснеженный Петербург, его морозные зимы, легкий бег саней по широким проспектам, ширь застывшей Невы и унылый вид его дворцов. Когда смотришь на эти дворцы, кажется, что их печальные безжизненные фасады, обрамленные траурной белизной и увешанные ледяными сталактитами, оплакивают беды родной страны. Все официальные мероприятия и пышные церемонии остались в прошлом. Императорский дворец, которым гордится город, и кичатся цари, остался без хозяина. Он сразу покинул свой дворец, как только услышал залпы орудий на Васильевском острове, прозвучавшие, словно зловещий салют в его честь.
Времена настали тяжелые и какие-то непонятные. Однако жизнь продолжается. Стоит присмотреться к тому, что творится в эти предновогодние праздничные дни, и попытаться понять, что изменилось по сравнению с прежними временами. Официальных торжеств нет и в помине. На Неве не сооружают купель, и митрополит не ходит освящать невскую водичку, скрывшуюся под ледяным покровом. А как нынче поживают граждане? На их лицах что-то не видно праздничного выражения, приличествующего каждому благонамеренному русскому человеку в преддверии Нового года. А с каким настроением будем встречать Рождество?
Какой все-таки удивительный и неповторимый народ! Он такой терпеливый, что кажется беспечным, такой невозмутимый, что кажется смирившимся со своей судьбой. Потерпев поражение, он не чувствует себя ни подавленным, ни побежденным. Он полностью отдается радостям сегодняшнего дня, позабыв о вчерашней бойне, и не задумывается о возможности новых жертв.
Я бы покривил душой, если бы сказал, что на этой неделе, отмеченной забвением всего и вся, никто не занимался политикой. А петербургские кухарки! Они умудрились провести митинг под самым носом у полиции. Об этой истории стоит рассказать особо. Согласно традиции, всю рождественскую неделю кухарки отдыхают. Вот и в этом году они заранее закупили продукты и наготовили еды на неделю вперед. А поскольку у них появилось свободное время, то они решили его потратить на обсуждение своих «экономических требований». Однако в помещение, в котором они собрались, вскоре ворвалась полиция. Никогда еще на городовых не обрушивался такой поток ругательств, какие им пришлось выслушать в тот день. Самыми ласковыми словами, обращенными к городовым, были: антихристы, подлецы, ищейки, фараоны, христопродавцы, сукины дети! Тем не менее, помещение пришлось освободить. Но у кухарок родилась одна идея, которую они единодушно одобрили и немедленно воплотили в жизнь.
По соседству с упомянутым помещением имелась баня. Кухарки маленькими группами просочились в нее, скинулись по десять копеек и вновь собрались, но на этот раз в большом помывочном отделении, где были и душ, и бассейн, и парная. При этом были они, разумеется, совершенно голыми, как и подобает порядочным кухаркам, которых манифест от 17 октября не смог лишить права париться в бане. Не нарушив, таким образом, установленный порядок, кухарки приняли несколько резолюций радикального толка, которые, несомненно, заставят задуматься их хозяев. Между тем сведения о том, что в бане проводится политическое мероприятие, дошли до полицмейстера. Тот отправил для наведения порядка пристава и городовых. Но полицейские оказались бессильны, потому что вместо заговорщиков они обнаружили в бане только почтенных дам и девиц. Каждая была в костюме Евы, и все хлестали друг друга по спинам березовыми вениками.
В Царском Селе в предновогодние и рождественские дни отнюдь не царило уныние. В течение всего декабря непрерывной чередой проходили пиры, которые устраивали для военных. Приглашения по очереди рассылались всем гвардейским полкам, и господа офицеры обедали за императорским столом. На Рождество согласно традиции, в казачьих гвардейских частях устанавливались новогодние елки, и казаки вешали на них множество подарков, в частности портсигары для офицеров.
В Александровском дворце в честь каждого великого князя и великой княгини устанавливается отдельная новогодняя елка. Царь и царица тоже установили по елке друг для друга. Праздники прошли в атмосфере веселья.
После Рождества празднуют наступление Нового года. Здесь новогодние праздники называют «встречей Нового года». В новогоднюю ночь люди обычно отправляются в театр, где представление заканчивается в половине двенадцатого ночи с тем, чтобы к полуночи каждый уже сидел за новогодним столом с бокалом шампанского в руке и говорил добрые пожелания своим близким.
Лично я пошел в Михайловский театр. В тот вечер шла премилая комедия Ромена Колюса «Маленькая язва». Играла мадемуазель Старк. Эта актриса слишком талантлива, чтобы так надолго застревать в Санкт-Петербурге. Когда она покинет этот город вслед за Сюзанной Мюнт (с нее, кстати, министерство двора потребовало 45 тысяч франков неустойки за то, что она в погоне за славой отправилась встречать Новый год в Париж), я смогу рассказать ей, кто в действительности находился в тот вечер в императорской ложе за задернутыми занавесками. Кстати, когда публика поняла, что в ложе кто-то есть, раздались жидкие аплодисменты. Так вот, там не было ни царя, ни царицы. В ложе находилась всего лишь сестра царя Ольга Александровна со своим мужем князем Ольденбургским. Это говорит о том, что члены царской семьи несмотря ни на что посещают театр.
После спектакля я оказался в просторном зале ресторана «Медведь».
Наступила полночь… После двенадцатого удара (удары отбивали по серебряному блюду) оркестр заиграл «Боже царя храни». Яркое освещение, цветы, драгоценности, пышные туалеты дам, обнаженные плечи, ордена, офицеры в парадных мундирах, штатские во всем черном. Все встают.
Недалеко от себя вижу молодого человека, практически юношу, студента. У него мягкие черты лица, добрые глаза и розовые щеки. Он совсем не похож на студента-революционера. Это, скорее, подросток, который в этом возрасте может хотеть лишь одного: жить! Когда гимн исполняли первый раз, молодой человек встал. Потом сел. Затем гимн заиграли второй раз, он опять встал и при этом небрежно уперся в стул коленом. За это он лишился жизни!
Внезапно какой-то человек в черном публично оскорбил юношу. Он пытался представить дело так, словно, поставив колено на стул, молодой человек совершил преступление. Юноша ответил, что сначала он закончит ужин, а потом они выяснят отношения. И вот юноша ужинает… последний раз в жизни.
Шампанское, смех, женщины беззаботно веселятся, к потолку взлетают воздушные шарики, гремят хлопушки. Внезапно в общий шум врываются пять разрывов хлопушек. Они громче обычного. Началась кутерьма, слышны крики, одни пытаются сбежать, другие кидаются посмотреть, что случилось. Оказалось, что человек в черном пять раз выстрелил в студента из револьвера. И теперь между столами лежит труп.