1905-й год — страница 25 из 38

{240}.

Кроме обращения «К обществу», съезд принял в первом чтении (еще не получив парламента и не став властью, либералы старались тщательно блюсти все парламентские обычаи) проект конституции (монархия и двухпалатная система) и осудил булыгинскую Думу. Впрочем, довольно скоро земцы отказались от этого осуждения{241}.

Быстро забыли они и обращение «К обществу». Не успели высохнуть на нем чернила, как земцы поспешили вступить в переговоры с царскими министрами об официальном проведений очередного земского съезда. Чувствуя приближение народной бури, царизм пошел на уступки либералам, разрешил съезду собраться официально, но поставил его под контроль правительственного чиновника, дав ему право в случае необходимости закрыть съезд. «Съезд состоялся (12–15 сентября в Москве. — К. Ш.) таким образом, на совершенно иных началах, чем предыдущий: тогда полиция запретила его, грозила разогнать, составила протокол, назначила после съезда сенаторское следствие. Теперь земцы и полиция столковались и согласились заранее», — отмечал В. И. Ленин{242}.

Съезд отразил начавшееся поправение земских либералов. Он единодушно одобрил участие в выборах в законосовещательную думу, смягчение «крайностей» программы «Союза освобождения». Некоторые либералы высказались против включения в воззвание к избирателям пункта о принудительном отчуждении частновладельческих земель и против предложения предоставить Польше автономию. Так начало осуществляться соглашение земской буржуазии с самодержавием.

Хотя часть либералов считала соглашение с царизмом еще преждевременным, многие из них уже удовлетворились сделанными царизмом уступками и были непрочь заключить с самодержавием мир.

Революционная борьба народов России, заставившая сначала «порозоветь», а затем и «покраснеть» либеральную буржуазию, неизбежно начинала теперь толкать ее вправо. Дальнейший подъем революции ускорил консолидацию либеральной буржуазии, переход ее от бесформенных интеллигентских союзов к созданию настоящих политических партий и усилил ее стремление столковаться с царизмом за счет народа.

Глава VДЕМОКРАТИЯ ОПОЯСАНА БУРЕЙ

«Долой булыгинскую Думу!Да здравствует республика!»

Летом 1905 г., когда революция поднялась на новую ступень, у правительства не хватало сил, чтобы навести необходимый, с его точки зрения, порядок. Все было против царизма: русско-японская война приносила одно поражение за другим; чиновники сбились со счета, подытоживая количество забастовок, демонстраций, митингов и других революционных выступлений рабочего класса; губернаторы завалили министерство внутренних дел просьбами о присылке солдат для расправы с восставшими крестьянами, а военные власти требовали казаков для подавления взбунтовавшихся войск; даже либеральное общество вышло из повиновения и перестало быть покорным. Царские министры, изнуренные борьбой «с крамолой», решили вновь применить политику «кнута и пряника».

После заключения Портсмутского мира (23 августа), возвратив солдат, они надеялись получить «кнут». Пе одержав победы над «врагом внешним», можно было попытаться теперь одолеть «врага внутреннего».

Большевистский Центральный Комитет РСДРП, в специальной листовке обращаясь к рабочим и крестьянам по поводу Портсмутского мира, писал: «Мир заключен, но только с Японией. К счастью, не заключен еще мир в другой войне, которую ведет Россия, — в войне русского народа с царским правительством. Эта война теперь только разгорается, и она не кончится, пока русский народ не одержит полной победы над старым порядком — над самодержавием царя и чиновников, за которыми стоят помещики и капиталисты. Предательское нападение царских войск 9 января в Петербурге на безоружных рабочих, которые шли просить царя о помощи, всеобщие стачки и кровавые столкновения народа с войсками во всех больших городах России, бесчисленные стычки и в городах, и в деревнях, и на окраинах, и в центре России, отчаянные битвы в Лодзи и Одессе, да, это идет жестокая война, война народа с его угнетателями и грабителями. Народ почувствовал, наконец, что от нынешнего порядка ему нечего ждать, кроме эксплуатации, голода, издевательства, насилия. Он почувствовал это, он восстает и берется за оружие. Рабочие городов идут во главе этой борьбы, они доведут ее до конца»{243}. «Кнут» и предназначался им. Что же касается «пряника», то его готовили другим.

В летней резиденции царя, в Новом Петергофе, в июле — почти одновременно с Портсмутскими переговорами — пять дней шли заседания. Более 40 царских бюрократов и великих князей под председательством самого Николая II обсуждали проект законосовещательной думы, выработанный под руководством министра внутренних дел А. Г. Булыгина.

6 августа Николай II подписал манифест об учреждении так называемой булыгипской Думы.

В манифесте царь заявлял, что его всегда «озабочивала… мысль о согласовании выборных общественных учреждений (земств и городских дум. — К. Ш.) с правительственными властями и об искоренении разлада между ними, столь пагубно отражающегося на правильном течении государственной жизни»{244}.

Созвать Думу Николай II повелел к началу 1906 г. Право выбирать в нее резко ограничивалось. Им не пользовались лица моложе 25 лет, женщины, военнослужащие, а главное — устанавливался довольно высокий имущественный ценз.

В. И. Ленин отмечал, что законосовещательная Дума должна была быть созвана «на основе такого грубоцензового, сословного и непрямого избирательного права, которое является прямо издевательством над идеей народного представительства»{245}. Из 143 млн., составлявших население России, только 4 млн. получили возможность участвовать в выборах: это были помещики, буржуазия, зажиточные крестьяне.

В специальной листовке большевики писали, что в результате самоотверженной борьбы народа с самодержавием «правительство поняло неминуемую для него опасность и спешит заключить как можно теснее союз с помещиками и капиталистами, им оно бросает кусочек своей власти — дает им Государственную думу. Заодно оно уже пытается обманом привлечь к себе крестьян — им также дает выбирать представителей в Думу. Но какие выборы! В четыре этажа. Выборные волостные сходы выбирают выборщиков, те опять из себя выборщиков и уже эти представителей в Думу. И это без всякой свободы слова и обсуждения, под внимательным надзором полиции, земских начальников, предводителей дворянства, губернаторов по всем ступеням выборов от первой до четвертой. Поистине выборы от кулаков и земских начальников! И такой грубой хитростью правительство думает провести народ…»{246}.

Заключение Портсмутского мира и издание закона о булыгинской Думе, по мнению В. И. Ленина, положили «начало повой полосы в истории русской революции»{247}. Вопрос теперь стоял так: достигла ли революция своего апогея и должна постепенно убывать, входя в рамки нормальной и законной жизни, или ей предстоит развиваться дальше в направлении к вооруженному восстанию.

Либералы склонялись к первому. И хотя большинство из них не удовлетворял законосовещательный характер Думы, и хотя известная часть из них не соглашалась и с избирательным законом, все они высказались за участие в выборах.

Большевики были уверены, что революция еще далеко не исчерпала своих возможностей и разгар ее впереди. Поэтому они выдвинули идею активного бойкота булыгинской Думы. Центральный Комитет РСДРП предложил всем местным партийным комитетам разработанный им «Общий план кампании по поводу Государственной думы…»{248}. В нем детально разрабатывался весь комплекс мер, которые должны были сорвать маневр царизма и способствовать дальнейшему росту революционного движения. ЦК советовал наладить местным комитетам выпуск нелегальных листовок, повсеместно организовывать митинги, собрания и другие массовые выступления, создать группы агитаторов, в том числе для работы и в непролетарских слоях населения (крестьяне, ремесленники, учащиеся), применяя везде выдвижение «в агитации передового революционного лозунга» — призыва к вооруженному восстанию{249}.

Кроме того, местным комитетам ЦК предлагал в борьбе с царской затеей: «1) Организовать отряды рабочих, могущих проникнуть во все предвыборные собрания для проведения там своей резолюции. Если нм не дадут говорить, то они постараются сорвать собрание. 2) В тех городах, где полицейские условия не настолько сильны, что можно бояться превращения всякой демонстрации в бойню, устраивать частичные демонстрации во время предвыборной агитации. 3) Подготовить ко временя выборов общероссийскую политическую стачку с организацией везде, где это возможно, насильственного рассеяния собраний выборщиков, если последние сами добровольно не согласятся на требования народа распуститься или если другими какими способами нельзя войти с ними в соглашение для бойкота выборов. 4) Подготовить пролетариат (особенно петербургский) для непосредственного вмешательства в работу Государственной думы (если только правительству удастся созвать ее) с целью заставить ее принять резолюцию о самораспущении или разогнать ее силой»{250}.

В «Общем плане кампании», выработанном ЦК РСДРП, указывалось, что местные большевистские организации в борьбе с булыгинской Думой должны идти на объединение со всеми демократическими силами и заключать по конкретным вопросам соглашения с другими социал-демократическими партиями. Стремясь к созданию левого блока, большевики в отличие от меньшевиков резко рвали с теми, кто готов был на прямое или косвенное пособничество затее царизма с булыгинской Думой. «… Мы будем считать изменником и врагом свободы и народа всякого, кто примет сознательное участие в царской комедии выборов и представительства как избиратель, выборщик или член Государственной думы. Мы заявл