– Морг направо, Ватсон.
– Я помню.
Незнакомый мне патологоанатом, жилистый и высокий, мрачно кивнул нам с Лестрейдом.
– Девочку пришли посмотреть?
– Верно, Том. Познакомься, это – доктор Ватсон.
Лицо Тома вытянулось.
– Наслышан, сэр. Рад видеть, сэр. И очень жаль, что ваш друг…
– Да-да, – нетерпеливо перебил я. – Покажите тело, Том, нам не стоит терять времени: каждая минута играет против Ирэн Вулф.
Том откинул простыню и я увидел Беатрис Пройслер, вернее, то, что от нее осталось. Если бы не многолетняя врачебная практика, неизбежно лишающая человека брезгливости, мне бы наверняка стало худо. Садовник расчленил тело несчастной девочки, отделил от туловища руки, ноги, голову. Руки и ноги также были разделены по локтевым и коленным суставам.
– Шестнадцать лет, – глухо проговорил Лестрейд.
Я наклонился и внимательно осмотрел срезы.
– Что думаете по поводу срезов, Том?
– Работа дилетанта, если уместно будет использовать такое слово, сэр, – с готовностью отозвался Том. – Края ран неровные, в некоторых местах нож глубоко вонзился в кость.
– Вы считаете, убийца орудовал ножом?
– Да, на скальпель не похоже, на пилу тоже. Нож, сэр.
– Девочка была изнасилована?
– Нет, сэр, девственная плева цела. Но…
– Но, Том?
– Садовник отрезал ей язык. И, судя по тому, как запеклась кровь, он сделал это, когда девочка еще была жива.
Признаться, мне потребовалось некоторое время, чтобы вновь обрести дар речи.
– Язык нашли?
– Нет, доктор, – отозвался Лестрейд. – Языка на месте не было. Да и части тела лежали не так, как на столе, а составляли какую-то безумную инсталляцию…
– Вот как. Надеюсь, вы сделали фотографию?
– Разумеется, сэр.
– Мне необходимо ее видеть, – заявил я. – Здесь я закончил.
– Пожалуйста, Ватсон, – Лестрейд протянул мне снимок. – Обратите внимание, фото цветное, выполнено на фотопластинке «Автохром» братьев Люмьер. Спасибо муниципалитету, расщедрился на покупку фотопластинок для полицейского управления.
Фотография меня потрясла. Тело бедняжки лежало в центре огромной зеленой кувшинки, части рук и ног были разложены вокруг туловища подобно лепесткам ромашки. Голову Садовник разместил на груди девочки.
– Судя по кувшинке, тело было найдено в Королевском ботаническом саду?
– Вы поразительно догадливы, доктор. Вероятно, убийца прокрался в сад ночью и принес с собой тело.
– Ясно, Лестрейд. А где девочку видели в последний раз?
– В Лондонской библиотеке. Кстати, моя дочь посещает это место.
– Моя тоже, – отозвался я. – Что ж, Лестрейд, с Беатрис мы закончили. Ей уже ничем не помочь. Теперь – Ирэн. И нам нужно спешить.
Отец Ирэн, мистер Хармони Вулф, и правда, совершенно поседел. Исчезновение дочери и болезнь жены, очевидно, надломили этого маленького человека, похожего на скромного клерка одной из многочисленных контор по Ломбард-стрит. Увидев нас с Лестрейдом, он буквально набросился на инспектора.
– Вы нашли ее? Нашли?
После того, как детектив дал отрицательный ответ, бедолага залился слезами.
– Моя бедная девочка, мое несчастное дитя! Что с ней сейчас происходит, где она?!
– Успокойтесь, пожалуйста, мистер Вулф, – сказал Лестрейд, лицо его болезненно искривилось. – Мы делаем все возможное, и необходимо сохранять спокойствие, чтобы найти Ирэн. Мы привлекли лучшие силы. Вот, познакомьтесь, это доктор Ватсон.
– Доктор Ватсон?! – вскричал Вулф. – Тот самый?
– Он, он, – как мне показалось, насмешливо, отозвался инспектор.
– Найдите ее, сэр, – взмолился несчастный отец. – Найдите ее в память о вашем друге!
– Я сделаю все, что в моих силах, сэр. – сухо сказал я. – И не в память о моем друге, а потому, что хочу спасти девочку. Но и вы должны постараться, мистер Вулф.
– Я готов на все! – заверил он.
– Не сомневаюсь в этом. Вам необходимо как можно подробнее вспомнить день похищения.
– Но я уже все рассказал полиции, – пожал плечами Вулф.
– А теперь расскажите мне. Возможно, вам удастся вспомнить новые детали.
– Хорошо, – Вулф устало опустился в кресло. Мы с Лестрейдом присели на стоящий в углу кабинета диванчик.
– Утром я, как всегда, поднялся, побрился. Собирался на работу, знаете ли. Я работаю старшим делопроизводителем в конторе «Гудрон и сыновья». Да. Итак, я побрился, тут же жена пригласила завтракать. На завтрак были омлет с беконом и сыром, а также кофе. Из своей комнаты спустилась Ирэн. Она была полностью одета. Сиреневое пальто, шляпка, длинные перчатки.
– Какое у нее было настроение? – спросил я.
– Обычное, – немного подумав, ответил Вулф. – Хотя завтракать она не стала. Сказала, что спешит в магазин мод на Пикадилли, где ее ждет подруга.
– Имя подруги?
– Увы, ни я, ни жена не спросили. Ирэн, знаете ли, очень бойкая и независимая девушка, у нее много подруг, и мы старались не сильно ее ограничивать в общении.
– Проверены все магазины мод на Пикадилли, – вставил Лестрейд. – Ни в одном девушку не видели.
– Продолжайте, – кивнул я Вулфу.
– Да. Она не стала завтракать, сказала, что идет в магазин мод и ушла. Собственно, это все, мистер Ватсон. Когда я вернулся вечером с работы, жена тревожилась, Ирэн все еще не было дома. Не пришла она и к ночи, и на следующий день.
Плечи несчастного отца затряслись.
– Мистер Вулф, постарайтесь вспомнить что-то еще. – мягко сказал я. – Любые детали важны.
– Я все рассказал, сэр, – всхлипнул Вулф. – Хотя, постойте! У нее в руках была книга.
– Что же вы раньше-то не сказали? – упрекнул Лестрейд.
– Я только сейчас вспомнил, детектив. Ранее мне казалось, что у нее в руках, как обычно, ридикюль, но теперь я уверен – это была книга.
– Какая именно книга? – спросил я.
– Не могу знать. Я видел только обратную сторону обложки. Обложка была синей и почти сливалась с пальто моей дочери.
– Спасибо, мистер Вулф, – сказал я, поднимаясь.
Седой человечек вскочил, схватил мою руку, принялся горячо умолять найти его дочь, снова упомянул Шерлока Холмса. Мне стало не по себе, и я в первый раз по-настоящему пожалел, что позволил Лестрейду втянуть меня в эту авантюру.
4
До конца дня, и, соответственно, до вероятной смерти Ирэн Вулф оставалось чуть более шести часов. Мы с Лестрейдом, попеременно поторапливая шофера, ехали в сторону Пикадилли.
Я держал в руке фотографию Ирэн, полученную мною от мистера Вулфа. Миловидная девушка. Копна черных волос, узкое лицо, внимательные черные глаза. Беатрис Пройслер выглядела иначе: круглолицая, рыжеволосая, зеленоглазая, с россыпью веснушек на полных щеках.
– Пикадилли, сэр, – сообщил шофер.
– В каком магазине мод вы собираетесь побывать, Ватсон? – осведомился Лестрейд. – Здесь их немало, но мы уже опросили всех продавцов.
– Поворачивайте на Сент-Джеймс-сквер, – бросил я. – Мне не нужны магазины мод, мы едем в Лондонскую национальную библиотеку.
Лестрейд удивленно поднял брови.
– Беатрис Пройслер в последний раз видели в этой библиотеке, – напомнил я инспектору. – А в руках у Ирэн была книга. Мы должны проверить все версии.
– Идемте же, – Лестрейд быстрым шагом направился вверх по лестнице, к массивным деревянным дверям книгохранилища.
Стеллажи с книгами достигали потолков – бесценные труды человеческого разума. При иных обстоятельствах мне бы доставило удовольствие думать, что на этих стеллажах есть и мои скромные сборники.
Крупнейшая библиотека мира, гордость Королевства, как всегда, была полна людей. Посетители сидели за бесконечными столами с зелеными лампами, в тишине раздавался шелест страниц. Мужчины и женщины разного возраста, разного социального статуса. И, вполне вероятно, что среди них находится и Садовник.
Я направился к стойке отдела зарубежной литературы.
– Добрый вечер, сэр, – улыбнулась мне симпатичная полная женщина в очках. – Какая книга вас интересует?
Я поздоровался с библиотекаршей и, показав ей фотографию, спросил:
– Скажите, пожалуйста, вы не видели здесь эту девушку?
Женщина внимательно посмотрела фото, покачала головой.
– Нет, сэр.
– Но вы работали 12 апреля?
– Да, сэр. С утра и до закрытия библиотеки.
Не видела Ирэн и мадам из отдела английской литературы. А вот в небольшом отделе французской поэзии нас ждала удача.
– О, да, я помню эту барышню, – сказала высокая пожилая леди, одетая в старомодную блузу из желтого крепдешина, подобные столь часто носят старые девы. – Я видела ее два или три раза, она брала стихи французских символистов. В последний раз она, кажется, взяла сборник Рембо.
– Она общалась с кем-нибудь из посетителей?
– Точно не могу сказать, сэр. Я не видела, но мы не всегда стоим за стойкой, время от времени мы уходим в хранилище, и в этот время посетители вполне могут переговариваться.
Я обернулся в зал отдела французской поэзии. Не больше десяти столов и все пустые.
– Французская поэзия не пользуется большой популярностью среди англичан, – сухо сообщила пожилая леди. – Но у нас есть несколько особо преданных читателей, которые регулярно приходят сюда. О, да вот же один из них.
К стойке приблизился молодой человек лет двадцати. Лестрейд буквально впился в него глазами. Невысокий, черноволосый юноша, худой, но жилистый, в приличной пиджачной паре, без шляпы и без галстука. Волосы коротко пострижены.
– Мистер Барлоу, здравствуйте.
– Здравствуйте, мисс Макгилл.
– Вы принесли де Ренье?
– Да, мисс Макгилл.
– Замечательно. Кого возьмете на этот раз, мистер Барлоу?
– Простите, – вмешался я. – Сэр, вы не встречали эту девушку?
Я показал фотографию Ирэн.
– Нет, сэр, – мельком взглянув на снимок, ответил он. – Мне бы поздние вирши Верлена, мисс Макгилл.
– Посмотрите внимательнее, – с нажимом сказал Лестрейд.
Барлоу взял фотографию.
– Нет, сэр, не видел.