Молодой человек вернул фото, подхватил своего Верлена, и, кивнув мисс Макгилл, присел за один из столов.
– А что произошло с этой девушкой, позвольте полюбопытствовать?
– Ее похитили, мадам, то есть, мисс Макгилл. И похоже, что в последний раз ее видели в библиотеке.
– Надеюсь, с ней ничего не случится, – выпрямилась пожилая леди. – Ведь в противном случае под угрозой будет репутация Лондонской библиотеки как безопаснейшего места в Британии.
– Могу я посмотреть эту книгу? – я кивнул на желтый томик великого французского символиста Анри Де Ренье, только что сданный Барлоу.
– Пожалуйста, – мисс Макгилл пододвинула ко мне книгу.
Я пролистал страницы, вытащил из конверта формуляр. Книгу брали четыре раза. Два раза – семь и десять лет назад, и два раза – в текущем 1907 году. В апреле ее взял Гай Барлоу, а в марте…
– Взгляните, Лестрейд.
Инспектор присвистнул, и, резко обернувшись к столу, за которым сидел юноша с Верленом, гаркнул:
– Вы арестованы, молодой человек.
В формуляре книги Анри Де Ренье было черным по белому написано: «Беатрис Пройслер».
Далее последовала весьма неприятная сцена, совершенно не вяжущаяся с репутацией Лондонской библиотеки, как самого безопасного места в Британии. Лестрейд подошел к мистеру Гаю Барлоу и, схвативши побледневшего как смерть молодого человека за шиворот, потащил его к выходу. Посетители отвлеклись от шелеста страниц и во все глаза смотрели на инспектора и его жертву.
– Вы идете, Ватсон? – бросил через плечо Лестрейд.
– Мне нужно задать леди еще несколько вопросов, – отозвался я.
– Тогда приедете в участок на такси, – крикнул инспектор, волоча арестованного к выходу.
Я повернулся к мисс Макгилл. Она выпрямилась, побледнела, глаза ее сверкали за стеклами очков, а и без того тонкие губы превратились в синюю нитку.
– Какой позор, какой неслыханный позор для библиотеки! – простонала она, но тут же взяла себя в руки и с интересом посмотрела на меня. – Вы тот самый доктор Ватсон?
– Да, это я, мисс.
– Я вынуждена сказать вам, сэр, что ваши рассказы чудовищны. Стиль ужасен, а персонажи совершенно неживые. Особенно этот ваш Шерлок Холмс. Он настолько неестественно ведет себя и говорит, что поверить в его существование читателю так же сложно, как поверить в существование Бога.
– Но в Бога верят многие, мисс, – сказал я, пораженный столь внезапной критикой моих сочинений.
– Как и в вашего персонажа, – парировала она.
– Давайте вернемся к делу, мисс, – взмолился я. – Мне нужен список этих ваших самых преданных читателей, а кроме того, перечень всех посетительниц с именами Розамунд и Эмбер.
Старая леди сощурилась, глядя на меня, как на зарвавшегося ребенка.
– Сэр, после безобразной сцены, что вы и ваш друг здесь устроили, я бы не стала помогать вам даже под страхом смерти, но, знаете ли, с юности испытываю интерес к писателям, даже таким слабо одаренным, как вы.
Мисс Макгилл составила мне список постоянных читателей отдела – их оказалось ровно пять. Гай Барлоу уже в полиции, остальных предстоит допросить. За все время существования отдела французской поэзии, его посетила лишь одна Розамунд, это было 10 лет назад, и ей на тот момент было шестьдесят три года.
– Мисс Макгилл, у меня есть к вам еще одна просьба. Мне нужны последние книги, которые брали эти господа. Мистер Блащиковски, мистер Тернер, мистер Холидей, и мистер Леруа. Книгу Барлоу я тоже возьму, с вашего позволения.
Макгилл несколько секунд строго смотрела на меня, потом промолвила:
– А у вас ведь есть оплаченный абонемент, мистер Ватсон?
Книги я отправил курьером на Бейкер-стрит, а сам на такси направился в Скотленд-Ярд. Я спешил, потому что время Ирэн Вулф стремительно таяло.
– Лестрейд у себя? – спросил я у дюжего констебля на входе.
– В допросной комнате, сэр.
Мне не составило труда найти допросную: здание полицейского управления я знал, как свои пять пальцев.
– Черт побери, Лестрейд, что произошло?!
Открывшаяся моим глазам картина поразила меня. Гай Барлоу сидел на стуле посреди допросной комнаты весь в слезах. Его глаз был подбит, а из носа текла кровь.
– Инспектор, вы с ума сошли?! – крикнул я.
Лестрейд злобно взглянул на меня.
– Доктор, времена немного изменились с тех пор, как вы с мистером Холмсом имели дело с криминальным миром. Нам нужно поймать Садовника, и мы будем использовать все меры воздействия. Мистер Барлоу не спешил рассказать нам все, и мне пришлось немного поторопить его.
Я выругался, вытащил из кармана носовой платок и протянул избитому юноше.
– Возьмите.
Барлоу неуверенно взял платок, приложил к разбитому носу.
– Сэр, я не похищал эту девушку. Да, я видел ее, но …
– То есть, вы соврали нам в библиотеке, – жестко сказал я.
– Соврал, но… О, Боже…
Юноша залился слезами.
– Говорите же, – потребовал я.
– Она была очень красивая, – заикаясь, пробормотал он. – Я пытался заговорить с ней, но она вежливо попросила меня не шуметь в библиотеке.
– Почему вы не сказали нам это сразу же?
– Я испугался.
Его плечи сотрясались от рыданий.
– Это все?
– Да, сэр. Она сказала: «Не стоит шуметь в библиотеке», и я умолк.
– Помимо вас и Ирэн в отделе были посетители?
– Да, был еще молодой человек с тоненькими усиками. Мне он показался крайне неприятным типом.
– Почему?
– Ну… – юноша замялся. – Он издал такой гадкий смешок после того, как Ирэн отказалась поговорить со мной.
– Ясно. А кем вы работаете?
– Я не работаю, сэр. Я студент Технологического университета, учусь на инженера. Живу с мамой в Гринвиче.
Я поднялся.
– Инспектор, можно вас на минуту.
Мы с Лестрейдом вышли из допросной.
– Думаю, целесообразно будет задержать мистера Барлоу до завтра.
– Согласен с вами, доктор.
– Но, я вас очень прошу, не применяйте больше к нему эти ваши меры воздействия. – попросил я.
Когда я вышел из полицейского участка, Лондон уже погрузился в сумерки. По освещенным электрическими фонарями тротуарам шли редкие прохожие. Время Ирэн Вулф – я не устану это повторять! – неумолимо таяло, а я практически ничего не успел для нее сделать. Информации собрано немало, но… «Выводы, Ватсон, выводы», – услышал я в голове голос Шерлока Холмса. Выводов не было.
С моей стороны было весьма самонадеянно взяться за это дело с моими-то способностями к выявлению сути из фактов. Очевидно, Холмс бы уже знал преступника, получив на руки столько данных. Имена, фамилии постоянных посетителей библиотеки, их адреса, листок со стихотворением, книги… Улики есть, но они никак не соединяются в общую картину. Одна надежда, что Садовник – это Гай Барлоу. Он в участке, а это значит, что Ирэн останется жива.
Стемнело. Я знал, что дома, в уютной квартирке на Бейкер-стрит, меня ждут к ужину мисс Остин и Аделаида. Пожалуй, и правда стоило пойти домой. Я сделал все, что мог, исходя из своих скромных возможностей. Я не Холмс. Я отставной доктор, а не детектив.
Поймав такси, я поехал в направлении, противоположном Бейкер-стрит.
5
Такси преодолело Темзу по мосту Ватерлоо, около вокзала я попросил таксиста повернуть на Спер-роуд. Луна отражалась в стеклянной крыше вокзала, на железнодорожных путях дремали составы. Лишь один трудолюбивый локомотив-тягач тащил пару вагонов для сцепки с каким-нибудь скорым.
Спер-роуд встретила довольно неприятными с виду фасадами доходных домов. На улице – ни души, только дрались на газоне неподалеку от урны два кота – черный и белый.
Автомобиль остановился у одного из трехэтажных особняков. Здесь, как я давно знал, располагалась обыкновенная лондонская гостиница для небогатых пассажиров железнодорожного транспорта, которым нужно скоротать ночь-другую в столице. Впрочем, благодаря дешевизне, в таких номерах зачастую селились и коренные лондонцы.
Я попросил таксиста подождать и прошел в дверь парадной. В холле гостиницы горела тусклая лампа, а неприветливого вида мадам за стойкой регистрации гостей пила чай из голубой керамической чашки.
– Добрый вечер, сэр. – голос у не был вполне приятный.
Я поздоровался в ответ.
– Вы заселяться, сэр? – с сомнением спросила она (конечно, ведь у меня не было с собой багажа).
– Нет, мадам. Я приехал к мистеру Юджину Блащиковски. Мне необходимо с ним поговорить.
– Вы из полиции?
Немного поколебавшись, я ответил:
– Не совсем. Я частный сыщик.
– Мистер Юджин вот уже 5 месяцев снимает у нас номер, мистер …
– Ватсон.
– Ватсон, – эхом повторила она.
– Могу я пройти к нему?
Женщина заколебалась.
– Дело крайне срочное, мадам.
– Ну, хорошо, пройдите, – вздохнула она. – Номер 203.
Я взошел по хорошей дубовой лестнице на второй этаж. В слабо освещенном коридоре никого не было. Найдя 203-й номер, я постучал. Тишина. Я постучал еще раз.
– Мистер Блащиковски!
Дверь внезапно распахнулась. Рыжий детина с перекошенным от ярости лицом, не говоря ни слова ринулся на меня. Я едва успел отскочить в сторону. Каблуки Блащиковски загрохотали по дощатому настилу коридора, затем – по лестнице.
Придя в себя, я бросился за ним. Мадам внизу взвизгнула, когда этот здоровяк пронесся мимо нее.
– Спокойно, – крикнул я, пробегая мимо стойки регистрации. – Все под контролем!
Я выскочил на улицу. Блащиковски крупными прыжками несся в сторону Ватерлоо-роуд. Я побежал за ним. Он нырнул в переулок Мид-роуд, оглянулся, и, заметив преследование, побежал еще быстрее. Я чувствовал, что начинаю задыхаться, но не прекращал погоню. Достигнув входа в метро, он нырнул вниз. Я последовал за ним.
– Стойте, задержите его, – попытался крикнуть я, видя, как кондуктор получает от Блащиковски деньги и пропускает его через турникет. Вместо крика у меня получился свистящий хрип.
Я швырнул кондуктору шиллинг вместо пяти пенсов и, не давая ему опомниться, протиснулся через турникет. Сбежав по ступенькам, я увидел Блащиковски, который садился в только что подошедший поезд. Собрав остатки сил, я ринулся вперед и успел заскочить в двери последнего вагона, которые тут же захлопнулись.