— Да, — не удержался князь, — а однажды мне постучали уже под утро. Я спросонья не разобрал, кто стучит, спустил верёвку и поднял… полицейского!
Компания расхохоталась.
— И что же? — спросил Келл. — Это сошло вам с рук?
— Спасибо, вмешался архиепископ Лондонский, замолвил словечко, — ответил Юсупов. — Иначе выгнали бы меня, точно!
— Чёрт, как жаль, что ты уезжаешь! — вдруг сказал Франкетти. Он оборвал мелодию, и все тоже притихли. Стало слышно сопение и фырканье раскормленного бульдога.
Глянув на пса, молчание нарушил Вернон Келл.
— Как его зовут?
— Панч, — живо отозвался князь. — С ним тоже связана одна забавная история. Я забрал его на каникулы с собой, в Россию. А законы здесь у вас неумолимые. Шесть месяцев карантин — и только после этого разрешают ввозить собаку обратно в Британию. Но я же не мог расстаться с моим Панчем на целых полгода! И когда возвращался сюда через Париж, заглянул к одной… в общем, старой русской куртизанке. Мы накормили его снотворным, завернули в пелёнки, надели чепчик. Старушка нарядилась няней, и вот так втроём добрались до Лондона: няня, я и мой младенец!
Гости снова рассмеялись.
— Похоже, ему нравится ваш ковёр, — заметил Келл.
Бульдог, действительно, потёрся мордой о совершенно чёрный ковёр, устилавший всю гостиную, завалился навзничь и стал, извиваясь, чесать об него спину.
— А вам нравится? — спросил Юсупов. Офицер утвердительно кивнул. — Это Джек мне присоветовал один магазинчик…
— Мебельный магазин на Фулхэм-роуд, — уточнил Гордон. — Держат его две такие смешные старые девы, сёстры Фрит.
— Ветхие, как мир, и очень приветливые, — продолжал князь. — Просто персонажи Диккенса, честное слово. Но когда я заказал им чёрный ковёр, их будто подменили.
— Они приняли тебя за дьявола, — снова вставил Франкетти, и Жак снова принялся поить его шампанским.
— Может быть, — согласился Юсупов. — С тех пор, стоило мне заглянуть в магазин, как они прятались за какую-то ширму. Я только и видел, как над ней трепетали две кружевные макушки.
— Скажу вам больше, джентльмены, — вмешался Скейл, — с лёгкой руки князя Юсупова на такие ковры пошла мода! Недавно был случай: жена настелила чёрный ковёр, а муж решил, что гостиная стала мрачной. И говорит: Ковёр или я!
— Напрасно, — сказал Эллей.
— Точно, напрасно, — согласился Скейл. — Жена выбрала ковёр, и они развелись.
— А какие цвета предпочитает ваша жена? — снова по-русски спросил Келла Юсупов. Он сделал приглашающий жест, и они уселись в углу на большой мягкий диван, повернувшись друг к другу.
— Я не женат, — ответил офицер. — Надеюсь, вы уезжаете не из-за болезни княгини Зинаиды Николаевны?
— О, матушкина хворь — это целая история! — махнул рукой князь. — Нервы, нервы, нервы… Недавно они с отцом были в Берлине и срочно вызвали меня депешей. У неё случился сильнейший нервный припадок, а успокоить её в таких случаях могу только я. Пришлось всё бросить и мчаться в Берлин. Там — жара, а матушка лежит на кровати под шубами, окна в комнате закрыты. Есть она наотрез отказывается, говорит, что боли дикие, кричит на всю гостиницу…
— Бог мой, — сказал Келл, — бедная женщина…
— Но мы-то знаем, что болезнь её чисто нервная, — повторил князь. — Не будете так любезны передать мне ещё бокал шампанского?.. Благодарю. Так вот, вызвали психиатра, светило номер один из берлинских светил. Я провёл его к матушке и оставил с глазу на глаз. Вдруг слышу из-за дверей смех. Я сперва ушам не поверил, потом приоткрыл дверь: точно. Матушка давно не смеялась, а тут весело так заливается, только что не хохочет. И рядом на стульчике сидит доктор, от смущения красный. Матушка сквозь смех просит: Уведи его, не могу больше, умираю! Я доктора проводил, возвращаюсь и понять не могу, в чём дело. А она говорит: Где ты взял этого врача? Его самого лечить надо! Он посмотрел на часы у меня над кроватью, и знаешь, что сказал? Странно, говорит, вы заметили, что стрелки остановились в тот же час, когда умер Фридрих Великий?
Келл покачал головой:
— И в самом деле, подозрительный психиатр… Но судя по тому, что княгиня смеялась, визит его всё же принёс пользу!
Юсупов согласился:
— Да, не мытьём, так катаньем.
— Отчего же вы не обратитесь к Распутину? Газеты пишут, что он обладает какой-то чудотворной силой…
Князь с подозрением посмотрел на офицера:
— Вы это серьёзно? Матушка и вправду иной раз неважно себя чувствует, но из ума пока не выжила.
— Однако Распутин врачует её величество и наследника цесаревича уже не первый год, и ваш император к нему благосклонен.
— Не ловите меня на слове, — Феликс поджал ярко-красные губы. — Я не имел в виду, что государыня безумна, и вы меня прекрасно понимаете.
— Конечно, понимаю. Говорят, Распутин не слишком располагает к себе. Неопрятный, странный, по виду — обычный посконный крестьянин… Но притом самый известный российский целитель и провидец. Его принимают при дворе, аристократы и петербургский бомонд стоят к нему в очереди. И госпожа Головина с ним близка…
Светская красавица Мария Головина была помолвлена с Николаем Юсуповым, старшим братом Феликса. Однако Николай влюбился в другую женщину, стрелялся с её мужем на дуэли и погиб. Так совсем юный Феликс стал единственным наследником несметных богатств рода Юсуповых, а Мария — безутешной вдовой. Она постепенно сходила с ума, но общение с Распутиным вернуло её к жизни. Распутин звал Марию — Муней, и это имя к ней приклеилось. А Муня называла Феликса возлюбленным братом, и они постоянно писали друг другу, когда Феликс уезжал в Англию.
— Вы занятный человек, Вернон, — помолчав, сказал князь. — Откуда вы так хорошо знаете Россию? И ваш блестящий русский язык… Что значит — посконный?
— Сделанный из посконины. Это ткань вроде холста, из волокон конопли. Крестьяне шьют из неё одежду.
— Смотрите-ка, впервые слышу… Да, Мария — одна из самых горячих поклонниц Распутина. Я видел его в доме Головиных. Отвратительный тип. Когда газеты стали писать о его непотребствах, я спрашивал её, в чём дело и что же там происходит. Кто такой этот святой Георгий…
— Что же она вам ответила?
— Что идущих по стопам Христа всегда преследовали и гнали. Что Распутин открывает людям другую жизнь. Что я не знаю его личности и той силы, которая им руководит. Что ему известна какая-то высшая истина, и что он несёт крест божий. В общем, традиционная оккультная болтовня: великое скрывается под неприметной оболочкой, которая закрывает путь к истине для профанов и недостойных вроде меня.
— То есть вы должны теперь вернуться к матушке, поскольку надежда её не на Распутина, а на вас?
— Распутина матушка на дух не переносит. А в России, надо полагать, мне всё же придётся получить военное образование. Ничего не поделаешь — одно из условий моей женитьбы. Подходит время связать себя…
— В самом деле?
Напомаженный молодой человек во фраке и с макияжем женщины-вамп, сидевший против Вернона Келла, мало напоминал жениха.
— Родители считают, что так. Устраивают, как они говорят, блестящую партию, — без энтузиазма сообщил Феликс, допивая уже пятый или шестой бокал.
Вернон взял со столика следующий и протянул его князю.
— И кто же ваша избранница?
— Избранница?! Говорю же, родители устраивают! У Ксении Александровны есть дочь Ирина…
— Ксения Александровна — это родная сестра императора?
— Да, сестра императора и жена великого князя Александра Михайловича. — Юсупов начал хуже ворочать языком. — Интересно всё же устроен мир! В молодости Александр Михайлович был без ума от моей матушки…
— Что и говорить, княгиня Зинаида Николаевна — женщина редкостной красоты, — подтвердил британец. — Мне доводилось видеть её в Петербурге, и потом, эти прекрасные портреты…
— Тогда вы можете себе представить, какой она была лет тридцать назад! Мне рассказывали про их танцы с великим князем на Исторических балах. Он — в золотом боярском кафтане, и она — одетая царевной Лебедь… Ах! Но тогда у них не сложилось. А теперь Александр Михайлович выдаёт за меня свою дочь.
— Наверное, Ирина Александровна — тоже красавица?
— О да! И вроде бы любит меня, как ни странно. Это всё Пушкин: Пришла пора — она влюбилась… Мы с детства каждое лето встречаемся: у них летний дворец в Ай-Тудоре, а у нас рядышком, в Кореизе. Теперь я с государем породнюсь. У него тоже дворец по соседству, в Ливадии… А Распутин и в Ливадию добрался… Вернон, вы бывали на Чёрном море? Вам нравится Ялта?
В этот момент, покачиваясь на высоких каблуках, к ним нетвёрдой походкой подошёл Франкетти. С полчаса тому назад он бросил играть; музыка звучала из граммофона, а итальянец пил шампанское и из противоположного угла гостиной угрюмо наблюдал за беседой Юсупова с офицером.
Подходя, он услыхал знакомые слова и громко повторил:
— Rasputin?! Ялта?! Ты уже зовёшь его с собой в Ялту? Magnifico! Non credo ai miei orecchie!
Келл поднялся с дивана и улыбнулся Феликсу, сказав по-английски:
— Простите, я украл вас у гостей. Ваш друг переживает…
— Он ревнует! — рассмеялся князь. — Луиджи, дорогой, что за сицилийские страсти? Ты сошёл с ума! Я просто немного выпил, и мы с Верноном славно поболтали…
— Ненавижу тебя! — заявил Франкетти, оступился на подвернувшемся каблуке и неловко рухнул на диван. Из-под задравшегося платья показалась подвязка сползшего ажурного чулка.
— Глупенький, — ласково сказал Юсупов и поправил итальянцу платье, — миром правит любовь…
— Ненависть! — выкрикнул Франкетти, лёжа с закрытыми глазами.
— Любовь, — повторил князь. — Мы все любим тебя. Иисус любит тебя. И Мэри любит тебя… — Попугаиха пронзительно крикнула, снова напугав Гордона. — И Панч любит. Правда, Панч? — Бульдог тут же подбежал к хозяину, хрюкнул и поставил на диван передние лапы. — И даже… Помнишь фигурку на капоте «Роллс-Ройса»?