Чернов Виктор Михайлович, первый и последний председатель Учредительного собрания:
«Этого человека и его семью с самого начала преследовал злой рок. Когда в разгар мировой войны царю пришло в голову сместить великого князя Николая Николаевича и самому стать главнокомандующим, почти все его приближенные пришли в ужас. Они понимали полную неспособность царя выполнять эту миссию и его абсолютную некомпетентность в военных делах. Кроме того, они опасались негативной реакции солдат и всей страны. Все шептались, что присутствие невезучего императора на фронте не сулит войскам ничего хорошего.
В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд».
Ночью члены Государственного Совета послали Николаю II телеграмму следующего содержания:
«Вследствие полного расстройства транспорта и отсутствия подвоза необходимых материалов, остановились заводы и фабрики. Вынужденная безработица и крайнее обострение продовольственного кризиса, вызванного тем же расстройством транспорта, довели народные массы до полного отчаяния. Это чувство еще обострилось той ненавистью к правительству и теми тяжкими подозрениями против власти, которые глубоко запали в народную душу.
Все это вылилось в народную смуту стихийной силы, а к этому движению присоединяются теперь и войска. Правительство, никогда не пользовавшееся доверием в России, окончательно дискредитировано и совершенно бессильно справиться с грозным положением.
Государь! Дальнейшее пребывание настоящего правительства у власти означает полное крушение законного порядка и влечет за собой неизбежные поражения на войне, гибель династии и величайшие бедствия для России <…> Каждый час дорог. Дальнейшие отсрочки и колебания грозят неисчислимыми бедами».
28 февраля (13 марта) в 2:00 были опубликованы два воззвания Временного комитета Государственной Думы:
«Временный комитет Государственной Думы обращается к жителям Петрограда, а также к солдатам с призывом во имя общих интересов щадить государственные и общественные учреждения и приспособления, как то: телеграф, водокачки, электрические станции, трамваи, а также правительственные места и учреждения. Равным образом Комитет Государственной Думы поручает охране граждан заводы и фабрики – как работающее на оборону, так и общего пользования. Необходимо помнить, что порча и уничтожение учреждений и имуществ, не принося никому пользы, причиняют огромный вред как государству, так и всему населению, ибо всем одинаково нужна вода, свет и проч. Недопустимы также посягательства на жизнь и здоровье, а равным образом имущества частных лиц. Пролитие крови и разгром имущества лягут пятном на совесть людей, совершивших эти деяния, и могут принести, кроме того, неисчислимые бедствия всему населению столицы».
Председатель Государственной Думы Михаил Родзянко
«Временный комитет членов Государственной Думы при тяжелых условиях внутренней разрухи, вызванной мерами старого правительства, нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка. Сознавая всю ответственность принятого им решения, комитет выражает уверенность, что население и армия помогут ему в трудной задаче создания нового правительства, соответствующего желаниям населения и могущего пользоваться его доверием».
Председатель Государственной Думы
Михаил Родзянко
Рано утром 28 февраля (13 марта) Петроградский Совет выпустил воззвание «К населению Петрограда и России», в котором говорилось:
«Старая власть довела страну до полного развала, а народ – до голодания. Терпеть дальше стало невозможно. Население Петрограда вышло на улицу, чтобы заявить о своем недовольстве. Его встретили залпами. Вместо хлеба царское правительство дало народу свинец.
Но солдаты не захотели идти против народа и восстали против правительства. Вместе с народом они захватили оружие, военные склады и ряд правительственных учреждений.
Борьба еще продолжается; она должна быть доведена до конца. Старая власть должна быть окончательно низвергнута и уступить место народному правлению. В этом спасение России.
Для успешного завершения борьбы в интересах демократии народ должен создать свою собственную властную организацию <…>
Все вместе, общими силами будем бороться за полное устранение старого правительства и созыв Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего равного, прямого и тайного избирательного права».
Временный комитет Государственной Думы арестовал бывшего министра внутренних дел А.Д. Протопопова, пытаясь таким образом предотвратить самосуд толпы. На следующий день он будет переведен в Петропавловскую крепость, а потом привлечен к суду. После Октябрьской революции его переведут в лечебницу для нервных больных, а в октябре 1918 года он будет расстрелян большевиками.
Также был арестован бывший министр внутренних дел Н.А. Маклаков, и его тоже отправили в Петропавловскую крепость. В августе 1918 года он будет расстрелян, а вместе с ним – председатель Государственного Совета И.Г. Щегловитов, сенатор С.П. Белецкий и др.
Были арестованы бывший председатель Совета министров Б.В. Штюрмер, бывший министр здравоохранения Г.Е. Рейн, генерал Н.Г. Курлов и многие другие.
Бьюкенен Джордж Уильям, посол Великобритании в России:
«В Думу <…> был приведен арестованный Щегловитов, председатель Государственного Совета, бывший министр юстиции и крайний реакционер, а к вечеру туда явился человек жалкого вида, в запачканной грязью шубе, заявивший: “Я – последний министр внутренних дел Протопопов. Я желаю блага родине и потому добровольно передаю себя в ваши руки” <…>
Старое правительство уже не существовало, и все его члены, за исключением Покровского и морского министра адмирала Григоровича, были арестованы вместе со Штюрмером, митрополитом Питиримом и несколькими другими реакционерами».
Глобачев Константин Иванович, генерал, начальник Петроградского охранного отделения:
«По возвращении в Петроград мы узнали, что все старое правительство и главнокомандующий арестованы. Всем распоряжается революционный комитет, находящийся в Государственной Думе; все войска перешли на сторону революционеров; образовался совет рабочих и солдатских депутатов под председательством члена Государственной Думы Чхеидзе при товарище председателя Керенском, входящем также и в состав революционного комитета. Оказывали сопротивление этим новым властям только юнкера Павловского и Петроградского военных училищ, но и оно было в скором времени ликвидировано.
Путь от Царскосельского вокзала до квартиры знакомого офицера, проживавшего на Петроградской стороне, у которого я рассчитывал найти временный приют, пришлось совершить пешком, так как ни извозчиков, ни трамваев не было; на автомобилях ездили только новые власти и какие-то подозрительные лица. Перестрелка шла по всем улицам, и где-то трещали пулеметы, но по кому стреляли и кто стрелял, я не видел, равно как не видел ни убитых, ни раненых, хотя свист пуль иногда слышался отчетливо. На Петроградской стороне стрельба была гораздо сильнее – то сопротивлялись юнкера».
Кантакузина Юлия Федоровна, княгиня:
«Когда прежних министров арестовали, никто из них серьезно не пострадал, хотя некоторым довелось испытать холод и неудобства. Министерские комнаты для собраний в Думе использовались как место содержания узников, арестованных самоназначенной революционной охраной. Здесь оказалось огромное количество людей, их продержали под стражей несколько часов или несколько дней, а затем либо освободили, как Барка и Кочубея, либо перевели в Петропавловскую крепость для более длительного заключения.
Сенаторы, члены Государственного совета, бывшие придворные и члены правительства, всего около двухсот человек, провели в этих набитых битком комнатах по пять или шесть долгих дней. Каждое утро и каждый вечер Керенский обходил комнаты, выбирая несколько человек, кого следовало освободить, и несколько, чтобы отправить в крепость. С одной стороны импровизированной тюрьмы слышались высказывания членов Думы, в то время как с другой доносился рев выпущенного на свободу бедлама, ибо в Екатерининском зале разглагольствовали делегации солдат и рабочих, критикуя, угрожая, приветствуя, требуя отчета обо всем, что делалось, права вето и одобрения всех принимаемых мер».
28 февраля (13 марта) члены Государственной Думы И.Н. Ефремов и В.Н. Пепеляев по поручению Временного комитета Государственной Думы ездили встречать на Балтийский вокзал части войск, прибывшие в Петроград.
При этом численность восставших воинских частей росла с каждым часом. В результате почти весь петроградский гарнизон перешел на сторону революционного народа. К Таврическому дворцу ежеминутно подходили все новые и новые части. Члены Временного комитета приветствовали прибывающие войска речами.
Бьюкенен Джордж Уильям, посол Великобритании в России:
«Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов назначил собрание своих представителей в думском (Таврическом) дворце <…> Солдаты, перешедшие на сторону народа, приглашались посылать по одному делегату на каждую роту, а фабрики и заводы – по одному делегату на тысячу рабочих. Все время после полудня в Думу прибывали войска, и Дума постепенно оказалась переполненной сборищем солдат, рабочих и студентов».
Шульгин Василий Витальевич, политический деятель:
«“Революционный народ” опять заполнил Думу… Не протиснуться… Вопли ораторов, зверское “ура”, отвратительная “Марсельеза”… И при этом еще бедствие – депутации… Неимоверное число людей от неисчислимого количества каких-то учреждений, организаций, обществ, союзов, я не знаю чего, желающих видеть Родзянко и в его лице приветствовать Государственную Думу и новую власть. Все они говорили какие-то речи, склоняя “народ и свобода”… Родзянко отвечает, склоняя “родина и армия”… Одно не особенно клеится с другим, но кричат “ура” неистово. Однако кричат “ура” и речам левых… А левые склоняют другие слова: “темные силы реакции, царизм, старый режим, революция, демократия, власть народа, диктатура пролетариата, социалистическая республика, земля трудящимся”, и опять: свобода, свобода, свобода – до одури, до рвоты… Всем кричат “ура”».