ет волна арестов!
Головы полетели просто на загляденье! Похоже кайзер лишь ждал момента, чтобы вернуть себе всю полноту власти в своей империи.
А, может, и не кайзер, а кто-то, кто реально стоит за всей этой кутерьмой.
Вполне может.
Конечно, читая короткое сообщение трудно осознать истинный масштаб происходящего, но даже то, что уже известно, явно демонстрирует хорошую организацию и толковых организаторов. Чего стоит одно только обвинение Гинденбурга, Людендорфа и «прочих изменников» в попытке мятежа и государственного переворота с целью узурпации власти в Германии, для осуществления которой вышеназванные отщепенцы сознательно организовали ряд крупнейших поражений Рейха на суше и на море. Включая, разумеется, и Моонзундскую катастрофу, лишившую Германию одиннадцати линкоров и кучи кораблей поменьше, и унесшую более восьмидесяти тысяч немцев погибшими и семнадцати тысяч попавшими в плен, а фотография поднявшего белый флаг линкора «Гроссер Курфюрст» облетела все газеты мира. За этот позор нужно было найти козлов отпущения, и поэтому неудивительно, что на Гинденбурга с Людендорфом повесили всех этих собак. А то, что они сухопутные генералы, а поражение потерпел флот, не имело решительно никакого значения. Наоборот, именно действия генерала фон Гутьера, командующего 8-й армии, по мнению моряков и привели к катастрофе. Не зря же он потом застрелился, верно?
В общем, в Германии начиналась охота на ведьм и это было прекрасно. Наступление в такой обстановке обещает быть вполне успешным.
Но у главнокомандующих фронтами свои задачи, а у него, командующего ССО, вопросы и задачи свои.
Кстати, что-то нет вестей от Емца. Это настораживает…
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. САРАЙ В ОКРЕСТНОСТЯХ СТАНЦИИ ТУККУМ-2. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.
— Жить хочешь? Спрашиваю последний раз.
Связанный активно закивал:
— Так точно, ваше высокоблагородие!!!
— Что ж, начало хорошее. Ты кто таков?
— Семен Яковлев, казак Кубанского конного отряда особого назначения, ваше высокоблагородие!!!
— А скажи-ка мне Яковлев, а за каким лешим вы приперлись в Туккум? Вас же в другую сторону послали.
Тот выпучил глаза и живо затараторил:
— Не могу знать, ваше высокоблагородие! Вышли мы в рейд, пошли по тылам и выскочили на эту станцию, а ни про какой-такой Кукум я слыхом не слыхивал!
— Понятно. Как вы в город-то вошли? Сильный бой был?
— Почитай и не было вовсе. Не ждали нас с той стороны, а взяли и врубились. Опрокинули в общем. Германцы частью отошли к станциям, а остальные вроде попрятались. Атаман приказал прочесать город и поискать их.
— А погром с чего случился?
Казак сильно удивился.
— Погром? Разве ж это погром? Мы германцев искали!
— Что ж их искать, коль они на станциях сидят? Туда бы и двинулись!
— Так там же пулеметы! Понимать надо! Да и на кой леший нам эти станции?
Емец усмехнулся.
— Понимаю. Там ничего ценного не возьмешь, а пулю получить можно запросто.
Яковлев оживленно закивал, всем видом показывая радость от понятливости начальника. Подполковник уточнил с иронией в голосе:
— А погром и пожары сами-собой случились?
Тот изобразил гримасу праведности и пояснил свою позицию:
— Ну, дык, ваше высокоблагородие, дело ж житейское. Приглянулось хлопцам что-нибудь, решили посмотреть поближе, а хозяева возражать стали, слово за слово и готово дело!
— Ладно, некогда мне с тобой обсуждать ваше мародерство. Где есаул Шкуро?
— Ну, как это «где»? Атаман на то и атаман, как ему и полагается, в штабе сидит, в центре городишки этого.
— А где этот штаб располагается? Конкретнее.
— А шут их разберет, ваше высокоблагородие! Дома все одинаковые, и написано все по-немецки.
— Дорогу покажешь?
Яковлев замялся.
— Если хлопцы проведают, что я навел, то мне крышка.
Емец пожал плечами.
— Как, вариант, мы тебя просто повесим на потеху честной публике.
Тот испуганно вскинулся:
— За что, ваше высокоблагородие???!!!
— За мародерство. У тебя через седло было немало чужого добра. В том числе и женского. Или ты сам носишь бабские тряпки?
— Ваше высокоблагородие! Бес попутал! Я ж вернуть все хотел! Смотрю лежит на дороге, я и подумал, что вернуть хозяевам надобно! Я за ними, а тут вы!
Подполковник рассмеялся.
— Оригинальная трактовка событий! Повеселил ты меня. А как хозяева добра бежали от тебя по улице я сам видел. И как ты им пытался отдать их добро с шашкой наголо. Кстати, а кровь на шашке откуда?
Яковлев выпучил глаза:
— Дык, ваше высокоблагородие! Собака! Христом Богом клянусь, собака! Я их с самого детства страх как боюсь, она выскочила, ну я и рубанул с перепугу!
— Ага-ага, собака значит…
Тут в сарае появился радист-шифровальщик. Склонившись к уху подполковника, тот прошептал:
— Вашвысокобродь, шифрограмма от командующего. Интересуется ходом операции.
«Филин-Ястребу. Как дела с курятником? Филин». Емец пробежал взглядом расшифровку и кивнул.
— Что еще?
— Еще от Смирнова. «Леший-Яге. Лягушки днем не квакают. Готовлю мухоморы и ковер. Жду приглашения на белену. С Серым волком познакомишь? Леший»
— Хорошо. Давай бумагу.
Анатолий быстро набросал текст ответных сообщений.
«Яга-Лешему. Медок еще в ульях. Злые пчелы. Могут понадобиться твои шишки и обе корзинки с ягодами. Волчий хвост ты легко узнаешь и сам. Яга».
«Ястреб-Филину. Вышли на окраину курятника. Сокол приметил зайца с барабаном. Играет музыка. Примериваюсь к петухам. За местными несушками неожиданно охотится наш Волк. Волчий хвост в курятнике видел сам. Ястреб».
— В общем так, мил человек, времени у меня на тебя теперь совсем нет. Поэтому или ты сразу соглашаешься показать нам, где находится твой атаман Шкуро, а затем все честно рассказываешь о том, что произошло, графу Слащеву, или мы тебя повесим прямо сейчас. Просто и без затей, как ту собаку твою. Ну?
— Я согласен, ваше высокоблагородие!!! Я согласен!!!
— Ну, вот и договорились. Шматко!
— Тут я, вашвысокобродь!
— Уведи пока этого. Он нам еще пригодится. И где там разведка?
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. ОКРЕСТНОСТИ СТАНЦИИ ТУККУМ-2. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.
Временный штаб операции развернули в том же сарае, имевшим два неоспоримых достоинства — он был построен бог знает в каком году из приличной толщины камней, а сам он располагался за высоким кирпичным забором и был прикрыт от самой станции еще и зданием угольного склада.
Командир разведгруппы поручик Орловский делал пометки на схеме, которую сам же и изобразил в своем блокноте.
— Основным узлом обороны противника является здание паровозного депо. Здание капитальное, с толстыми кирпичными стенами. Проемы паровозных ворот прикрыты мешками с землей. Здесь и здесь у немцев установлены два 77 миллиметровых орудия FK 96 n.A. Вот примерные секторы огня. Они явно ожидают появление бронепоезда, поэтому стволы ориентированы на железную дорогу. Вот тут, тут и тут у них оборудованы три пулеметные точки, прикрытые мешками с землей. Из них два пулемета смотрит на железку, один в сторону верхних улиц Туккума. Еще один пулемет на водонапорной башне слева, тот накрывает и нас, и железку, и значительную часть города. Ну, еще и до роты солдат в полной готовности на все про все по всему форту.
— Минометы есть?
— Не заметили, но исключать нельзя, господин подполковник. Думаю, что если немцы нас засекли, то уже бы прилетело. Впрочем, могли и не засечь, хотя они явно настороже.
Емец смотрел на схему и хмурился. Все расчеты относительно штурма станции строились на наличии под рукой орудий бронепоезда. Нет, в принципе, орудия Смирнова запросто добьют и сюда, пять километров — ерунда для его 107 миллиметровых пушек. Но, во-первых, не могло быть и речи о приемлемой точности, ведь по факту это будет все же стрельба по площадям из закрытой позиции, а, во-вторых, они сюда прибыли, чтобы спасти стрелки и прочее хозяйство от разрушения, а гарантировать это при обстреле с такого расстояния невозможно. Да и здание самого паровозного депо разрушать не хотелось.
Могут ли они обойтись без бронепоезда? Он-то в любом случае еще не закончил дело с уничтожением германской засады на холмах, а ждать времени нет совершенно, ведь в самом городе, судя по беспорядочной стрельбе и пожарам, сейчас творится черт знает что, и каждая минута задержки здесь, дает фору по времени на развлечения хлопцам Шкуро там. Которые, будут продолжать резвиться на улицах, пока «жестянщики Емца» будут упираться лбами в укрепления германцев на станциях. И это, не говоря уж про вопрос скорого прибытия в Туккум репортеров, и это при том, что сам Анатолий пока не очень понимает, что в городе творится!
Обойтись своими силами?
Выдержит ли их броня их машин очередь из пулемета? Не факт, тут бить будут почти в упор. Опять же, два орудия немцев вскроют их коробочки словно консервные банки. В то же время, строения расположены таким образом и на таком удалении, что снайперам трудно занять позицию для стрельбы, чтобы при этом не подставится самим, а засевшие германцы не слишком-то похожи на расслабленных тыловиков. И, разумеется, и речи нет о факторе неожиданности после того, как хлопцы Шкуро устроили в городе светопреставление.
— Андреев, сможете быстро снять пулеметчика на водонапорной башне?
Командир двоек снайперов покачал головой.
— Нужно осмотреться, господин подполковник. Но на первый взгляд сложно. Голое плоское место вокруг станции, даже листьев нет на редких деревьях. Мы получаемся как на ладони, их же прикрывают мешки с песком, а сами они через гипоскоп за нами наблюдают. Могут так и стрелять. Можем, разве что, оптику им побить. Или отъехать в город и искать там место, откуда видно башню.