Всероссийское Совещание было созвано Исполнительным комитетом Петроградского Совета и проходило в Петрограде с 11 по 16 апреля н. ст.
Состав Петроградского Совета, как уже говорилось, был тогда преимущественно эсеровско-меньшевистским. Председателем Петроградского Совета первого созыва стал лидер меньшевиков Карло Чхеидзе, другой лидер меньшевиков – Ираклий Церетели – был членом Исполкома Петросовета… Заместителем председателя состоял центрист Матвей Скобелев, в первое руководство Петросовета входили лидеры эсеров Виктор Чернов и «трудовик», затем перешедший в эсеры, Александр Фёдорович Керенский… Последний, правда, быстро перескочил ещё и из кресла зампреда Совета в кресло министра юстиции первого состава Временного правительства, но и без «Александры Фёдоровны» в первом Петроградском Совете претенциозных политических уродов хватало. Скажем, Церетели вернулся из ссылки 19 марта 1917 года и сразу же вошёл не только в состав Исполкома Петроградского Совета, но и в контактную комиссию по координации деятельности с Временным правительством для подготовки вхождения меньшевиков и эсеров в правительство, которое произошло 5 мая 1917 года.
Поэтому не исключаю, что срок окончания Всероссийского совещания Советов эсеры и меньшевики из Петросовета намеренно «подгадали» так, чтобы Ленин не успел на нём выступить и, во всяком случае, не смог активно в нём участвовать. Зная взгляды и умение Ленина убеждать аудиторию, можно было предполагать всякое, в том числе если и не немедленный, то достаточно быстрый переход влияния на народную массу к большевикам.
Собственно, так оно дальше и происходило, хотя и не в том темпе, в каком бы следовало.
Между прочим, на Финляндском вокзале Чхеидзе и Скобелев, приветствуя Ленина от имени Петросовета, выразили надежду, что он-де найдёт с ними общий язык. Однако Ленин прошёл к броневику и бросил в массы призыв: «Да здравствует социалистическая революция!»
Впрочем, от апреля 1917 года до Октября 1917 года должно было пройти не полгода, а целая историческая эпоха – века, спрессованные в шесть месяцев. Пока массы шли не за большевиками.
На Всероссийском совещании Советов были представлены Петроградский и 82 местных Совета, а также Советы армейских частей фронта и тыла. Главные вопросы: о войне, об отношении к Временному правительству, об Учредительном собрании, а также аграрный вопрос, продовольственный и другие. Тон задавали меньшевики и эсеры, дважды витийствовал «патриарх российского марксизма» меньшевик Георгий Плеханов, и Совещание заняло позицию «революционного оборончества». За продолжение войны было подано 325 голосов, против 57. Было вынесено решение о поддержке Временного правительства, а большевика Старостина, призвавшего к окончанию войны, дружно освистали под не менее дружный социал-патриотический топот делегатов.
Не успел Ленин ступить на русскую землю, а газета группы Плеханова «Единство» уже написала, что Лениным-де «водружено знамя гражданской войны в среде революционной демократии». Конечно, это была чепуха (я ещё к этому вернусь), но Ленин действительно сразу же взял быка за рога, и уже 4(17) апреля на собрании большевиков и меньшевиков заявил:
– Мы– вовсе не пацифисты. Но основной вопрос: какой класс ведёт войну? Класс капиталистов, связанный с банками, никакой другой войны кроме империалистической, вести не может. Стеклов, Чхеидзе всё забыли. Когда читаешь резолюцию Совета рабочих депутатов, поражаешься, как люди, заявляющие себя социалистами, могли вынести такую резолюцию. Воззвание Совета рабочих депутатов– там нет ни одного слова, проникнутого классовым сознанием. Там сплошная фраза! Единственное, что губило все революции, это фраза, это лесть революционному народу…
Как часто потом Ильича обвиняли в том, что он якобы потакает низменным страстям толпы, соблазняет народ красивыми речами, а вот она – правда о Ленине. Только приехав в Россию, он сразу же заявил, что льстить народу большевики не должны. Потому что обман народа – гибель революции…
Ленин был категоричен и в другом:
– Войну можно кончить лишь при полном разрыве с международным капиталом. Войну породили не отдельные лица, а международный финансовый капитал… Революционное оборончество– измена социализму. Что делать? Разъяснять, что такое социализм. Мы не шарлатаны. Мы должны базироваться только на сознательности масс. Если даже придётся остаться в меньшинстве– пусть. Стоит отказаться на время от руководящего положения, не надо бояться остаться в меньшинстве…
Что показательно! Ленин, впервые в своей жизни легально получивший в России обширную аудиторию, сразу же повёл себя как лидер, приверженный правде и только правде и говорящий с народом языком, понятным народу. Он предупреждал:
– К народу надо подходить без латинских слов, просто, понятно… Что своеобразно в России, это гигантски быстрый переход от дикого насилия к самому тонкому обману… Мы не хотим, чтобы массы верили нам на слово… Мы хотим, чтобы массы опытом избавились от своих ошибок… Когда массы заявляют, что не хотят завоеваний, – я им верю. Когда Гучков и Львов говорят, что не хотят завоеваний, они– обманщики. Когда рабочий говорит, что хочет обороны страны, – в нём говорит инстинкт угнетённого человека…
Ленин был, конечно, прав. Он был не против обороны Отечества, он всего лишь призывал народ вначале обрести это Отечество, обрести в нём права человека, а уж потом его защищать.
И то, что было сказано им 17 апреля 1917 года в устном докладе, он немедленно изложил в статье «О задачах пролетариата в данной революции».
Статья была опубликована в № 26 «Правды» 20 апреля (7 апреля по старому стилю) 1917 года и содержала знаменитые тезисы, которые назвали «Апрельскими». Ленин начал писать их ещё в пути, по дороге в Россию, и 17 апреля передал одному из членов редакции «Правды» с настоятельной просьбой напечатать в ближайшем номере, однако реально статья с тезисами была опубликована чуть позже.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ щепетильность Ленина (как часто его обвиняли в противоположном!) проявилась в том, что он сразу же предупредил читателей «Правды»:
«Приехав только 3 апреля ночью в Петроград, я мог, конечно, лишь от своего имени (жирный курсив мой. – С.К.) и с оговорками относительно недостаточной подготовленности, выступить на собрании 4 апреля…».
Иными словами, признанный лидер большевиков, Ленин до одобрения его тезисов Центральным Комитетом РСДРП(б) не считал возможным подавать их как партийную программу! При этом он далее писал, что «изготовление письменных (здесь и далее курсив Ленина. – С.К.) тезисов» он предпринял для облегчения работы не только себе, но и «добросовестным оппонентам» и что он «передал их текст тов. (жирный курсив мой. – С.К.) Церетели»…
Как видим, Ленин ещё рассматривал Акакия Церетели как товарища по борьбе за новую Россию. Так о какой «гражданской войне в среде революционной демократии» тут можно было говорить? Да, Ленин критиковал Петросовет, но это была пока что товарищеская критика, и не вина Ленина, что меньшевики и эсеры к ней не прислушались.
Ленин был в своих основных мыслях в апреле 1917 года твёрд и категоричен, но он всегда был твёрд и категоричен, потому что за его твёрдой позицией всегда стояли долгие размышления. Тем не менее в первый момент категоричностью Ленина были смущены даже некоторые большевики, особенно Розенфельд-Каменев, который никогда особенно «твердокаменным» не был. На следующий день после публикации в «Правде» статьи Ленина с «Апрельскими тезисами», та же «Правда» писала: «Схема т. Ленина представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в социалистическую». Впрочем, в массовой части большевистской партии подобные мнения погоды уже не делали – Ленин как никто умел разгонять тучи любых сомнений!
Что же до непосредственно «Апрельских тезисов», то их было десять. И все они были политически безупречны и исторически актуальны. Актуальны по сей день! А точнее, актуальны не столько для нынешнего реального – тупого и подлого, антисоветского «путинского» дня, сколько для возможного завтрашнего – умного и весёлого, советского дня.
Вот эти тезисы, данные ниже в частичном сокращении, с небольшими моими комментариями…
«1. В нашем отношении к войне, которая со стороны России и при новом правительстве Львова и Кº остаётся грабительской, империалистической войной в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки „революционному оборончеству“.
На революционную войну, действительно оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать своё согласие лишь при условии: а) перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства; б) при отказе от всех аннексий на деле, а не на словах; в) при полном разрыве со всеми интересами капитала…».
Что здесь неясного или неверного?
Россию защищать от внешнего врага надо, но вначале надо установить в России народную власть, которая будет вести войну в целях изгнания оккупантов со своей территории, а не в целях захвата черноморских проливов и не в целях военных прибылей капитала.
Это ведь и сейчас злободневно: не Чечню надо было «усмирять», а выборным путём изгнать из власти в Кремле тот капитал, который породил Чечню, который поощряет националистов и на ровном месте разжигает национальную вражду между народами России, между Россией и Украиной.
«2. Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, – ко второму её этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоёв крестьянства…
Это своеобразие требует от нас умения приспособиться к особым условиям партийной работы в среде неслыханно широких, только что проснувшихся к политической жизни. масс пролетариата…».