интерн…
ЧТО В ПРОГРАММЕ, выдвинутой Лениным уже весной 1917 года, противоречило политическим, экономическим и цивилизационным интересам народов России?
Конец войне? Этого почти все желали от высшей российской власти как дождя в засуху…
Выборная сверху донизу власть в интересах трудящихся масс? Что же в том было бы плохого? Это и была бы демократия в точном смысле этого слова. То есть власть народа.
Восьмичасовой рабочий день и передача земли тем, кто её обрабатывает? Разве это было бы не актом социальной справедливости? К тому же весной 1917 года Ленин выдвигал лишь требование рабочего контроля за общественным производством, но не передачи рабочим фабрик и заводов.
Общенациональный банк? И это было бы более чем своевременным решением! Даже буржуазный президент США Франклин Делано Рузвельт начал проведение своего «Нового курса» в 1930-е годы с того, что свернул деятельность в США массы коммерческих банков.
Общественный контроль за общественным распределением продуктов? Он был тоже настоятельно актуален: к началу 1917 года в стране царили дороговизна при нередко искусственно взвинченных ценах и нехватка самого необходимого.
Программа Ленина была ясной, честной и, при общем желании, – выполнимой. Главное же, это была программа, спасительная для России, уже впавшей в жесточайший комплексный кризис!
Конечно, эта программа не устраивала элиту, имущее привилегированное меньшинство, однако оно составляло не более двух-трёх процентов населения России. Что же до остальных девяноста семи процентов, то ленинская программа весны 1917 года была нужной и благодетельной:
– для крестьянства, за исключением ~ 5 % кулацкой верхушки;
– для рабочих, за исключением ~ 5 % «рабочих аристократов» из числа мастеров и т. п.,
– для трудовой интеллигенции, за исключением дорогих адвокатов, модных врачей с богатой практикой, высшего слоя инженеров, участвующих в промышленных прибылях, и т. д.
Тогда же, в конце апреля (по новому стилю – в начале мая) 1917 года, Ленин настаивал и на скорейшем созыве Учредительного собрания. Правые были против него, либералы-кадеты были склонны выборы в Учредительное собрание оттягивать, меньшевики и эсеры на словах были «за», а на деле идею саботировали. Ленин же в работе «Политические партии в России и задачи пролетариата» на вопрос: «Надо ли созывать Учредительное собрание?» – отвечал: «Надо и поскорее. Но гарантия его успеха и созыва одна: увеличение числа и укрепление силы Советов рабочих, солдатских, крестьянских и пр. депутатов: организация и вооружение рабочих масс…».
Буржуазные партии и соглашатели так и не пошли на своевременный созыв Учредительного собрания, оттягивая и оттягивая его. Пройдёт девять месяцев, и в январе 1918 года большевики распустят Учредительное собрание, выборы в которое прошли через неделю после Октябрьского восстания… Большевики оказались в «Учредилке» в меньшинстве, но это была уже не весна 1917 года – теперь в России была учреждена Советская Социалистическая Республика. Учреждена на II Всероссийском съезде Советов, и там большевики обладали большинством.
Учредительное собрание, созванное весной 1917 года, тоже не дало бы перевеса Ленину, но тогда уже весной или ранним летом 1917 года народная масса чётко смогла бы увидеть, нужную им власть дало Учредительное собрание или нет? И коль уж оказалось бы, что нет (а так бы оно весной 1917 года и было!), то прозрение масс пошло бы гигантскими темпами, на что Ленин и рассчитывал.
Зимой же 1918 года Учредительное собрание оказывалось анахронизмом – стоило ли начинать пустопорожние дискуссии, если учреждённая без «Учредилки» РСФСР уже жила и работала? Большевистская фракция предложила членам Учредительного Собрания на утверждение ряд основополагающих документов, но их даже не пожелали ставить на голосование. Большевикам ничего не оставалось, кроме как уйти к повседневной государственной работе, предоставив «прозаседавшихся» буржуазных членов «Учредилки» их собственной судьбе.
Впрочем, сейчас речь не о зиме 1918 года, а о весне 1917 года… Самым больным и острым оставался тогда вопрос о войне и мире, однако виделись и чисто внутренние опасности. 16(29) мая 1917 года Ленин впервые публично поднял вопрос о грозящей России катастрофе. Буржуазные либералы вовсю орали о торжестве свободы и светлых перспективах, а Ленин в статье «Неминуемая катастрофа и безмерные обещания» писал:
«Для капиталистов и для чиновников выгодно давать „безмерные обещания“, отвлекая внимание народа от главного, именно: от перехода действительного контроля в руки действительно рабочих.
Рабочие должны отметать прочь фразёрство, обещания, декларации… Долой это лганье!.. Долой эту манеру класть дело под сукно! Рабочие должны требовать немедленного осуществления контроля на деле и притом обязательно через самих рабочих.
Это – главное для успеха дела, дела спасения от катастрофы. Раз этого нет, всё остальное – обман. Раз это будет, мы вовсе не станем торопиться взять „100 процентов прибыли“. Мы можем и должны быть умереннее, переходить постепенно к более справедливому обложению, мы отделим акционеров мелких и акционеров богачей, мы возьмём совсем мало с первых, мы возьмём очень много (но не обязательно всё) только со вторых…».
Как видим, Ленин был весной 1917 года вполне умерен. И когда он реально встал во главе России осенью 1917 года, Советская власть вначале так и поступила – умеренно, приняв Декрет о рабочем контроле.
Всего лишь!
Только после того, как хозяева начали этот декрет массово саботировать или игнорировать, в 1918 году началась повсеместная национализация промышленности и стали выходить соответствующие декреты, причём каждый раз – по конкретным предприятиям. Если бы хозяев заботило сохранение и развитие «созданного ими» дела, а не сохранение личных прибылей, Ленин вполне был бы готов с ними сотрудничать даже осенью 1917 года, а уж весной 1917 года – тем более. Сотрудничать во имя честно понятого и желаемого всеми честными людьми национального и социального согласия. Не Ленин не желал сотрудничать с буржуазной и чиновничьей элитой, а буржуазная и чиновничья элита не пожелала сотрудничать с Лениным. И это – не мнение, а легко доказуемый исторический факт!
Ленин высказал в мае 1917 года и ещё одну верную мысль, вполне реализуемую весной 1917 года при общем желании масс:
«Число крупнейших акционеров ничтожно; роль их, как и общая сумма богатства у них, – громадна. Не боясь ошибиться, можно сказать, что если составить список пяти или даже трёх тысяч (а может быть даже и одной тысячи) самых богатых людей в России или проследить (при помощи контроля снизу, со стороны банковских, синдикатских и прочих служащих) все нити и все связи их финансового капитала, то откроется весь узел господства капитала, вся главная масса богатства, накопленного на счёт чужого труда, все действительно важные корни „контроля“ за общественным производством и распределением продуктов.
Вот этот контроль надо передать рабочим…».
Что здесь неверного?
И что нереального было здесь для Временного правительства России, если оно, как уверяло, действовало в интересах народа? Знать, куда собирается потратить фабрикант свои деньги: на расширение производства и создание дополнительных рабочих мест или на приобретение виллы в Ницце, и иметь возможность блокировать последний вариант – разве это не законное право тех, чьим трудом создаётся состояние фабриканта?
Весной 1917 года Ленин был готов в рамках демократической республики отдавать крупному капиталу часть его прибылей на условии предоставления этим капиталом в распоряжение народа своего опыта по управлению экономикой России. И если бы не жадность капитала, Россия уже к лету 1917 года под руководством Ленина могла бы, покончив с войной, перейти к экономическому и социальному строительству.
Конечно, и в такой виртуальной России Ленина – менее радикальной, чем реальная «Октябрьская», крупные капиталистические собственники перспектив не имели бы и были бы системно обречены. Однако их уход с исторической и экономической арены мог бы произойти без особых эксцессов и при сохранении ими части личных капиталов.
ВОТ ЧТО публично предложил Ленин партии большевиков и всей России в апреле 1917 года.
Тогда же в «Правде» было опубликовано уже упомянутое выше ленинское «Письмо из далёка», написанное ещё до приезда Ленина в Россию. Собственно, Ленин написал четыре письма, однако опубликовано было в реальном масштабе времени лишь первое – в №№ 14 и 15 «Правды» от 21 и 22 марта (3 и 4 апреля нового стиля), причём со значительными сокращениями. В «Правде» тогда заправлял Каменев. Вернувшийся из сибирской ссылки Сталин тоже входил в состав редакции, но в первые дни ещё не имел права решающего голоса, а Каменев с самого начала занял отнюдь не «твердокаменную» позицию, и решительность Ленина его смущала.
То, что Россия находится в состоянии тяжёлого всестороннего кризиса, к началу 1917 года было очевидно всем – и «слева», и «справа», и «низам», и «верхам». Российская элитарная шушера вкупе с англосаксонской элитарной шушерой видела выход из кризиса в смещении царя, что и было проделано. Но это подавалось как деяние, спасительное для России и совершённое исключительно в интересах России. А Ленин всё это разоблачил – тут же, сразу же после совершения российской элитой государственной измены.
Конечно, то, что элита изменила царю, Ленина трогало мало, а точнее, не трогало вовсе. Но то, что элита намерена править Россией уже без царя не в интересах народа, активно включившегося в революцию, а в интересах элиты и международного капитала, Ленин разоблачил со всей страстью великого гуманиста и со всей силой убийственной (для негодяев) ленинской логики.
Ниже дан большой отрывок из опубликованного в «Правде» весной 1917 года первого ленинского «Письма из далёка» с анализом сути Февраля 1917 года (выделение текста жирным шрифтом везде моё, курсив везде – ленинский, большинство отточий для удобства чтения снято).