А с 6 по 8 марта 1918 года ещё в Петрограде прошёл VII съезд РСДРП(б). Он одобрил условия Брестского мира и переименовал партию в Российскую коммунистическую партию (большевиков). А 11 марта 1918 года президент США Вильсон направил послание IV Чрезвычайному Всероссийскому съезду Советов, который должен был открыться 14 марта 1918 года уже в Москве как новой столице России.
Я приведу это послание полностью:
«Пользуясь Съездом советов, я хотел бы от имени народа Соединённых Штатов выразить искреннее сочувствие русскому народу в особенности теперь, когда Германия ринула свои вооружённые силы в глубь страны с тем, чтобы помешать борьбе за свободу и уничтожить все её завоевания и вместо воли русского народа осуществить замыслы Германии.
Хотя Правительство Соединённых Штатов, к сожалению, в настоящий момент не в состоянии оказать России ту непосредственную и деятельную поддержку, которую оно желало бы оказать, я хотел бы уверить русский народ через посредство настоящего Съезда, что Правительство Соединённых Штатов использует все возможности обеспечить России полный суверенитет и полную независимость в её внутренних делах и полное восстановление её великой роли в жизни Европы и современного человечества.
Народ Соединённых Штатов всем сердцем сочувствует русскому народу в его стремлении освободиться навсегда от самодержавия и сделаться самому вершителем своей судьбы».
В этом послании было откровенной ложью всё, начиная с заявления о том, что правительство Соединённых Штатов якобы «не в состоянии оказать России ту непосредственную и деятельную поддержку, которую оно желало бы оказать». Летом 1917 года Временному правительству такая поддержка была обещана и оказана, а позднее Америка щедро финансировала антибольшевистские силы в Гражданскую войну, делая основную ставку на Колчака.
Впрочем, пора понять, что Колчака, как ранее и Временное правительство, США поддерживали не столько в расчёте на их укрепление и победу, сколько в целях максимальной дестабилизации и ослабления России. Такой взгляд на политику США в 1917–1920 годах по отношению к России не является установившимся, однако честным отечественным историкам необходимо разрабатывать именно данную версию – как наиболее логически и исторически состоятельную.
Что же до послания Вильсона Съезду Советов, то оно было не более чем двойным тактическим ходом. С одной стороны, этим посланием Вильсон прикрывался от критики тех немалых общественных сил в США, которые были по тем или иным причинам – от идейных, до прагматических – лояльны к Советской России. С другой стороны, послание было попыткой сорвать ратификацию Брестского мира. Причём, как уже не раз подчёркивалось, продолжение непосильного, самоубийственного участия РСФСР в войне было необходимо Америке не столько для того, чтобы сохранением Восточного фронта облегчить положение Западного фронта союзников, сколько для того, чтобы усилить и затянуть российский кризис.
В литературе инициативу подготовки президентского послания приписывают европейскому сотруднику госдепартамента Уильяму Буллиту – мы с ним ещё встретимся. Однако вряд ли это было так – скорее, Буллит был лишь одним из инициаторов, и, возможно, не самым весомым, по влиянию на позицию Вашингтона в силу информированности. Ведь ситуацию в России в реальном масштабе времени отслеживали явно не только те, кто отметился на страницах писаной истории. Так, в источниках ничего не сообщается о деятельности по информированию президента и госсекретаря того же Дьюитта Клинтона Пуля, а ведь такая деятельность наверняка имела место с высокой интенсивностью.
И ясно, в каком направлении Пуль информировал Вашингтон, – в направлении ликвидации большевизма путём поощрения внутренней гражданской смуты и организации внешней интервенции.
Американская интервенция
В ВЕСЬМА небольшой этой книге детали развития американской интервенции на Севере России, в Сибири и на российском Дальнем Востоке не конкретизируются в целях экономии места, однако напомню, что американская «Сибирская экспедиция» началась с посылки во Владивосток в марте 1918 года крейсера «Бруклин». 29 июня 1918 года, после захвата города бело-чехами, с «Бруклина» был высажен десант морской пехоты. К апрелю 1918 года Америка захватила четыре парохода российской судоходной компании «Доброфлот»: «Симферополь», «Нижний Новгород», «Тула» и «Кишинев», причём их России так и не отдали.
Решение о полномасштабной интервенции США было принято 6 июля 1918 года, и в августе во Владивосток начали прибывать войска с Филиппин, численность которых достигла 9 000 человек. Официальным поводом провозглашалась «защита чехословаков». «Серый кардинал» президента Вильсона – «полковник» Хауз, в эти же дни подготавливал программу политики США по «русскому вопросу», где первыми пунктами стояло: «1. Признание временных правительств, которые создавались или предполагается создать (жирный курсив мой, – С.К.) в различных районах России. 2. Предоставление помощи этим правительствам и через эти правительства». В госдепартаменте США заготавливалась карта будущей Советской России, территория которой ограничивалась Среднерусской возвышенностью.
В то же время интервенционистские силы США активных боевых действий избегали и за всё время Сибирской экспедиции потеряли 170 человек: 36 было убито, а 134 – умерло от ран и болезней. Ещё 52 человека было ранено.
Не более активно американцы «воевали» и на севере России, где первый батальон морской пехоты был высажен в Мурманске 24 мая 1918 года с крейсера «Олимпия». Всего на севере к началу января 1919 года накопилось в составе Северо-Русских экспедиционных сил почти 6 тысяч американцев (из них 700 железнодорожных инженеров – дороги янки брали под контроль сразу!). Американцы на севере России именно накопились, потому что воевать, а не присутствовать были склонны на Севере не более, чем на Востоке. Хотя на Севере им пришлось немного и повоевать (погибло в боях 144 человека, 100 человек умерло от болезней и в результате несчастных случаев, 305 было ранено).
С 14 сентября 1918 года экспедиционными войсками США в России командовал генерал-майор У. С. Гревс, формально подчинявшийся японскому главнокомандующему. Как видим, Америка и здесь предпочитала действовать из-за «союзнической» ширмы. А 9 января 1919 года в Токио было подписано японо-американское соглашение об установлении «совместного» контроля над российскими железными дорогами. Был создан технический совет при межсоюзническом железнодорожном комитете во главе со всё тем же Дж. Ф. Стивенсом – бывшим главой железнодорожной миссии США во «временной» России. Массированным японским войскам на Дальнем Востоке и в Сибири отводилась кровавая миссия военного подавления большевизма и текущего разграбления России, однако контроль над экономикой последовательно прибирали к рукам американцы, и фигура Стивенса оказывалась здесь «знаковой».
Собственно, планы экономической экспансии капитала США в России на фоне интервенции – прежде всего в Сибири и на Дальнем Востоке – разрабатывались в США уже с весны 1918 года. А в январе 1919 года администрация президента Вильсона создала в составе Военно-торгового управления (совета) особую «русскую корпорацию» (бюро) во главе с руководителем Управления В. Маккормиком, при секретаре и управляющем Джоне Ф. Даллесе. Клан Маккормиков ещё до Первой мировой войны активно внедрялся в российскую экономику (да и в политику тоже), так что состоявшееся назначение можно было считать «знаковым». В задачу «корпорации» входил вывоз сырья из Сибири и с русского Севера в обмен на сельскохозяйственные машины, одежду, обувь и т. п., а более широко – поощрение на оккупированных территориях частного предпринимательства и взятие на этих территориях под контроль США внешней торговли и денежного обращения. Победа Колчака, креатуры США, должна была распространить такой режим на всю территорию «единой и неделимой» постсоветской России, и это лишний раз противопоставляло элитарный Февраль 1917 года ленинскому народному Октябрю 1917 года. Причём Колчак – несомненный ставленник Америки – был одной из «знаковых» фигур той «временной» России, которая стала порождением Февраля.
Декрет о мире и программа Вильсона
ИНТЕРЕСНО сравнить Февраль и Октябрь, возвращаясь к теме Декрета о мире, а заодно – и Декрета о земле… Советская историография не скрывала, что за основу знаменитого Декрета о земле Ленин взял крестьянский наказ 242 депутатов с мест, прочтённый им накануне Октября на последней конспиративной квартире в эсеровских «Известиях Всероссийского Совета крестьянских депутатов».
Когда Зимний дворец был взят и Временное правительство арестовано, безмерно уставший Владимир Ильич отправился на несколько часов отдохнуть в находившуюся неподалёку от Смольного квартиру В.Д. Бонч-Бруевича, но не спал, а сел к столу и написал проект Декрета о земле. Ещё до этого – в часы перед открытием II Съезда Советов – он написал проект воззвания Съезда «Рабочим, солдатам, крестьянам!» и наброски Декрета о мире.
Ленин выступал не на первом, а лишь на втором и последнем заседании Съезда – оно началось в 9 часов вечера 26 октября (8 ноября) 1917 года. До этого на заседании ЦК был обсуждён вопрос о составе правительства – Совета Народных Комиссаров. Поскольку левые эсеры от переговоров по этой части тогда отказались, было решено составить правительство из одних большевиков.
На Съезде Ленин сделал доклады о мире и о земле, и Съезд принял по ним два первых декрета Советской власти – о мире и о земле. Заканчивая доклад о земле, Ленин сказал:
– Здесь раздаются голоса, что сам декрет и наказ составлен социалистами-революционерами. Пусть так. Не всё ли равно, кем он составлен, но как демократическое правительство мы не можем обойти постановление народных низов… В духе ли нашей программы, в духе ли эсеровской программы, не в том суть. Суть в том, чтобы крестьянство получило твёрдую уверенность, что помещиков в деревне больше нет…