ная мученическая смерть захваченных красными на Уфимском фронте 26 чехов. Их беспрерывно мучили три дня и три ночи и потом топором отсекали отдельные части туловища, пока они не скончались в страшных муках.)
Кровавый террор господствовал и в Ижевском заводе, находившемся в 70 верстах от Сарапула. Здесь не было Чека, но ее обязанности исполнял местный исполком. Тут убивали не только интеллигенцию, но и крестьян и рабочих, заподозренных в контрреволюции. В селах и деревнях латыши-комиссары, командированные из центров, производили расстрелы, реквизиции хлеба, меда, масла, яиц и скота. Продовольственное положение в центре России было отчаянное. Вверх и вниз по Каме пассажирские пароходы шли переполненные преимущественно сормовскими рабочими, отправлявшимися на Белую и Каму в поисках хлеба. Вокруг камских пристаней лежали тысячи людей, спавших под открытым небом и ожидавших очереди, чтобы отвезти домой несколько пудов хлеба. Их ловили на пароходах заградительные отряды, отбирали хлеб, а сопротивлявшихся били прикладами и убивали.
По всей Каме стоял стон и раздавались проклятия населения по адресу советской власти. Но население чувствовало себя бессильным вступить в борьбу с советским правительством. Оно было безоружно.
В это время из Белой стали приходить радостные известия. Значительная часть Уфимской губернии оказалась занятой русско-чешскими отрядами. Передавали, что чехи двигаются по реке Белой и приближаются к Каме. Началась усиленная тяга населения в зону белых. Все, кто только мог, разными способами спасался через окружные села пешком или на лошадях, обходя большевистский фронт, в Уфимскую губернию. Город Сарапул стал центром военных действий большевиков против Народной армии и чехословацких отрядов. В Сарапуле были сосредоточены штабы 2-й Красной армии. В то время главные силы большевиков, оперировавшие здесь, составляли латыши, мадьяры, китайцы и очень немного русских солдат — остатки старой армии.
В начале августа пришло известие о взятии Народной армией Казани, о захвате белыми золотого запаса и огромной материальной добычи. Это вселило в население края, и особенно Ижевского завода, бодрость и веру в скорое падение советской власти и приблизило начало нараставшего противосоветского восстания.
Мысль о вооруженном выступлении впервые возникла в недрах ижевского Союза фронтовиков, состоявшего из крестьян и заводских рабочих, вернувшихся с Германского фронта. Ижевский завод отстоит от реки Камы в 40 верстах. Он является одним из крупнейших оружейных заводов в России и в Русско-германской войне сыграл большую роль. Производительность завода доходила до 1000–1200 ружей в день. Состав рабочих в нормальное время доходил до 40 000. Население Ижевска составляло 70 000 человек. Рабочие завода по преимуществу местные крестьяне, в большинстве владеют собственными домиками, участками земли, которые они сами обрабатывают; как мелкие собственники, они мало похожи на представителей городского пролетариата. Социалистические идеи, а тем менее идеи большевистские, здесь не имели и не могли иметь никакого успеха. Только небольшая группа пришлой заводской полуинтеллигенции составляла здесь ядро социал-демократической партии (меньшевиков).
Та же картина наблюдалась и в соседнем казенном Воткинском заводе, изготовлявшем паровозы, пароходы и машины. Здесь работало несколько тысяч рабочих. Рабочие получали сравнительно высокую плату, так же как и ижевцы, владели своими домиками и землей, пользовались заводскими озерами, лесами и прочими угодьями. Оба завода приносили большие убытки, которые покрывались из общегосударственного бюджета. На заводах выполнялись преимущественно казенные заказы.
Таким образом, на обоих заводах не было никакой почвы для борьбы с «капиталистами и помещиками». Буржуазию заводских поселков составляли мелкие торговцы, оружейные фабриканты, кустари и ремесленники и подавляющее большинство заводских рабочих.
Большевизм не только не встретил в заводах сочувствия, но рабочие и окрестные крестьяне отнеслись к нему резко враждебно. Советская власть, учитывая это настроение, командировала туда столичных агитаторов-коммунистов, которые и стали во главе исполкомов, не допуская к власти местных рабочих.
В начале августа на тайных совещаниях ижевских фронтовиков было постановлено поднять восстание. Но так как у заговорщиков не было оружия, если не считать несколько десятков припрятанных ружей, то было решено внезапно напасть на военные склады оружия и, застав стражу врасплох, обезоружить ее. Заговорщиков было едва несколько сот человек. Сами по себе они представляли слабую силу, но, учитывая настроение заводских рабочих и крестьянского населения, они были уверены, что встретят полное сочувствие и поддержку. Еще рассчитывали на то, что в заводских складах ружей достаточно и что, как только будет ликвидирована большевистская власть, все оружие перейдет в распоряжение повстанцев. Никто не сомневался, что все заводское население будет на стороне восставших; ужасы кровавого террора восстановили всех против советской власти.
Силы красных в Ижевском заводе были значительны, и разоружить их представляло большую трудность и риск. Но отчаяние, охватившее население, было так велико, что решили действовать во что бы то ни стало. Сигналом к началу восстания послужило объявление советской властью мобилизации населения завода для укомплектования красной армии. Военнослужащие были взяты на учет с запрещением отлучаться без ведома властей не только из города, но даже и из дома. 15 местных деятелей были арестованы в качестве заложников. Дальше медлить было невозможно.
В ночь на 7 августа внезапно раздался заводской гудок. Большевики предложили собравшимся фронтовикам немедленно отправиться в Сарапул, где они будут сформированы и вооружены для отправки на Казанский фронт. Но вероломный план большевиков, задумавших уничтожить невооруженных фронтовиков, был разгадан… Фронтовики потребовали выдать им оружие здесь, дома, и получили резкий отказ.
Рано утром 8 августа несколько сот фронтовиков, вооружившись чем попало, оцепили завод и заставили красных оттуда удалиться. Заречная часть завода была быстро очищена от большевиков. В их руках оставалась еще Нагорная часть.
8 августа толпа, во главе с фронтовиками, бешеным напором смяла красногвардейцев, захватила арсенал и исполком, арестовала большевистских главарей в полном составе. Красные вынуждены были бежать с завода по направлению к Сарапулу. Как часто случалось во время Гражданской войны, тысячная вооруженная сила бежала перед горсточкой храбрых воодушевленных людей.
Энтузиазм заводского населения после свержения советской власти был необычайный. В ряды фронтовиков стали вливаться сотни добровольцев рабочих и крестьян. Рабочие и заводская интеллигенция объединились и горячо принялись за организацию Народной армии. Через неделю из Ижевского завода отправился небольшой отряд для освобождения Воткинского завода, находившегося еще под советской властью. Утром 17 августа, после непродолжительной перестрелки, отряд подошел к заводу и занял Воткинск. Нападение было столь неожиданно для советских властей, что члены местного Совдепа едва успели выскочить и убежать походным порядком по направлению к ст. Чепцы Пермской железной дороги. Они не успели эвакуировать ни денег, ни ценностей из местного казначейства и оставили несколько десятков миллионов рублей денежных знаков, которые, конечно, пригодились восставшим.
На очереди стал вопрос формирования военно-административной власти.
К тому времени в Ижевске оказалось четыре эсера, бывшие члены разогнанного большевиками Учредительного собрания — Евсеев, Бузанов, Корякин и Шулаков.
Пример самарского Комуча соблазнил и ижевских эсеров, и они поспешили объявить себя Верховной властью, под громким титулом «Прикамский Комитет Учредительного Собрания».
Верховная четверка, верная принципам своей партии, немедленно сформировала агитационно-просветительное бюро, которое энергично занялось распространением среди населения эсеровской литературы. Бюро обратилось к крестьянам и рабочим с воззванием, призывало их встать в защиту «завоеваний февральской революции и Учредительного собрания». Сейчас же началось стягивание со всех концов партийных социалистов и распределение среди них ответственных административных должностей.
Фронтовики весьма неохотно согласились признать верховной властью четырех членов бывшей Учредилки, но другие социалистические группы поддержали эсеров, и пришлось примириться с этим. Тем более, что все считали эту власть временной до воссоединения с белыми центрами.
Образовалось два лагеря: социалистический и крестьянско-рабочий, беспартийный, выступавший под флагом фронтовиков. Последние опубликовали следующее воззвание:
«Товарищи крестьяне и рабочие! Мы, вышедшие из ваших рядов, еще вчера стоявшие с вами рядом у станков и сохи, мы, фронтовики, в этот грозный и великий час, когда куется вновь наше право на жизнь, мы стоим крепкой стеной на защите наших общих интересов, защите наших родных городов, сел и деревень от нашествия варварских большевистских банд, которые оставляют после себя реки слез и разграбленные города, села и деревни. Этот грозный час защиты наших интересов требует великого напряжения наших сил; мы через своих представителей говорим вам, что для нас в настоящий момент нет речи о всякого рода нормах, охраняющих наш труд в мирное время, — мы сплошь в рядах и на работе, мы стойко переносим в окопах все невзгоды за наше правое дело. И вы, товарищи рабочие и крестьяне, должны говорить так же; ваши сердца должны биться одинаково с нашими; наша мысль должна быть вашей мыслью, ибо наши интересы общи — напрягите ваши силы и покажите вашу мощь; покажите, что вы не рабы и умеете сознательно защищать свое правое дело каждый на своем месте; подымите производительность, рабочий у станка, крестьянин у земли, и дайте возможность еще товарищам стать борцами в наши ряды» (газета «Ижевский Защитник». 1918. 18 августа).