При изучении и сличении этих ведомостей не следует забывать, что они составлялись по данным, получаемым из армейских штабов, которые определяли их к 15 числу предыдущего месяца, то есть в нашем случае к 15 июля. Таким образом, вышеприведенные цифры к 1 августа должны были еще более измениться в меньшую сторону. Подтверждением тому может служить следующий факт из личной практики автора этих строк.
По данным штаба фронта (см. приложение № 19), число бойцов 10-й стр. дивизии показано на 1 августа в 4500 человек, а на самом деле их число, когда автор принимал эту дивизию на берегах р. Буга в начале августа 1920 г., не превосходило и 2800 человек, причем число штыков в полку колебалось от 180 до 250.
Форсированием Зап. Буга армиями Западного фронта закончился целый знаменательный период советско-польской кампании 1920 г. Поэтому, прежде чем переходить к переломному моменту этой кампании – сражению на Висле, уместно будет подвести некоторые итоги только что описанному периоду.
Нам предстоит, прежде всего, охарактеризовать действия нашей стратегии в целом. Ее отличительной чертой за указанный период времени явились крайняя энергия и решительность, проявленная фронтами.
Действия нашего главного командования находились под влиянием сложного комплекса причин политического и материального порядка, повелительно указывающих на необходимость стремиться к окончанию войны до наступления осенней и зимней кампании. Опасение выступления Румынии заставило главное командование предусмотреть последующее видоизменение своего первоначального плана.
Само собою разумеется, что 400—1500-километровый поход в течение времени меньше чем месяц, при условии наличия в тылу слабо развитой и основательно разрушенной противником железнодорожной сети, не мог не вызвать вполне естественного в этих условиях разрыва между фронтом и тылом. Этот последний по мере сил и возможности старался поспеть за требованиями фронта, но разрушенный транспорт создавал непреодолимую пропасть между ним и фронтом.
Вот что говорит по этому поводу Е. Сергеев в своей книге «От Двины к Висле» (с. 82): «Между тем весь тыл армии, растянувшейся от Белостока до Полоцка и Великих Лук, был забит всем тем, чего так жаждали войска. Тянулись заново сформированные телеграфные роты, авиаотряды, поезда с патронами и снарядами; в Вильне уже 12 августа выгрузился 1-й арм. зап. полк в составе до 6000 чел., и непрерывно из Полоцка прибывали эшелоны с маршевыми ротами, которых ожидалось до 30 000 человек».
Тот же автор отмечает далее сказочную по быстроте работу железнодорожников, которые не могли, однако, справиться с непреодолимым законом пространства. Тем не менее эта напряженная работа не могла восполнить недостаток паровозов, которых не хватало для того, чтобы наладить движение до нормы 10 пар поездов в сутки, в силу чего задерживалась доставка пополнений из тыла.
Вот причины, а также общий недостаток сил, с которыми была начата кампания, предопределившие собою начало процесса «стратегического изнурения» армий Запфронта уже на рубеже р. Зап. Буг и создавшие тем самым благоприятные предпосылки для активного маневра противника с линии р. Вислы и Вепржа.
В процессе развертывающегося наступления стратегический центр тяжести армий Западного фронта постепенно перемещался к северу от р. Зап. Буг, а силы Юго-Западного фронта уклонялись к румынской границе, в то время как противник, в силу вполне естественных причин ища опоры в своем жизненном районе, перемещал стратегический центр своих армий к средней Висле.
Что касается до операций нашего противника за описываемый период времени, то он явился дважды (в мае и июле) жертвою своей любви к кордонному расположению без стратегических резервов. Эта основная причина, то есть отсутствие стратегических резервов, и предопределила собою весь дальнейший ход операций для поляков. Их командование в этих обстоятельствах, очевидно, не сразу остановилось на определенной оперативной мысли. Слабый бросок вперед польских резервов под Гродно, конечно, не внес бы крупного изменения в общую стратегическую обстановку. В более значительных размерах полякам, по-видимому, удалось достигнуть накопления сил на берегах Нарева и Зап. Буга, что сразу сказалось на устойчивости их сопротивления на этих рубежах.
Равным образом впервые на берегах Западного Буга мы замечаем переход противника к маневрированию в полном смысле этого слова, вместо пассивного цепляния за территорию, как это наблюдалось до сих пор.
Мы оставили армию Юго-Западного фронта в тот момент, когда, сломив сопротивление 2-й польской армии на ровенском направлении, она развивала преследование противника, вытесняя его из пределов Украины.
В разговоре с Главкомом по прямому проводу, происходившем 11 июля, командюз следующим образом определил задачу, которую он предполагал возложить на 12-ю армию: «Ударной группой в составе трех стрелковых дивизий и кавалерийской группы Голикова наступать в общем направлении Ковель – Брест; одной дивизией прикрывать ударную группу, наступая в направлении Сарны – Ратно. Армейский резерв – одну дивизию, впредь до овладения нами Ковелем, иметь в районе Сарн».
Таким образом, начиная с этого момента более определенно выявлялась роль 12-й армии как связующего звена между двумя фронтами и как группы, долженствующей в дальнейшем обеспечивать левый фланг армий Западного фронта.
Эта концепция сложилась у командюза еще перед выходом его армий на линию Сарны – Ровно – Проскуров – Каменец-Подольск, каковую он считал исходной для дальнейшего наступления на Брест-Литовск. Характерно, что в этой первоначальной концепции своих дальнейших действий командюз предполагал Конную армию после необходимого отдыха направить в обход Ковеля и Брест-Литовска в общем направлении на Луцк – Владимир-Волынский – Холм – Луков. Удар на Львов и далее на Тарной должна была наносить 14-я армия (см. прилож. № 19). В тот же день 11 июля командюз директивой № 542/сек./3794/оп. поставил армиям своего фронта задачи, вытекающие из вышеизложенных его предположений, причем к 24 июля объединения должны были занять следующие районы: 12-я армия – район Ковеля, Конная армия – район Холм – Красностав – Замостье и 14-я армия – район Рава-Русская – Городок – Львов (см. приложение № 19а).
Весьма обширным приказом по армии за № 57/оп. от 12 июля (см. прилож. № 20) командарм 12-й направлял 58-ю стрелковую дивизию на Любашево – Ратно, 44-й стрелковой дивизии приказывал энергично преследовать противника в направлении на Ковель, куда также направлялась и 7-я стрелковая дивизия. Одна бригада 24-й стрелковой дивизии должна была также подтянуться к Ковелю, имея другую бригаду в резерве за своим левым флангом. Наконец, конная группа Голикова также должна была энергично преследовать противника и также на Ковель, следуя в одном переходе впереди фронта армии.
Таким образом, почти вся 12-я армия нацеливалась своими главными силами, за исключением одной дивизии, на Ковель.
Тем временем польские армии Украинского фронта стремились укрыться за местными естественными рубежами в виде рек Стыри, Иквы, Збруча, дабы, опираясь на них, активно оборонять подступы к Галиции и верхнему Бугу. Для указанной цели польские армии должны были занять следующее положение:
3-я польская армия, в состав которой возвращалась из 2-й польской армии 1-я пехотная дивизия легионеров, должна была оборонять направление Брест-Литовск – Коростень, 2-я польская армия в составе 3-й и 6-й пехотных дивизий и 1-й и 15-й кавалерийских бригад должна была обеспечивать ковельское направление, имея в виду «предстоящие действия из района Луцка и Рожище в направлении Ровно или Дубно». Южнее 2-й армии от Дубно через Кременец, Вишневец и далее по Збручу располагалась 6-я армия в составе 18, 13, 12-й пех. дивизий и 10-й пех. бригады (из состава 5-й пех. польской дивизии), а также украинских частей[32].
Указанное расположение и задачи польских армий повлекли в последующем ряд боевых столкновений с нашими преследующими их армиями, которые можно определить, как:
1) борьбу за выходы из Полесья – задача, выпавшая на долю нашей 12-й армии;
2) борьбу за рубеж рек Стыри и Иквы – весьма упорную и ожесточенную, вся тяжесть которой легла на 1-ю конную армию с приданными ей пехотными частями;
3) борьбу за рубеж реки Збруч, выпавшую на долю нашей 14-й армии.
В период совершения противником перегруппировки для занятия вышеуказанного расположения ему удалось частично оторваться от наших преследующих частей, почему боевое соприкосновение между обоими противниками начало восстанавливаться только 11 июля.
В этот день дивизии 1-й конной армии двинулись для занятия фронта Цумань – Котов – Хорлупы – Уездцы – Муравица – Хорупань – Дубно, который им приказано было занять к 12 июля, причем 11-я кав. дивизия заняла г. Дубно и вступила в бой с запасным польским батальоном, занимавшим Дубенский форт. Части 12-й и 14-й армий в это время совершали еще марш-маневр к линиям рек Горыни и Збруча.
12 июля соприкосновение с противником восстановилось на значительной части фронта между реками Припятью и Днестром. Лишь часть 12-й армии без боя форсировали реку Горынь и продолжали свое движение на реке Стырь. Левый фланг Конной армии (11-я кав. дивизия) был уже в бою в районе Дубно. Бои распространялись к югу от этого пункта, так как в этот день 135-я стрелковая бригада (45-я стр. дивизия) неудачно пыталась овладеть Кременцом.
Наконец, на участке 14-й армии 60-я стрелковая дивизия вошла в соприкосновение с противником на участке Волочиск – Тарноруда – Сатанов, а еще южнее части 41-й стр. дивизии с боем овладели Каменец-Подольским и двигались также на реку Збруч.
13 июля 12-я армия продолжала беспрепятственно следовать к реке Стырью в то время как на фронте от Дубно до устья реки Збруч начинали уже разгораться упорные бои.
13 июля противник, подтянув из Кременца к Дубно 18-ю пех. дивизию, выбил из города нашу 11-ю кавалерийскую дивизию и утвердился в нем. Это обстоятельство вынудило командарма 1-й конной ввести в дело 14-ю кавалерийскую дивизию, причем 11-й и 14-й кавалерийским дивизиям было приказано 14 июля обратно овладеть г. Дубно, в то время как 4-я кавалерийская дивизия двигалась к м. Торговице, а 6-я кавалерийская дивизия следовала на Луцк.