Части 2-й и 56-й стр. дивизий к выполнению задач, поставленных им командованием 3-й армии, не приступили вовсе[246].
В день 25 сентября боевые столкновения произошли лишь на фронте 5-й и 6-й стр. дивизий, причем настойчивые попытки противника переправиться на восточный берег р. Немана были отбиты.
То обстоятельство, что 21-я стр. дивизия достигла районов своего расположения без боевых столкновений с противником, и со стороны Гожи не ощущалось в этот день никакого давления на с. Грандичи, заставляет предположить, что противник, в свою очередь, ограничился лишь выставлением заслона против Гродно, развивая свой главный удар в восточном направлении в разрез между Литовской и нашей 3-й армией.
Действительно, к концу дня 25 сентября стало известно о новом глубоком проникновении польских частей в восточном направлении. В этот день Особая бригада 15-й армии, располагавшаяся в районе м. Жирмуны, имела столкновение с частями 4-й польской кав. бригады, а Литовская армия под натиском 1-й пех. дивизии легионеров осадила на высоту м. Радунь[247].
Неустойчивость Литовской армии внушала серьезные опасения нашему главному командованию.
25 сентября Главком телеграммой № 5577/оп. дает следующие указания командзапу:
«Немедленно выясните у литовского командования, под влиянием какого маневра поляков литовские части так жестоко осаживают, а равно, какие силы поляков против них.
Если поляки ведут глубокий маневр и значительными силами, то для нас является малоцелесообразным втягиваться в операцию по отбитию поляков в районе Друскеники и выгоднее будет сосредоточить всю 3-ю армию в районе Лид, с тем чтобы 15-я армия свой правый фланг оттянула к устью р. Шары и наблюдала течение р. Немана на участке Мосты – Беницы, так как при отходе левого фланга литовцев к м. Новый Двор удержание нами Гродно является для нас крайне рискованным и даже опасным не только для 3-й армии, но и 15-й. Одновременно с этим надлежит немедленно эшелонировать в глубину тылы 3, 15 и 16-й армий». Однако еще до получения означенной телеграммы в 20 ч. 45 мин. 25 сентября последовала директива командзапа за № 319/к.ф., в которой армиям Западного фронта ввиду «подозрительности поведения Литовской армии» и необеспеченности нашего правого фланга ставились следующие задачи:
1) 3-я армия: оставив арьергарды по линии р. Котры и Немана, усиленными переходами сосредоточиться в районе Жирмуны, Мыто, Лупеница, прочно обеспечивая свой марш-маневр занятием района Жирмуны – Дубичи.
2) Командарму 15-й предлагалось отвести свои войска на линию Голдов – Орле – Дашкевичи и далее за р. Шару.
3) 16-я армия должна была активно оборонять линию р. Шары от с. Дубровка до м. Биттень и далее по линии Бит-тень – ст. Косово – оз. Черное.
4) 4-й армии ставилась задача активной обороны на рубеже оз. Черное – ст. Осиповичи.
Наконец, командарм 16-й должен был направить дивизию ВОХР в район Молчадь – Валевка, а 8-ю стр. дивизию сосредоточить в районе м. Рубожевичи – Столбцы. В ночь с 25 на 26 сентября телеграммой № 5618/оп./1267/ш. Главком еще более уточнил свои распоряжения об оставлении правым флангом Западного фронта Гродненского района. «Настаивая на сосредоточении 3-й армии в районе Лида, – писал Главком, – так как обстановка на Литовском фронте внушает еще большие опасения… я также настаиваю на изменении разграничительных линий 3-й и 15-й армий – их надо опустить на юг». Далее Главком предупреждал командзапа, что противник с отходом наших сил за р. Неман, наверное, стянет свои силы, бывшие перед Гродно, на фронт 15-й и 16-й армий, и высказывал опасение, что у командзапа на этом направлении не хватит резервов, почему указывал на необходимость приготовиться к этому маневру противника.
Главком, кроме того, считал необходимым разработать вопрос о сосредоточении резервов в районе Молодечно. Равным образом, по его мнению, особенное значение приобретал вопрос о наличии наших сил в Ошмянах в том случае, если бы 3-я армия не успела сосредоточиться в районе г. Лиды.
День 25 сентября отмечается еще несколькими распоряжениями нашего командования, хотя и не относящимися непосредственно к Гродненской операции, но имевшими существенное значение для хода дальнейших операций обоих наших фронтов.
Будучи еще в г. Лиде, командзап директивой № 310/к.ф. от 25 сентября на основании директивы Главкома распорядился о переходе Конной армии в резерв Главкома, причем стрелковые дивизии, состоявшие при этой армии (24-я и 44-я стр.), переходили вновь в подчинение 12-й армии.
Конная же армия должна была следовать в район Кременчуга, где и сосредоточиться к 10 октября.
Опасения о том, что 3-я армия не успеет сосредоточиться в районе Лиды, были, по-видимому, не чужды и командзапу.
Вечером 25 сентября он приказал комплектовавшуюся в районе м. Сморгонь 18-ю стр. дивизию перебросить в район м. Крево-Богданов, причем в Сморгони эта дивизия должна была оставить только заслон[248].
Вторая телеграмма Главкома, побуждающая к оставлению района Гродно, вызвала следующий ответ командзапа:
«Главкому
Минск 21 сентября 20 г. 20 час.
На № 5610/оп./1267/ш.
В связи с подозрительным поведением литовских войск, которые позволяют польским кав. частям двигаться вдоль их фронта Марцинканцы – Радунь, я еще вчера отдал приказ отойти: 3-й армии на линию Жирмуны – Мыто – Лупеница; 15-й армии за р. Лебеду и р. Шару и 16-й армии за р. Шару. По выходе 3-й армии в район г. Лиды возьму из нее в свой резерв две стрелковых дивизии. Полагаю, что поставленная вами задача упорной обороны р. Шара, весьма возможно потребует или ввода в дело значительных резервов, или неполного выполнения поставленной задачи, так как противник, по-видимому, задался целью выхода на линию старых германских окопов. Кроме двух дивизий из 3-й армии, возьму в свой резерв дивизию ВОХРа, 11-ю стр. дивизию. В первых числах октября закончим формирование 4-й и 18-й стр. дивизий. Разграничительная линия между 3-й и 15-й армией снижена к югу. № 1437/ш.».
Директивной телеграммой № 541/оп. от 25 сентября командарм 3-й организовал отход своей армии на 26 и 27 сентября следующим образом:
21-я стр. дивизия должна была 26 сентября достигнуть района Радунь – Заблотце, а 27 сентября сосредоточиться в районе м. Радунь – с. Личунцы.
2-я стр. дивизия 26 сентября должна была занять фронт м. Собакенцы – с. Сухари, а далее ее фронт должен был проходить по р. Котре до с. Бобровня.
27 сентября дивизия должна была отойти на фронт Преленская – Бакшты – Лычковцы.
5-я стр. дивизия 26 сентября должна была занять фронт Бобровня, исключительно – линия р. Котры – с. Ковши включительно, а 27 сентября отойти на фронт Шинковцы – Щучин включительно.
56-й стр. дивизии ставилась задача 26 сентября сосредоточиться в районе Демброво – Андрющевцы, а 27 сентября перейти в район Вавпорка – Дилев – Мыто.
Наконец, 6-я стр. дивизия, следуя с тяжелой артиллерией армии, 26 сентября должна была сосредоточиться в районе м. Щучин, а 27 сентября перейти в район Лебеда – Радзевонишки.
33-й Куб. дивизии вместе с особой бригадой 15-й армии, переданной в подчинение командарма 3-й, была дана задача: 26 сентября выдвинуться из района г. Лиды на фронт ст. Гавья – Журмуны и удерживать этот фронт в течение 27 сентября.
Таким образом, окончательная концепция операции выхода 3-й армии из-под флангового удара сводилась к веерообразному расположению кордонов на протяжении 120 км по дуге, выпуклостью своею обращенной на северо-запад, четырех стрелковых дивизий армии (33, 21, 2, 5-я), с расположением в центре этой дуги двух остальных дивизий армии (56-я и 6-я)[249]. Чтобы судить о возможностях такого геометрического построения армии, необходимо обратиться к некоторым расчетам во времени и пространстве.
Частям 21-й стр. дивизии для выполнения поставленной им задачи на 26 сентября предстояло выполнить переход свыше чем в 40 километров по трудной проселочной дороге.
Такие же примерно расстояния предстояло покрыть и прочим дивизиям армии при выполнении поставленных им задач. Учитывая то обстоятельство, что части 3-й армии уже накануне не были в состоянии осилить таких переходов, вероятнее было предположить, что и на этот раз не все дивизии выполнят поставленные им задачи, особенно учитывая вероятность столкновения с противником.
Отход должен был обеспечиваться 5-й стр. дивизией, которая должна была начать свой отход на указанный ей фронт после прохождения 6-й и 56-й стр. дивизиями района расположения частей 5-й стр. дивизии.
Это распоряжение фактически передавало организацию отхода в руки отдельных начальников дивизий, и планомерность отхода зависела исключительно от проявления начальниками дивизий доброй воли к согласованию своих действий, а так как этого не случилось, то уже в первый же день отхода произошли события, не предвиденные ни командованием 3-й армии, ни командованием некоторых дивизий этой армии.
Причиной нарушения порядка отхода с самого первого дня начала марш-маневра были, с одной стороны: активное вмешательство противника, а с другой стороны, отступление от буквы приказа, в силу причин, которые нам установить не удалось, командованиям 5-й стр. дивизии.
Эта последняя, вместо того чтобы дождаться на р. Немане отхода частей 6-й и 5-й стр. дивизий от г. Гродно, сама начала первой отход с линии р. Немана, чем тотчас же воспользовались части 1-й горной польской дивизии, переправившиеся на восточный берег р. Немана и распространившиеся по восточному берегу реки до шоссе из Гродно на Лиду.
В силу этого обстоятельства 6-я стр. дивизия, отходившая позднее по этому шоссе, была обстреляна противником в районе с. Обуховичи, понесла потери, и в происшедшем беспорядке часть дивизии прорвалась на м. Щучин, а арьергардная ее бригада, обойдя с. Обуховичи кружным путем, присоединилась к дивизии, которая к концу дня 26 сентября достигла м. Щучин.