56-я стр. дивизия отходила но тому же шоссе, что и 6-я стр. дивизия, но позже ее; встреченная огнем противника из района с. Обуховичи, дивизия подтянулась и энергично атаковала противника, который начал отходить к своим переправам, но был отрезан от них 56-м кав. полком, причем в наши руки попали 220 человек пленных 4-го польского Подхалянского полка, 6 орудий Гочкиса и 12 пулеметов. Два батальона 4-го польского Подхалянского полка были уничтожены полностью. Дальнейший переход дивизия совершала без помех со стороны противника и к концу дня 26 сентября также достигла назначенного ей района.
С 2-й и 21-й стр. дивизиями дело обстояло иначе. Им пришлось отходить, имея дело с противником, наседавшим на их фланги, поэтому часть их сил была вовлечена в бои с противником, часть сил уклонилась от них, и в общем эти дивизии, значительно разбросавшись в пространстве, задач своих полностью не выполнили.
Приказ об отходе на новую линию был получен штабом 2-й стрелковой дивизии в 3 часа 26 сентября. Дивизия выступила побригадно утром 26 сентября, уклоняясь от столкновений с противником, который угрожал пути отхода бригад с севера. 5-я бригада этой дивизии к концу дня 26 сентября оказалась в районе м. Василишки, 4-я бригада отошла в с. Пляты (4 км к северу от м. Щучин), и 6-я стр. бригада, потерявшая всякую связь с своим штабом дивизии, расположилась в м. Острино, откуда ее комбриг случайно связался с командармом 3-й и от него получил приказ удерживаться в м. Острино до полудня 27 сентября.
В ночь с 26 по 27 сентября, тотчас по получении в 21-й стр. дивизии приказа об отходе, противник энергично атаковал 63-ю стр. бригаду 21-й стр. дивизии в районе с. Нов. Руда. Бригаде удалось оторваться от противника ценой тяжелых потерь. Она двинулась на с. Острино, чтобы оттуда через м. Новый Двор выйти в район м. Собакенцы, но, получив сведения о занятии м. Новый Двор противником, очевидно, не желая вступать с ним в бой вторично, свернула на м. Василишки, где комбриг, в свою очередь, вступил непосредственно в связь с командармом 3-й и лично от него получил указания на следующий день.
62-я и 61-я стр. бригады той же дивизии, следуя в район м. Радунь, в пути имели лишь небольшие перестрелки с противником, но, подходя к с. Заблотце, они обнаружили, что это селение уже занято противником. 62-я стр. бригада выбила противника из с. Заблотце и отбросила его на восточный берег р. Плессы, готовясь продолжать наступление на м. Радунь, но наступившая темнота положила конец бою.
33-я Куб. дивизия заняла указанный ей фронт; в течение всего дня на ее фронте происходили усиленные поиски разведчиков.
Таким образом, приходится признать, что уже 26 сентября организация марш-маневра 3-й армии нарушилась настолько, что не только дивизии, но и частично бригады вышли уже из рук непосредственно объединяющих их командных инстанций. В течение 27 сентября противнику удалось глубоко вклиниться в колонны 3-й армии, разрезав их пополам.
Заняв с утра м. Василишки, противник принудил 21-ю стр. дивизию начать спешно свой отход на м. Мыто, так как ее попытки форсировать р. Плессу окончились неудачей и командование дивизией опасалось, что 21-я стр. дивизия попадет в мешок.
Одна из колонн противника спустилась из м. Василишки еще более к югу и, заняв переправы через р. Лебеду у м. Лебеда, преградила путь дивизиям 3-й армии, ночевавшим западнее этой реки (6, 56, 5-я). В голове наших отступавших дивизий следовала 6-я стр. дивизия, которой пришлось прорываться через м. Лебеда, выбивая оттуда противника. Пробившись через м. Лебеда, 6-я стр. дивизия оставила на переправах одну бригаду, которая вновь была атакована противником и попала было в трудное положение, но в это время к переправам подошли части 5-й и 56-й стр. дивизий, а также и присоединившаяся к ним 2-я стр. дивизия. План прорыва был установлен на совместном совещании начдивов. Все три дивизии на узком фронте одновременно атаковали противника. После непродолжительного боя противник был сбит и отброшен от реки, причем в наши руки попало около 500 человек пленных. Прорвавшись, вернее, отбросив сосредоточенным ударом противника, преграждавшего им путь, 2, 56 и 5-я стр. дивизии продолжали путь в указанные им районы.
Пока 2-я Литовско-Белорусская дивизия тщетно старалась преградить путь главной массе дивизий 3-й армии, обходная колонна противника в составе 1-й добровольческой дивизии и кавалерии стремилась проникнуть к г. Лиде и под вечер 27 сентября выбила части 33-й стр. дивизии из м. Жирмуны.
В связи с неустойкой 33-й стр. дивизии в районе м. Жирмуны командарм 3-й вечером 27 сентября отдал приказ, согласно которому 33-я Куб. дивизия должна была восстановить положение в районе Жирмуны, 21, 55 и 6-я дивизии оборонять подступы к г. Лиды по линии р. Дзитвы; 2-я и 5-я стр. дивизии выводились в армейский резерв восточнее и северо-восточнее г. Лиды.
Однако этим распоряжениям не суждено было осуществиться. Противник вновь атаковал 33-ю Куб. дивизию и отбросил ее к востоку. Воспользовавшись тем, что путь на г. Лиду с севера был открыт, он занял ее раньше, чем дивизии, назначенные в армейский резерв, успели миновать ее. Снова на совещании начдивов решено было совместными усилиями прорываться на восток, но на этот раз не было полного единодушия в осуществлении плана, из-за чего частям 3-й армии не удалось прорваться через Лиду, вернее, они не пробовали этого сделать, а стремились выйти из-под ударов противника, обходя г. Лиды с юга. Это им удалось сделать, но с большими потерями пленными, теряя при этом целые войсковые части, причем наиболее сильно пострадала 21-я стр. дивизия.
Неудача под Лидой повлекла за собою важные последствия для армий Западного фронта. 28 сентября Главком телеграфировал командзапу:
«Сегодняшняя обстановка в 3-й армии сложилась исключительно невыгодно для нас. Очевидно, что части выйдут потрепанными и утратившими боеспособность. Кубанская бригада не может справиться с двумя полками противника и этим ставит в невозможность 3-ю армию остановиться в районе Лиды. Надо иметь в виду дальнейший отход, с тем чтобы части 3-й армии сосредоточились в районе Ошмяны, хотя бы в новом составе дивизий. 15-я армия должна тоже осадить хотя бы на линию Лида – Барановичи. Потеря Шары для нас крайне тяжела, но, очевидно, это неизбежно. Телеграфируйте ваше решение. № 657/оп.
Вечером того же дня директивой № 1488/оп./сек. командзап назначил новый общий отход армий Западного фронта. Ко 2 октября 3, 15 и 16-я армии должны были отойти на линию старых русско-германских окопов. Предварительно эти окопы должны были быть заняты армейскими резервами, которые бы приступили немедленно к уничтожению тех участков старых германских окопов, которые не предполагалось занимать нашими войсками. 16-я армия должна была удерживать Барановический узел до полудня 2 октября.
Общая политическая обстановка требовала от наших армий полного напряжения в отстаивании занятой ими территории.
Председатель РВСР в своем приказе за № 242 от 24 сентября, переданном в штабы фронтов телеграммой за № 01387/ оп./сек., указывал войскам, что ВЦИК 23 сентября постановил обратиться к польскому правительству с предложением заключить в десятидневный срок перемирие и подписать основные условия мира, причем для избежания зимней кампании наше правительство шло на значительные уступки.
Поскольку отход 3-й армии был организован на широком фронте, управление им приобретало существенное значение. Но интересы управления как командованием армии, так и командованием некоторых дивизий были соблюдены, по-видимому, недостаточно, что сразу же, с первого дня, отразилось на порядке марш-маневра. Армейское командование выпускало из рук дивизии, командования дивизий выпускали из рук бригады. В результате получилась большая разброска бригад и дивизий в пространстве, что несомненно принесло бы еще более тяжкие последствия, если бы противник сумел захлестнуть правый фланг и тыл 3-й армии более солидной петлей. Этого не случилось. Импульс польского наступления слабел, сам растворяясь в пространстве. Поэтому как только отступавшие дивизии 3-й армии успевали собраться в более значительный кулак, они без труда рвали паутину польского охвата. Отсюда естественно возникает вопрос – не было бы лучше 3-й армии отступать более компактными колоннами, наподобие того, как это сделала 3-я польская армия, отходя от Киева и имея при одной из этих колонн полевой штаб армии? Предположительно, что в этом случае интересы управления выиграли бы более.
Нам предстоит теперь обратиться к другой операции противника, менее значительной по размерам на противоположном фланге Западного фронта, но имевшей также немаловажные последствия и во времени совпавшей и Гродненской операцией, но прежде чем перейти к ней, мы в двух словах коснемся боевых событий, происшедших на участках 15-й и 16-й армий за время только что описанной операции.
Одновременно с Гродненской операцией противник развивал энергичное давление на стык 15-й и 16-й армий, причем осью его наступления служило шоссе Белосток – Волковыск.
23 сентября противник прорвался на стыке этих армий, захватил г. Волковыск и начал развивать свой успех, отжимая правый фланг 48-й стр. дивизии – правофланговой дивизии 16-й армии к югу-востоку. Однако контрудар армейского резерва 15-й армии – 27-й стр. дивизии не только вернул обратно в наши руки Волковыск, но и дал нам частный успех в виде тяжкого поражения 15-й Великопольской пех. дивизии, причем она потеряла орудия и пленных.
Эта частная победа дала нам несколько дней спокойствия, но 26 сентября наши части вновь принуждены были оставить г. Волковыск в связи с нашей неустойкой на гродненском направлении[250].
В связи с отходом 3-й армии 15-я и 16-я армии также отходили сначала на линию р. Шара, а затем старых русско-германских позиций, причем никаких особо примечательных боевых событий на их фронтах за это время не произошло.
Одновременно с отходом главных сил Западного фронта к востоку продолжался отход на восток и 12-й армии, причем лесисто-болотистый район долины р. Припяти, отделявший эту армию от главных сил Западного фронта, заставлял ее оперативно более тяготеть к Юго-Западному фронту, почему эта армия 26 сентября была вновь подчинена командованию Юго-Западного фронта с возвращением в ее состав 24-й и 44-й дивизий