Докладывая эти свои распоряжения по прямому проводу Главкому, командзап расценивал положение 10-й стр. дивизии в углу между p. Стырь и Горынь как опасное.
По поводу возникшей у Главкома мысли о передаче этой дивизии в 3-ю армию командзап высказался о нежелательности этой меры впредь до выяснения обстановки в 4-й армии.
Учитывая необходимость возможного дальнейшего усиления этой армии, командзап принимал меры для немедленного приведения в порядок 4-й дивизии, которая, кроме одного эшелона, уже сосредоточилась в г. Речице. Общее положение дел на фронте вынудило командзапа принять подготовительные меры по разгрузке тыла фронта.
Он докладывал Главкому, что тыловые учреждения штаба фронта и управление снабжения им отправлены в г. Смоленск; эти мероприятия были одобрены Главкомом.
Отряд Булак-Балаховича, прорвавшийся в г. Пинск, оказался, по-видимому, слишком слабым, чтобы развить особенно энергичные действия на периферии Пинского района. Поэтому главные силы 4-й армии смогли благополучно осуществить свой отход. В беседе по прямому проводу с Главкомом от 29 сентября командзап мог уже сообщить ему, что 55-я стр. дивизия еще 28 сентября заняла указанный ей участок на линии р. Ясельд и что 57-я стр. дивизия и 30-я стр. бригада также подтягивались к указанным им районам.
Равным образом противник совершенно не беспокоил части 10-й стр. дивизии, находившиеся южнее р. Припять.
29 сентября командзап считал, что «4-я армия выкарабкалась», тем более что 24-я стр. бригада 8-й стр. дивизии уже выходила в район Лотишина.
Успокоившись за судьбы 4-й армии, главное командование и командование Западного фронта вновь было озабочено обстановкой на участке 3-й армии в связи с захватом противником г. Лида, причем главные силы этой армии вновь оказывались временно без связи и с своим командованием.
29 сентября командзап имел лишь случайные и отрывочные сведения об обстановке на участке 3-й армии.
О передвижении и месте нахождения ее частей приходилось судить по месту нахождения их обозов или по сведениям, получаемым случайным путем из других армий.
Обстановка на участке 3-й армии потому тревожила Главкома, что он опасался, как бы с развитием успехов противника на участке 3-й армии не пострадала и 15-я армия[253].
Используя энергично свои успехи, противник сильно теснил и центр Западного фронта, каковым можно считать 16-ю армию.
Эта последняя в связи с оттяжкой бывших в ее районе фронтовых и армейских резервов оставалась предоставленной собственным своим силам, если не считать 8-й стр. дивизии, едва только начинавшей становиться на ноги после сильных потерь, понесенных ею в боях на р. Висле, причем наиболее боеспособная ее бригада – 24-я стр. – была уже двинута в район м. Логишина. Все ранее находившиеся в распоряжении командзапа резервы, бывшие за центром Западного фронта, были уже введены в дело на флангах.
Последний из них – дивизия ВОХР под командой тов. Павлова, передвигалась командзапом в район м. Будслав (60 км северо-восточнее м. Молодечно), ввиду того что «правый фланг 3-й армии все время обтекают польские части, проходящие по литовской территории».
Совпадение во времени Гродненской и Пинских операций противника, сильно расстроивших фланги Западного фронта и принудивших нас откинуть их назад, явилось побудительным мотивом к отходу армий Западного фронта на линию старых русско-германских окопов, в чем и заключались существенные результаты обеих этих операций для нашего противника.
Упорные бои по всему протяжению Западного фронта позволили с большим или меньшим приближением установить те силы противника, которые он на этот раз ввел в дело.
Штаб Западного фронта исчислял действующие против армий Западного фронта силы противника следующим образом:
1) На Польско-Литовском фронте – 9600 штыков, 1800 сабель, 96 легких и тяжелых орудий.
2) На Гродненском направлении– 12 000 штыков, 21 000 сабель, 99 легких и тяжелых орудий.
3) На Слонимском направлении – 15 900 штыков, 1200 сабель, 180 легких и тяжелых орудий, причем в ближних резервах на этом направлении было еще сосредоточено 5900 штыков, 780 сабель, а всего таким образом на Слонимском направлении было 21 800 штыков, 1980 сабель.
4) На Пинском направлении – 4400 штыков, 650 сабель, 56 легких и тяжелых орудий.
5) На Сарненском направлении – 9000 штыков, 200 сабель, 96 легких и тяжелых орудий.
6) На Ровенском направлении – 15 200 штыков, 4000 сабель 237 легких и тяжелых орудий.
Всего же перед армиями Западного фронта: на фронте 66 100 штыков, 10 550 сабель, 766 легких и тяжелых орудий. В резервах первой линии 7100 штыков, 780 сабель, и 48 легких и тяжелых орудий. Наконец, в глубоких резервах Польского фронта насчитывалось до 26 000 штыков и 7000 сабель.
30 сентября директивной телеграммой № 1545/оп./сек. командзап приказывал: командарму 16-й установить связь с правым флангом 4-й армии. Командарму 4-й, оставив на фронте Огинский канал – р. Ясельд – Столин – Давид-Городок – Рудня – Симоновичи – Замошье передовые части, главные силы армии немедленно сосредоточить в районе ст. Ганцевичи и ст. Лунинец, причем 55-ю стр. и 17-ю кав. дивизии надлежало вывести в резерв в район Глуск – Копатковичи не позднее 8 октября.
В своей беседе с Главкомом по прямому проводу 1 октября командзап следующим образом высказывался относительно своих дальнейших предположений и намерений: «Для дальнейших действий считаю необходимым вывести в глубокий тыл дивизий стрелковых пять-шесть, а также выведу из болот 17-ю кав. дивизию. В счет этих дивизий входят 4-я и 18-я». Командзап опасался конвенции между Польшей и Литвой, хотя бы только в отношении железнодорожных перевозок, так как при этом мы «не оберемся неприятностей под Поставами», и докладывал о том, что его распоряжением запасная армия фронта спешно формирует пограничный полк силой в 2000 штыков, который и выбрасывается в Поставы. Окончательно свои задачи командзап формулировал так:
«Оборонять линию русско-германских окопов, загнув фланг 4-й армии, и вывести сильные резервы для укомплектования примерно до Березины, чтобы им стоять спокойно».
Как показал ход дальнейших событий, нам не удалось удержаться и на линии прежних русско-германских окопов. Однако, прежде чем перейти к тому последнему акту кампании, начало которого знаменуется очищением нами линии русско-германских окопов, представляется необходимым сделать несколько выводов общего порядка.
Группировка польских сил в том виде, как она определилась к концу сентября и нами показана выше, достаточно ясно выражает идею польского наступления: главный удар на минском направлении, для чего в районе Волковыск – Слоним противником сосредоточен наиболее сильный кулак – численностью свыше 20 тысяч штыков, и вспомогательные операции на Ровненском и Пинском направлениях. Таким образом, наступательный план противника на Белорусском театре преследовал, очевидно, цель стратегического прорыва центра нашего Западного фронта.
Операции противника на Украинском театре, судя по группировке его сил на этом ТВД, имели, очевидно, целью действия но кратчайшим путям на важнейшем для нас Киевском направлении. Действительно, на направлении Ровно – Киев противник сосредоточил до 15 тысяч штыков, имея притом на ближайшем с севера Сарненском направлении еще 9 тысяч штыков.
Группы Гродненского и Минского направлений, так же как и группы Ровенского и Сарненского направлений, находились в взаимной оперативной связи между собою. Таким образом, группа Пинского направления являлась как бы связующей между армиями противника, действующими на Белорусском и Украинском театрах.
Однако из хода операций вытекает, что наиболее решительные по своим результатам операции развились именно на участках польских групп вспомогательного назначения, то есть гродненском и пинском направлениях.
Особо благоприятные обстоятельства и там и тут способствовали развитию польского маневра на этих направлениях до размера операции, сопровождавшейся значительными результатами для противника, быть может, и непредвиденными им вовсе.
Отсутствие связи в действиях между Литовской и 3-й армией как результат отсутствия определенного соглашения о взаимодействии литовских и наших войск, конечно, чрезвычайно облегчило противнику его охватывающий маневр нашего правого фланга по территории Литвы. К этому надо еще добавить малую боевую и моральную устойчивость Литовской армии и начинавшее становиться двусмысленным в отношении наших войск поведение литовских правительства и командования.
Что касается до условий, благоприятствовавших достижению решительных для противника успехов на пинском направлении, то тут прежде всего противнику благоприятствовало само положение 4-й армии и свойства местности к югу от Припяти.
Выдвинутое острым клином вперед по отношению к фронту 16-й и 12-й армий, это положение делало весьма чреватым последствиями удар по основанию этого клина, особенно с юга со стороны Ковеля, что и было сделано партизанским отрядом Булак-Балаховича.
Однако эта попытка, хотя и увенчавшаяся успехом, была предпринята малыми силами, почему в сущности имела чисто местное тактическое значение, хотя и произвела достаточно сильное моральное впечатление.
Булак-Балахович в течение нескольких дней не смог развить своего успеха, и главные силы 4-й армии в достаточном порядке и своевременно отошли за р. Ясельд.
Положение 10-й стр. дивизии в углу между p. Стырь и Горынь на стыке, вернее, в промежутке между внутренними флангами 4-й и 12-й армий, укрытой в болотистых лесах этого участка Полесья, выходами из которых в сторону г. Ковеля и Киево-Ковельской железной дороги она уже овладела, было, конечно, весьма выгодно в стратегическом отношении, так как давало возможность ей нанести удар во фланг и тыл группе противника, действующего от Ковеля на Пинск или от Ковеля в направлении на Сарны, но для того чтобы удар ее не растворился в пространстве и оказал существенное влияние на ход операций той или другой из наших армий и вызвал бы вообще значительную перемену в обстановке, его, конечно, надлежало бы нанести более значительными силами. Во всяком случае активность обеспечения Лунинецкого направления, благодаря усиленному продвижению вперед 10-й стр. дивизии, принесла свои плоды в том отношении, что противник для своего выхода в тыл 4-й армии вовсе не мог использовать этого направления.