л организован очень слабо и проводился без должного внимания со стороны командного состава.
В области снабжения продовольствием органы военного ведомства также не имели заготовительных, а лишь распределительные функции. Заготовка продовольствия и передача его войскам производилась центральными, местными и состоящими при войсках органами Народного комиссариата по продовольствию, причем ближайшим к войскам органом Наркомпрода являлся опродкомдив, обязанный заботиться о продснабжении войск как из местных средств, так и путем получения продовольствия от своих армейских и выше их стоящих органов. Поскольку аппарат, ведавший продовольствием армии, являлся по закону независимым от войскового командования, в работе его замечались часто оторванность от войск и малая гибкость, почему в довольствии войск также наблюдались перебои, особенно в те периоды, когда войскам приходилось совершать значительные передвижения. В отношении продснабжения войск можно отметить то же явление, что и в отношении вещевого снабжения их. Так, в период зимнего стояния на позициях войска 16‑й армии были удовлетворены: мукой и хлебопродуктами на 89 %, мясом и рыбой на 113 %, сахаром на 100 %, чаем на 100 %, овощами на 79 %, мылом и табаком на 100 %, жирами на 80 %, солью на 109 %, овсом на 41 %, сеном на 82 %[50]. В январе 1920 г. констатируется сильное падение процента обеспеченности войск колониальными продуктами (чаем на 30 %, сахаром на 56 %, табаком на 80 %). Резко также падает процент обеспеченности войск мылом – до 7 %. В период решительных операций на Западном фронте летом 1920 г. этот последний был обеспечен согласно данным ниже приводимой таблицы.
Потребность и поступление продовольствия
Обеспеченность войск фронта продуктами и фуражом в днях усматривается из прилагаемой ниже таблицы:
* На довольствии состояло 707 700 чел.
Приведенный цифровой материал свидетельствует о сравнительном благополучии фронтовых и армейских складов в отношении продовольствия. Но те же причины, которые вызвали перебои в снабжении вещевым довольствием фронтовых частей, сказывались и на снабжении их продовольствием. Уже цитированные нами сводки ПУРа за июнь констатируют перебои в снабжении продовольствием некоторых войсковых частей[51].
Во всяком случае, в итоге следует признать, что состояние армии в отношении вещевого довольствия и снабжения продовольствием, если и не удовлетворяло идеальным пожеланиям, то, во всяком случае, не отражалось отрицательно на ходе военных операций.
В области тактики армия руководствовалась уставами и наставлениями старой русской армии, переработанными на основании опыта мировой войны в течение 1918 г. Кроме того, в армии выработались в среде командного состава определенные тактические воззрения на основании опыта многочисленных фронтов Гражданской войны. Практика на этих фронтах, своим протяжением превосходивших все до сих пор известные нормы эпохи мировой войны, ставившая наш командный состав всех степеней в условия самостоятельных и ответственных исполнителей, способствовала выработке в нем широкой инициативы, энергии, и предприимчивости. Наиболее полное и законченное выражение эти взгляды приобрели у нового командующего Западным фронтом тов. Тухачевского. Поскольку в своих директивных указаниях он настойчиво проводил их в жизнь на своем фронте и путем печати в широкой военной аудитории, мы считаем необходимым дать краткий синтез этих взглядов. Тов. Тухачевский считал, что Гражданская война по самому своему существу требует решительных, смелых, наступательных действий.
Поэтому тов. Тухачевский считал, что воспитание командиров и войск Красной армии должно быть основано на привитии им духа активности, изобретательности и решительного стремления к уничтожению живой силы противника.
Это не должно было мешать, однако, проведению начал твердого управления в рядах армии.
Самостоятельность, смелость и изобретательность частного начальника должны были в полной мере проявляться лишь в пределах поставленной им задачи.
Тов. Тухачевский твердо держался взгляда, что стремление к уничтожению живой силы противника должно всегда господствовать над стремлением к захвату или сохранению территории.
В операциях маневренной войны на растянутых фронтах тов. Тухачевский являлся решительным врагом кордонной стратегии и решительно придерживался принципа частной победы.
Придавая огромное значение последовательному напряжению усилий в каждой развивающейся операции тов. Тухачевский выдвигал важность и значение предварительной подготовки операции, причем стратегия должна была обеспечить для тактики легковыполнимые задачи, что достигалось в первую очередь сосредоточением на направлении главного удара значительно превосходных сил, а также использованием внезапности и хорошей технической подготовки операции в виде заблаговременной и продуманной организации сети связи, устройстве и усовершенствовании путей сообщения и проч.
Достигнутый успех в первом решающем столкновении должен быть развит последующим энергичным и решительным использованием победы.
На второстепенные направления надлежало уделять строго ограниченное количество сил и средств.
Всякая концепция операции в целом должна была стремиться к решительной цели – возможно полного уничтожения живой силы противника путем ее окружения. Применение в этом случае комбинированных форм прорыва и охвата должно было дать наиболее благоприятные результаты. В отношении обороны на растянутых фронтах тов. Тухачевский держался взгляда, что необходимо стремиться к прочному занятию и укреплению особо удобных для обороны районов, прикрытых естественными препятствиями; было особенно выгодно, когда такие районы находились на флангах главных группировок противника, что могло заставить его прибегнуть к непредвиденным перегруппировкам.
Поскольку всякая задуманная операция должна была быть рассчитана и материально обеспечена на все свое продолжение, тов. Тухачевский придавал особое значение военным сообщениям и надлежащей организации тыла.
В отношении роли и значения стратегических резервов тов. Тухачевский держался мнения, что в маневренной войне они вовсе неприменимы, исходя из того, что в маневренной войне при быстром темпе развития операций и расстройстве сети железных дорог эти резервы будут запаздывать к пункту решительного удара; однако, тов. Тухачевский оговаривался при этом, что переброски с одного фронта на другой, а также и вдоль всего фронта, конечно, должны иметь самое широкое применение; таким образом, в сущности, тов. Тухачевский, не отрицая понятия о стратегическом резерве в целом, придавал ему только более распространенное толкование. Командный состав и красноармейцы войсковых частей, продолжительное время пребывавших на фронте, приобретали достаточную тактическую подготовку. С тактической подготовкой командного состава и стрелков пополнений и вновь прибывавших на фронт с тыла частей дело обстояло хуже. В своем докладе Главкому от 12 июня № 163/к. ф. командзап констатирует: «Слабость строевой и тактической подготовки пополнений; расхлябанность их командного состава и низкий уровень дисциплины»[52]. К числу отрицательных явлений в области тактики, укоренившихся довольно прочно в войсках, следует отнести беззаботное отношение командного состава к дисциплине походных движений. На марше походные колонны быстро теряли форму строя, мелкие войсковые единицы распылялись между многочисленными обывательскими повозками, везшими обыкновенно все снаряжение и шинели; о неудобствах этого явления мы говорили уже выше. Длительный пассивный период на Польском фронте нашей Гражданской войны выдвинул вопрос об организации обороны в условиях растянутых и слабо насыщенных войсками фронтов. Командования фронтов и армий пришли к сознанию о вреде кордонной обороны, когда войска растягивались по фронту в нитку без резервов или с ничтожными резервами. В обороне восторжествовали также идеи маневренности с развитием ее из глубины, что требовало эшелонированного расположения войск лишь на некоторых важнейших направлениях с прикрытием всего их расположения авангардами, занимающими тот рубеж, на котором маневр должен получить свое полное развитие. Как увидим в дальнейшем, такое именно расположение для обороны было предписано командюзом тов. Егоровым войскам 12‑й и 14‑й армий перед началом общего наступления поляков на Украине и такое же расположение применялось войсками Западного фронта еще с начала зимы 1920 г. В области связи и взаимодействия различных родов войск следует отметить не всегда умелое обращение общевойсковых начальников с приданной им артиллерией и не всегда достаточное знакомство их со свойствами этого рода войск. В области работы по организации штабов, особенно низших войсковых соединений (дивизий и бригад), следует отметить бедность их лицами со специальной подготовкой к службе Генерального штаба и стремление проявить свое руководство войсками до самых мелких деталей указаниями, каким именно способом надлежало войскам разрешить ту или иную задачу. Последнее обстоятельство можно объяснить недостаточной тактической подготовкой и опытом многих войсковых начальников, являвшихся непосредственными исполнителями той или иной операции, за которую в целом нес ответственность штаб.
Все отмеченные выше недостатки и особенности не достигали, однако, таких размеров, чтобы существенно влиять в отрицательную сторону на операции войск. В этом отношении интересно будет привести мнение польских авторов о боевой подготовке Красной армии. Один из них, полковник Кукель, отмечает упорство в бою красной пехоты, ее равнодушие к потерям и хорошую боевую дисциплину; в отношении артиллерии польский автор делает упрек за склонность ее вести огонь по площадям в целях достижения морального эффекта; наконец, кавалерию полковник Кукель называет смелой, предприимчивой и стремящейся широко проявить на поле сражения свое взаимодействие с пехотой. Таким образом, следует признать, что в тактическом отношении Красная армия при некоторых недостатках своей подготовки являлась все-таки величиной, вполне могущей соперничать с польской армией.