Таким образом, мятеж двух Галицких бригад во времени почти совпавший с началом решительного наступления поляков на Юго-Западном фронте не только уменьшил слабые силы его польского участка, но вызвал совершенно случайную, невыгодную для нас и выгодную для противника группировку их и отвлек армейские и дивизионные резервы 14‑й и отчасти 12‑й армий для выполнения задач, ничего общего не имевших с их первоначальным предназначением.
Положение обоих наших армий в отношении состояния их тыла в смысле его спокойствия и безопасности нельзя было признать благополучным. После прохождения нашими войсками территории Украины и после первых шагов в отношении организации местных аппаратов власти, мобилизации населения и после начала работ органов Компрода в тылу наших войск, целые районы оказались охваченными рядом восстаний, из которых после подхода к восставшим петлюровских отрядов, просочившихся сквозь линию фронта, образовался ряд гнезд, густо усеявших район к востоку от линии железной дороги Винница – Слободка (западнее г. Балта) до Днепра и далее через него к северо-востоку, почти до Ахтырки. Кроме того, непосредственно в районе Киево-Воронежской железной дороги имелись два очага местных вспышек, не имевших непосредственной связи с петлюровским движением: один в районе Козелец – Нежин, а другой в районе Глухова. Борьба с бандитизмом на Украине в описываемый период времени не была сосредоточена в одних руках: ее вели самостоятельно части окружного военного комиссариата и специальные экспедиционные отряды, выделенные из полевых частей и части ВОХРа, причем работа тех и других объединялась в руках начальников секторов. В частности, одна 12‑я армия выделила 8 таких отрядов, каждый численностью от 142 до 201 бойца. Местные гарнизонные части в пределах Киевской, Волынской и Подольской губ., находившиеся в ведении окружного военного комиссариата, были чрезвычайно слабы (так, например, Овручский отдельный батальон насчитывал в своих рядах 23 командира и 103 красноармейца, Житомирский – 19 командиров и 93 красноармейца, Литинский – 9 командиров и 62 красноармейца) и разбросаны на чрезвычайно обширной территории; общая численность этих частей достигала 417 командиров и 4585 красноармейцев[144]. В период, предшествовавший началу польского наступления, деятельность банд на Правобережной Украине приобрела особенно резко выраженный характер. Так, оперативная сводка о состоянии тыла Юго-Западного фронта к исходу 24 апреля констатирует наличие банд в районе между городами Радомыслем и Киевом. Таращанский уездвоенком доносил о появлении в районе м. Тетнев значительной банды из организации Тютюника силою до 5000 штыков (цифра очевидно преувеличена. – Н.К.). В 30 километрах северо-западнее Киева оперировала банда невыясненной численности и хорошо вооруженная, имевшая целью разрушение железнодорожных мостов. Армейские экспедиционные отряды и части 2‑й бригады ВОХР вели энергичную борьбу со всеми этими бандами[145].
Таким образом, активное выступление двух Галицких бригад в связи с деятельностью банд в тылу 12‑й и 14‑й армий создали объективные, весьма благоприятные условия для наступления поляков.
В назначенный день, на рассвете 25 апреля, польские армии перешли в решительное наступление на всем фронте от реки Припять до реки Днестра. На крайнем левом Польском фронте группа полковника Рыбака двигалась на г. Овруч, тесня слабые части 47‑й стр. дивизии, и к исходу этого же дня заняла его; 7‑я кав. бригада, входившая в состав этой группы, двигалась лесами через м. Базар на станции Малин и Тетерев. Сводная кав. дивизия ген. Ромера, двигаясь на ст. Казатин, в течение дня 25 апреля имела лишь небольшую стычку с дивизионом нашей 17‑й кав. дивизии и к исходу дня расположилась на ночлег в с. Верхняя Рудня. Пехота 3‑й польской армии следовала за нею. Под ее натиском части 47‑й стр. дивизии начали отход в район Овруча (140‑й и 141‑й стр. бригады), а 7‑я стр. дивизия начинала уже испытывать непосредственное давление противника; на ее фронте ему удалось занять несколько селений. 17‑я кав. дивизия[146] в этот день не дала особо тревожных донесений, так что можно предположить, что прохождение через ее участок сводной кав. дивизии поляков под командой ген. Ромера осталось ею незамеченным; на фронте 44‑й стр. дивизии противник проявлял пока слабую деятельность; на фронте 133‑й бригады 45‑й стр. дивизии в ночь с 24 на 25 апреля противник перешел в наступление крупными силами от Летичева и Деражни, оттеснив эту бригаду на восток. Положение 45‑й стр. дивизии осложнялось еще тем обстоятельством, что мятеж 2‑й Гал. бригады не был еще ликвидирован и вся 134‑я бригада этой дивизии была связана упорными боями с Галицкой бригадой; две бригады (178‑я и 180‑я) 60‑й стр. дивизии продолжали еще также борьбу с частями 2‑й и 3‑й Гал. бригад, 41‑я стр. дивизия производила указанные ей перегруппировки на фронте, не испытывая, по-видимому, еще непосредственного нажима поляков[147]. Полного своего развития наступление поляков достигло 26 апреля. В этот день 7‑я польская кав. бригада из группы полковника Рыбака достигла с. Олизаровка (25 км к северо-востоку от станций Малин и Тетерев) и готовилась перехватить железную дорогу Коростень – Киев. Сводная кав. дивизия ген. Ромера пересекла у ст. Рея железную дорогу Житомир – Бердичев, имея лишь небольшую перестрелку с бронепоездом, подходившим от г. Житомира к ст. Рея, к вечеру 26 апреля подходила к ст. Казатин; под натиском противника 47‑я стр. дивизия покинула район г. Овруча и утратила связь с штабом армии; 7‑я стр. дивизия отходила в район ст. Коростень; 1‑я кав. бригада 17‑й кав. дивизии после боя у м. Пулин (очевидно, с пехотой противника. – Н.К.) отходила в район м. Чернихов.
58‑я стр. дивизия двумя бригадами (173‑я, 174‑я стр.) готовилась занять позицию в 10–12 км к северо-западу и к западу от Житомира[148]. В течение 25 и 26 апреля, развивая свое наступление вдоль железной дороги Казатин – Ровно, противник сильно теснил 1‑ю Гал. бригаду 44‑й стр. дивизии, которая к исходу 26 апреля с упорными боями, потеряв около 30 км пространства, отошла восточнее м. Чуднов на ребеже с.с. Кихти – Тютюняки – Бейзымовка; не менее сильный нажим испытывала и 130‑я стр. бригада этой же дивизии в районе к востоку и юго-востоку от м. Любар. На левом фланге 12‑й армии было еще спокойно, а части 14‑й армии продолжали борьбу с 2‑й и 3‑й Гал. бригадами[149].
К исходу 26 апреля размеры польского наступления выяснились для командования 12‑й армии. В 23 часа 26 апреля командарм 12‑й тов. Межанинов отдал приказ по армии № 0597, сущность которого сводилась к упорной обороне по линии р. Уж западнее Коростеня и далее по фронту м.м. Горошки – Пятки – Райгород – Пиков; 17‑я кав. дивизия, выдвинувшись в район м. Горошки, должна была «работать на тылах противника, обеспечивая левый фланг 7‑й стр. дивизии», а 44‑я стр. дивизия должна была выделить две бригады в резерв: одну в район Казатина, а другую в район Соколы – Войтовцы (что в 10 км к югу от Ходоркова); 58‑й стр. дивизии (2 бригады) ставилась задача обеспечения Житомира[150]. Этим предположениям командования 12‑й армии не удалось осуществиться. В ночь с 26 на 27 апреля 7‑я польская кав. бригада, разделившись на три колонны, заняла местечко и железнодорожную ст. Малин, ст. Ирша и ст. Тетерев, захватив на последней эшелон в 44 вагона и один бронепоезд (цитируем по польскому источнику. – Н.К.). В это же время части сводной кав. дивизии ген. Ромера атаковали ст. Казатин, где застали в эшелонах наши части. На улицах местечка загорелся упорный бой[151], в результате которого противник окончательно утвердился на ст. Казатин. Большинство частей 12‑й армии в течение 26 апреля утеряли уже связь со штабом армии: известно было лишь, что 140‑я стр. бригада (47‑й стр. дивизии) отброшена на 40 км к югу от г. Овруча, что 17‑я кав. дивизия поддерживает соприкосновение с противником в 10 км к востоку от Чернихова и что 1‑я Галицкая бригада отходит на р. Гнилопять, 44‑й стр. дивизии не удалось выполнить указанной ей перегруппировки (см. приказ № 0597), так как 130‑я ее бригада уже ввязалась в бои с противником в районе м. Янушполь, а 131‑я стр. бригада двигалась для занятия рубежа Пиков – Янов.
Положение на фронте 14‑й армии к исходу 26 апреля начинало складываться также тревожно, хотя частично инициатива еще оставалась в ее руках. Противник устремлялся в разрыв, образовавшийся вследствие мятежа 2‑й Гал. бригады на правом фланге 46‑й стр. дивизии, причем слабые кавалерийские части 45‑й стр. дивизии сдерживали его уже только в 10 км западнее г. Винница; далее фронт дивизии тянулся прямо на ст. Комаровцы, проходя несколько южнее м. Юзвин, затем фронт 14‑й армии проходил несколько западнее г. Бар, который в результате упорного боя за него остался все-таки в руках 45‑й стр. дивизии, и, проходя несколько восточное ст. Мытки, шел на м. Снитково. Части 41‑й стр. дивизии уже испытывали непосредственный нажим противника и под давлением его осадили несколько к востоку.
Таким образом, можно считать, что уже к исходу 26 апреля значительное большинство частей 12‑й армии, подвергшейся главному удару 3‑й польской армии, утратило связь с управлением этой армии и действовало и управлялось вполне самостоятельно; 14‑я армия, не подвергшаяся непосредственно главному удару поляков, была в лучшем положении в отношении сохранения управления в руках командования, хотя положение ее правого фланга становилось тревожным в связи с глубоким проникновением галицко-петлюровских и польских частей в направлении на г. Винницу в разрез между 12‑й и 14‑й армиями.