Самому командюзу уже 26 апреля обстановка на польском участке его фронта рисовалась следующим образом: силы противника, перешедшие в наступление на всю 12‑ю армию и правый фланг 14‑й армии, он определял в 36 000 штыков, 3500 сабель, а считая и восставших галичан – в 40 000 штыков. Свои силы на этом участке фронта, не считая 1‑й Гал. бригады, командюз исчислял всего лишь в 13 000 штыков и 2000 сабель. Хотя румыны и продолжали держаться пассивно, но стягивание ими своих сил к своему левому флангу указывало, по мнению командюза, намерение их этой перегруппировкой обеспечить правый фланг поляков. На крымском направлении «соотношение наших сил и сил противника, несмотря на принятые уже меры по усилению нашей Крымской группировки всеми наличными резервами, снятыми с внутреннего фронта, слагалось не в нашу пользу». Развитие бандитизма на Правобережной Украине в связи с активными операциями противника делало «тыл фронта совершенно необеспеченным, даже с риском на потерю армиями своих коммуникационных путей». Исходя из изложенного, командюз просил Главкома назначить в его резерв не менее пяти дивизий, дабы иметь возможность обеспечить польский, румыно-одесский, крымский боевые участки «хотя бы каждый одной дивизией и внутренний фронт двумя дивизиями».
На события на польском участке своего фронта командюз реагировал директивой № 2537/оп./253/сек. от 27 апреля. Согласно этой директиве командюз ставил себе задачей «сохранение за нами во что бы то ни стало Киевского района» и выигрыш упорными боями времени, необходимого для подхода Конной армии. Поэтому командарму 12‑й давались указания, «широко применяя маневр, использованием выгодных фланговых ударов решительно остановить дальнейшее продвижение противника на путях к Киеву и во всяком случае удерживать за собою узлы Коростень, Бердичев, Казатин». Командарму 14‑й было приказано удерживать за собою район Калиновка – Винница – Жмеринка – Могилев-Подольский, как район, прикрывающий собою все пути на Одессу и Кременчуг, и главными силами правого фланга армии оказать содействие 12‑й армии. Согласно этой же директиве 63‑я стр. бригада 21‑й стр. дивизии перебрасывалась в район Фастова и поступала в подчинение командарма 12‑й. Наконец, устанавливалась новая разграничительная линия между армиями, которая должна была пройти по линии Черкассы – Шандоровка – Тетиев – Калиновка – Хмельник – Староконстантинов (все пункты для 14‑й армии)[152]. Фактическая обстановка на фронте, изложенная нами выше, делала эту директиву уже невыполнимой в той части ее, где говорилось о широком применении фланговых ударов и решительном задержании наступления противника. Вместе с тем командюз в тот же день телеграммой № 260/сек./2550/оп. на имя командарма Конной тов. Буденного распорядился об экстренной переброске 4‑й кав. дивизии по железной дороге по маршруту Лозовая – Полтава – Кременчуг – Знаменка – Бобринская и о форсированном движении прочих дивизий Конной армии по маршрутам, выводящим на переправы через р. Днепр не севернее Кременчуга, ввиду серьезности обстановки на Польском фронте (источник тот же). Это распоряжение командюза было 28 апреля телеграммой № 269/сек./2570/оп. доложено им Главкому, причем командюз приводил мотивы своего распоряжения, сводившиеся к тому, что он считал необходимым образовать прикрытие для сосредоточения Конной армии, считая 63‑ю стр. бригаду 21‑й стр. дивизии для этого слабой, а состояние 12‑й армии таковым, что она не будет в состоянии этого сделать. Однако телеграммой № 2359/оп./315/ш. Главком в тот же день предложил командюзу отказаться от этой переброски, как ослабляющей Конную армию, и тут же впервые им была в общих чертах намечена ее будущая задача – удар из района Знаменки во фланг наступающим полякам (источник обеих телеграмм тот же). На следующий день, 29 апреля, телеграммой № 2387/оп./325/ш. Главком еще более уточнил и детализировал свою мысль о будущей роли и задачах Конной армии, вместе с тем дал анализ общей обстановки на Украинском фронте. Учитывая важное значение этого документа для хода всех последующих событий на Украинском фронте, мы приводим его полностью.
«Командюгзап, Москва, 29 апреля.
Основная задача, для которой Конная армия направлена на Юго-Западный фронт, заключается в нанесении такого удара польским войскам на Украине, которым был бы сломан весь Польско-Украинский фронт. Для выполнения этой задачи наиболее выгодно нанести всей Конной армией удар по правому флангу Польско-Украинского фронта, занятому более слабыми галицкими войсками и, прорвав его глубоким движением в тыл в общем направлении на Ровно, разрушить весь этот фронт. При таких условиях нынешнее продвижение Польского фронта на восток, на Киев, представляется для нас выгодным, так как неизбежно приведет к растяжке правого фланга поляков и заставит повиснуть его в воздухе. Данное вами направление Конной армии отвечает изложенной обстановке, и необходимо лишь обратить особое внимание на то, чтобы части Конной армии не были отвлечены никакими второстепенными задачами. При выходе Конной армии на правый берег Днепра и приближении к линии фронта, следует подчинить Конной армии две более прочных пехотных дивизии, которые и явятся опорой в ее действиях. Ваши соображения по сему донесите.
№ 2387/оп./325/ш. Главком Каменев, член РВС Данищевский, Наштареввоенсовет Лебедев»[153].
Эта телеграмма имела значительное влияние на последующие действия Конной армии, так как благодаря ей эта армия подошла к району своих действий в целом виде, отчего ее удар выиграл в силе и внушительности.
Между тем события на фронте 12‑й и 14‑й армий продолжали развиваться своим чередом. Правофланговые части 12‑й армии, 7‑й стр. и остатки 47‑й стр. дивизий, с боем отходя вдоль линии железной дороги Коростень – Киев и преследуемые группой полковника Рыбака, к исходу 27 апреля достигли района ст. Малин и вступили в бой с преграждавшими им путь частями 7‑й польской кав. бригады; под натиском наших отступавших частей эта бригада на рассвете 28 апреля вынуждена была покинуть ст. Малин и Тетерев и оттянуться в леса к северо-востоку от линии железной дороги[154].
Это отступление 7‑й польской кав. бригады вызвано было сосредоточенным натиском нашей отступавшей 7‑й стр. дивизии, которая, отходя в полном порядке под личным управлением своего начальника дивизии тов. Голикова, штыковой атакой на рассвете 28 апреля очистила от противника местечко и ст. Малин[155]. В течение 27 апреля командование 12‑й армии не имело уже связи с большинством своих частей и не имело сведений о них[156].
Однако командование 12‑й армии, очевидно, как следствие директивы командюза № 2537/оп./253/сек. отдало в 23 часа 27 апреля свой приказ № 31/оп. Сущность этого приказа сводилась к следующему. Оборона рубежа р. Тетерева от с. Кухары до Ивницы возлагалась на 47‑ю и 58‑ю стр. дивизии; выполнение активного контрманевра возлагалось на 7‑ю стр., 17‑ю кав. дивизии и правый фланг 44‑й стр. дивизии; для этого 7‑я стр. дивизия должна была сосредоточиться в районе с. Чеповичи и наступать на Чернихов с целью занятия железной дороги Чернихов – Житомир, 17‑я кав. дивизия должна была «содействовать 7‑й стр. дивизии действиями на Житомир», 44‑я стр. дивизия, упорно удерживая Бердичев и Казатин и отведя части правого фланга в район Андрушевка, должна была наступать ими на Житомир вдоль большой дороги с целью овладения им. Бригада ВОХР должна была сосредоточиться в районе Фастов – Корнин – Романовка[157].
Этот приказ был невыполним уже потому, что в момент его отдачи многие части 12‑й армии были восточнее той линии, которая указывалась им как исходная.
В день 27 апреля на крайних флангах польского участка Юго-Западного фронта произошли следующие события: на крайнем правом фланге противник после боя с нашей Днепровской флотилией занял м. Чернобыль, причем у нас погибла канонерка «Губительный» и вышли из строя канонерки «Мудрый» и «Молодецкий». На левом фланге противник развернул свое наступление по всему фронту 14‑й армии и теснил ее к востоку.
28 апреля противник продолжал нажим на всем фронте 12‑й и 14‑й армий, несколько ослабив его на левом фланге 14‑й армии – на фронте двух бригад 41‑й стр. дивизии.
Принятыми мерами путем посылки воздушной разведки, бронепоездов, сотрудников штаба управлению 12‑й армии удалось к вечеру 28 апреля установить примерное расположение своих частей; оно ему рисовалось в следующем виде: 7‑я стр. дивизия где-то в районе Чеповичи, 47‑я стр. дивизия со штабом в Малине[158], от 17‑й кав. дивизии была обнаружена только одна первая ее кав. бригада в районе Макарова; 58‑я стр. дивизия разбилась на две группы: штаб, учреждения и небольшое количество строевых команд были обнаружены в районе м. Кочерово, более значительная группа в составе двух бригад, общей численностью не свыше 300 штыков, пребывала в районе с. Вербов в 40 км к востоку от Бердичева; с 44‑й стр. дивизией связи установить не удалось; она предполагалась в районе восточнее Казатина (на самом деле ее остатки оторвались более к юго-востоку и в последующие дни обнаружились в районе Сквиры[159]). Угрожающие события на фронте 12‑й армии с самого их возникновения заставляли озаботиться судьбой Киева. Уже 25 апреля на объединенном заседании губкома, реввоенсовета 12‑й армии, исполкома и других организаций решено было эвакуировать гражданские учреждения Киева в 7‑дневный срок[160]. Кроме того, были приняты меры к непосредственной обороне г. Киева. Все части гарнизона города были сведены в отдельные отряды и в количестве 2000 штыков расположены на заранее укрепленной позиции по р. Ирпень. Командование 12‑й армии определяло численность противника на своем фронте: 20 000 штыков и 2–3 тысячи сабель.