ее к северу, где ее попытки прорыва обороны противника в конце концов увенчались успехом.
Выводы о первом периоде операций Конной армии против Польского фронта легко возникают сами собою, если мы сопоставим следующие обстоятельства: 29 мая 4‑я кав. дивизия легко захватывает своими передовыми частями Ново-Хвастов, но дальнейшего успеха не развивает; 11‑я кав. дивизия ведет двумя своими бригадами упорный и кровопролитный бой за укрепленный противником узел сопротивления Дзионьков, 6‑я кав. дивизия уничтожает два батальона пехоты противника, захватывает его батарею, врывается в села Плисков и Андрусово, но дальнейшего успеха тоже не развивает. 30 мая ведет бой одна только 6‑я кав. дивизия, в то время как прочие дивизии Конной армии бездействуют. Бригада этой дивизии, заняв Спичинцы, фактически осуществляет прорыв фронта в полосе польской 13‑й пех. дивизии, но опять-таки развитие этого прорыва сводится к нулю, поскольку противник успевает организовать контрманевр на угрожаемом направлении. Своими распоряжениями на 31 мая командование армии, по-видимому, стремилось лишь закрепить приказом сложившуюся на фронте обстановку и цели, преследуемые каждой дивизией, а также указывало положение, которое должны занять дивизии армии по осуществлении прорыва. В результате этих распоряжений в бою 31 мая принимали участие опять-таки только две дивизии: 11‑я и 6‑я. В то время как 11‑я кав. дивизия захватывает наступательную инициативу в свои руки и в третий раз почти добивается прорыва Польского фронта в районе ст. Погребище, 6‑я кав. дивизия попадает в трудное положение и постепенно вытесняется из образованного ею накануне прорыва тремя свежими батальонами противника. 4‑я кав. дивизия в это время «готовится» к наступлению, 14‑я кав. дивизия спокойно пребывает в тылу. Наконец в ночь с 31 мая на 1 июня противник приступает к ликвидации успехов последней из дивизий Конной армии, активно участвующих в это время в бою, т. е. 11‑й кав. дивизии, ибо к этому времени уже и 6‑я кав. дивизия выходит из боя. Ликвидировать успехи 11‑й кав. дивизии противнику удается тем легче, что одновременно ему удается сковать 4‑ю и 14‑ю кав. дивизии действиями кавалеристов дивизии генерала Корницкого со стороны Сквиры. Таким образом, в бою 1 июня участвуют фактически опять-таки две дивизии (11‑я и 4‑я), и лишь после полудня к ним присоединяется третья (14‑я кав. дивизия).
Пока на фронте 1‑й конной армии происходили описанные события, на участках других армий и групп не произошло ничего особо существенного. Лишь на фронте 14‑й армии бои вновь приняли более ожесточенный характер, причем противник не только оказывал упорное сопротивление продвижению правого фланга этой армии, но своими упорными контратаками частично восстановил свое положение на значительной части фронта. Так, 31 мая нам не только не удалось овладеть г. Гайсином, но 178‑я стр. бригада после 15‑часового упорного боя в районе м. Ладыжина должна была покинуть его и отойти за р. Тростянец; 180‑я стр. бригада контратакой противника была отброшена из с. Савинцы и отошла на с. Козинцы; вынуждены были отойти назад 179‑я и 21‑я стр. бригады. Зато 41‑я стр. дивизия достигла значительного успеха, продвинувшись на рубеж Ерикливская – Зелянка – Жидовка – Горячковка и далее по р. Ольшанке до ее устья и вела наступление на ст. Крыжополь[245].
31 мая и 1 июня противник продолжал энергично давить на отряд Днепровской флотилии и правый фланг группы Якира. Им были заняты с. Гороховатка и м. Кагарлык, причем на этом фронте со всеми своими полками была обнаружена бригада 1‑й пех. дивизии легионеров, и наконец утром 1 июня противник «совершенно неожиданно появился в непосредственной близости от ст. Мироновки и захватил последнюю»[246].
Последующие дни отмечаются относительным затишьем в районе Киевского плацдарма и попытками Башкирской кав. бригады переправиться на правый берег р. Днепра в районе с. Сухоручья, которые были вскоре ликвидированы противником. На участке 58‑й стр. дивизии противник сам перешел в наступление и временно занял м. Борисполь. В группе Якира, очевидно, как следствие бывших накануне боев, следует отметить сильный разброс частей его правого фланга со значительным отходом их назад. Так, 2‑я Московкая бригада ВОХР 2 июня была обнаружена уже в районе г. Черкасс. Ей было приказано немедленно выдвинуться в район м. Мижиричь, где спешно привести себя в порядок. В результате налета противника на ст. Мироновку группа Якира, отойдя от г. Белая Церковь, переменила фронт прямо на север; к концу дня 2 июня этот фронт проходил примерно по линии Степанцы – Козин (132‑я бригада 44‑й стр. дивизии) – Карапиши (131‑я и 130‑я бригады 44‑й стр. дивизии) – Синява – Салиха – Черпан – Севериновка (135‑я и 134‑я бригады 45‑й стр. дивизии). 133‑я стр. бригада той же 45‑й дивизии перешла в район Богуслав – Мироновка; кав. бригада Котовского отходила из района с. Ольшанка в район г. Таращи, в связи с чем 14‑я кав. дивизия 1‑й конной армии вновь отошла за Березанку, откинув свой правый фланг к с. Березне. На фронте 14‑й армии бои шли вокруг одних и тех же населенных пунктов и на одних и тех же рубежах, которые по нескольку раз фигурировали в сводках как вновь занятые нами, хотя в тех же сводках мы не находим указания на то, когда и при каких обстоятельствах эти пункты были оставлены нами.
Наступление армии Юго-Западного фронта развивалось примерно уже в течение недели, однако не принесло еще ощутимых результатов. Для характеристики взглядов на собственное положение и оценки его, а также оценки результатов предпринятого наступления мы приводим две телеграммы члена РВСР тов. Сталина предреввоенсовета тов. Троцкому от 31 мая и 1 июня (см. приложение № 14). Основной вывод, к которому приходит тов. Сталин в обеих своих телеграммах, это слабость сил Юго-Западного фронта и необходимость усилить его, по крайней мере, двумя пехотными дивизиями с Кавказского фронта. Очевидно, в связи с этими телеграммами находится телеграмма Главкома командюзу от 2 июня за № 3242/оп./564/ш. (см. приложение № 15), в которой Главком дает ряд определенных и четких указаний о задачах Конной армии и образе ее действий, которые сводятся к тому, что конармейцы при решении своих задач отнюдь не должны равняться по соседней пехоте, дабы не обратиться в простой боевой участок фронта. В этой же телеграмме Главком отрицательно оценивает некоторые предшествующие распоряжения командюза. Действительно, последний (обеспокоенный, очевидно, событиями на правом фланге группы Якира, накануне, т. е. 1 июня, телеграммой № 394/сек./296/пол. ставит ему следующую задачу: «Для ликвидации противника в районе Кагарлык – Мироновка приказываю, оставив заслон на линии Тараща – Володарка, остальными силами группы ударить ему во фланг и тыл и восстановить утерянное положение. В дальнейшем вменяю в обязанность группы главные силы иметь между Днепром и железной дорогой Фастов – Цветково»[247]. Кроме указаний, данных командюзу в телеграмме от 2 июня за № 3242/оп./564/ш. Главком особой телеграммой № 3254/оп./569/ш. указал командюзу, что эта задача, поставленная им группе Якира, сводит на нет все успехи, достигнутые ранее этой группой и ухудшает условия для действий Конной армии. Результатом этих двух телеграмм и общего улучшения обстановки на правом фланге группы Якира явилась телеграмма командюза Якиру от 3 июня № 327/пол./ 402/сек., в которой говорится: «Противник в районе Ольшаница – Мироновка ликвидирован. Приказываю решительными мерами восстановить утраченное положение и стремительным ударом в кратчайший срок овладеть Белой Церковью».
Задержка правого фланга 14‑й армии под Гайсином вызвала указания командюза командарму 14‑й о перегруппировке его сил больше в сторону правого фланга[248]. Кроме того, командарму 1‑й конной было приказано еще 31 мая телеграммой № 390/сек./277/пол. – «безотлагательно из резерва армии выделить одну кав. бригаду с задачей ударить в тыл гайсинской группе противника и облегчить тем самым 14‑й армии овладеть районом Гайсин – Брацлав. Вместе с тем командарму 12‑й было указано 58‑й стр. дивизией удерживать фронт против Киева для активной демонстрации, а все остальные силы армии в качестве ударной группы должны были форсировать р. Днепр в районе устья Припяти и действовать в направлении на ст. Коростень кратчайшим путем[249]. Дни 2 и 3 июня не отмечаются ничем существенным на фронтах всех армий и групп Юго-Западного фронта. На участке 1‑й конной армии противник вел несколько небольших демонстративных наступлений с Казатинского направления, чтобы облегчить положение своих частей на сквирском и фастовском направлениях. Директивные указания Главкома направили операции Юго-Западного фронта в надлежащее русло. 3 июня командюз телеграммой № 404/сек./340/пол. дал директиву командарму Конной о выставлении на левом фланге армии активного заслона, посредством которого удерживать район Липовец – Погребище и о прорыве главными силами фронта противника на линии Ново-Хвастов – Пустовары. Задача Конной армии «стремительным ударом захватить район Фастова, и действуя по тылам, разбить Киевскую группу противника».
На фоне этих событий в 12‑й армии 25‑я стр. дивизия продолжала свое сосредоточение в районе г. Остера. В первых числах июня ее сосредоточение закончилось, и командарм 12‑й отдал приказ о форсировании р. Днепра главными силами армии. Приказ за № 44/оп. был датирован 3 июня 1920 года и сущность его сводилась к следующему:
1) экспедиционный отряд № 1 должен был занять Чернобыль и вести разведку на Черевлю; 2) ударная группа Голикова в составе 7‑й и 25‑й стр. дивизий и Башкирской кав. бригады должна была выйти на линию Малин – Бородянка для захвата железной дороги и препятствия противнику отводить свои части в северном направлении. Левофланговые части этой группы должны были удерживать район Сваромье – Пуховка – Рожовка, демонстрируя у Сваромья, Вышгорода. Для обеспечения дивизиона Днепровской флотилии предлагалось тов. Голикову самым энергичным образом продолжать переправу на правый берег Днепра, имея в виду скорейший выход 25‑й дивизии на линию Коростень – Чеповичи – Малин, наступая особым отрядом из 7‑й дивизии на Хабное, Народичи, ст. Игнатполь. 58‑й стр. дивизии указывалось упорно удерживать занимаемое положение и при первой возможности ворваться на плечах противника и захватить г. Киев