в», построивших здание нынешнего мирового порядка (с центром в США).
К слову, о древности. Проект «Великобритания» был создан ещё в Средневековье, но только создатели его находились вне Англии. Создать новый оплот «торгового строя» задумали в Венеции.
«Собственно говоря, в своё время она (Англия. — А.Е.) была захвачена торговым капиталом Венецианской олигархической республики, чьи элиты совершили выгодный самодемонтаж: «Город на каналах и лагунах стал бесполезен: мировые торговые пути и эпицентр мировой политики бесповоротно ушли из Средиземного моря в Атлантику. Теперь венецианцам нужен выход в океаны и новый остров — поближе к гуще европейских событий. Они переносят в Британию многовековой опыт коварства, заговоров, финансовых и политических манипуляций… Не рассчитывая особенно на королей, они ставят на протестантски настроенный купеческий класс. Сначала лорд Лестер основывает Венецианскую компанию в Британии. Этой компании Венеция уступает несколько важнейших торговых маршрутов… В 1581 году под контролем венецианцев в Британии возникает Левантийская торговая компания, которая укрепляется в Восточном Средиземноморье, получая важные привилегии (капитуляции на языке тех времён) у турецких властей. Затем обе эти компании сливаются, и на их основе в 1600 году поднимается громадная Ост-Индская компания (ОИК) — уникальнейшее образование, имевшее свои армию и флот, спецслужбу и дипломатию. Именно эта компания обеспечит англичанам экспансию в Индию, положив начало великой Британской колониальной империи. Первым управляющим ОИК стал Томас Смайт — питомец Падуанского университета, одного из центров венецианского влияния» (М. Калашников. С. Кугушев. «Третий проект: точка перехода»).
Устройство Англии конструировали не сами англичане, но чужаки. Возможно, именно поэтому британская элита столь безжалостно обращалась со «своей» же нацией. Как известно, английских крестьян практически поголовно согнали с земли, отдав её под пастбища для овец. (Молодая промышленность требовала овечьей шерсти.) А согнанных превратили в пролетариат, который заставили трудиться чуть ли не круглые сутки на мануфактурах и в работных домах. При этом бродяг репрессировали безжалостно, да и вообще против населения был развёрнут беспощадный террор — с целью привить «уважение к собственности». При одном только Генрихе VIII казнили 70 тысяч, 90 тысяч — при Елизавете I (всё население Англии составляло тогда три миллиона!). Смертная казнь полагалась за 6000 видов преступлений (например, за кражу курицы). Ещё и в XIX веке подростка могли повесить за кражу из лавки.
Что тут можно ещё сказать?
Глава 12 Британские клинья в советско-германский союз
Вот с таким монстром и пришлось иметь дело Сталину, перед которым встал выбор — или Англия, или Германия. Вождь выбрал сближение с Берлином и, в свете всего сказанного выше, этот выбор кажется вполне оправданным.
При этом Сталин, в своей речи от 5 мая 1941 года, открыто предупреждал Берлин, который встал на путь завоевательных войн, отклонившись от изначального направления. А оно, по мнению Сталина, было совершенно правильным, пока Германия вела прогрессивную войну под лозунгом «освобождения от цепей Версаля», возврата своих территорий, утерянных после Первой мировой. Теперь же, допускал Сталин, она может повторить судьбу наполеоновской Франции, которая поначалу также вела прогрессивно-освободительные войны. И есть вероятность того, что Берлину предстоит «большая война» в Европе, где она может встретить могущественного противника. А ведь непобедимых армий не бывает…
Вне всякого сомнения, Сталин предупреждал Германию. И указывал на главного противника — «Версаль», то есть на западные демократии. Точнее, на Англию, ведь Франция уже была повержена, а США в мировую войну ещё не ввязались (несмотря на все усилия Рузвельта). В то же время Сталин особо подчёркивал всю уязвимость положения отдельной национальной армии — «непобедимых армий не бывает». Он как бы говорил: армий — да, вот непобедимый союз всё-таки можно создать.
Враг-то всё-таки не конкретизировался, он подавался как некий абстрактный противник. Да, очень многие были уверены, что вождь подразумевает Германию. Но прямого указания на неё не было.
Не указывалось, конечно, и на Англию. К этому страну нужно было подготовить. И совершенно очевидно, что много времени на это не ушло бы. Британский империализм тоже воспринимался как мощный и опасный противник — ещё со времён Гражданской войны. Нужно было только заключить новое соглашение между двумя странами. И его подписание, скорее всего, намечалось на июль 1941 года. Не случайно же именно этот месяц упоминается в письме Гитлера Сталину (14 мая) как некая важная веха.
А. Осокин уверен, что советско-германский союз уже существовал — де-факто. Он задаёт вопросы: «А допуск немецких военных комиссий в присоединённые к СССР Латвию, Литву и Эстонию якобы для оформления выезжающих в Германию местных немцев и поиска захоронений периода Первой мировой войны и т.п.? А непрерывное нарушение воздушных границ СССР немецкими самолётами безо всяких для них последствий? (Наши самолёты, оказывается, тоже летали тогда над германской территорией, а в портах Германии находились советские военные представители.) В некоторых публикациях указывается на то, что поставки, осуществлённые из Германии в СССР в 1939–1941 гг., носили не только информационный, но и инновационный характер, в значительной степени обеспечив смену поколений техники и технологии в ряде отраслей советской промышленности… А показ немцами советским делегациям абсолютно всего, в т.ч. новейшей секретной авиатехники? (Кстати, и немецкой делегации авиаспециалистов, прибывших вскоре после этого в Москву, было показано почти всё.) А передача Германией в счёт поставок СССР новейшего крейсера «Лютцов», пусть даже недостроенного?! А создание на Севере на советской территории базы «Норд», которую немецкие подлодки использовали до 1941 года?! А проводка через Северный морской путь по личному указанию Сталина начальнику Главсевморпути Папанину с помощью трёх советских ледоколов замаскированного под гражданское судно немецкого рейдера «Komet» в Тихий океан в 1940 году?! И использование сигналов Минской радиостанции при бомбёжке немцами польских городов для наведения их бомбардировщиков в 1939 году?! Это уже не нейтралитет, это сотрудничество и координация действий государств-союзников».
Тут есть что добавить. При подписании советско-германского договора от 11 февраля 1940 года советская сторона представила список военных материалов, который составлял 42 машинописные страницы, напечатанные через полтора интервала. Чего там только не было! Германия должна была поставить СССР чертежи и образцы новейших самолётов («Мессершмитт-109, 110», «Юнкерс-88» и др.), танков и тягачей. Список включал и материалы, которые ещё только находились в разработке: морские и зенитные артиллерийские системы, танк Pz-III, миномёты калибра 50-240 мм, торпедное вооружение, полевые радиостанции, переносные пеленгаторы, приборы для ночной стрельбы, засекречивающие приборы для телеграфно-телефонных аппаратов, прокатные станы, сверхмощные прессы и т.д. По условиям договора Союз получал новинки, в которых ему отказали американцы и англичане. СССР предоставили: «химическое оборудование и документацию для налаживания производства синтетических материалов; технологии: получения сверхчистых материалов; получения отдельных элементов радиоэлектронного оборудования; изготовления многих видов инструментальной и высокопрочной стали, некоторых видов брони, средств автоматизации и управления, «образцы и рецепты беспламенных и бездымных, аммиачных… взрывчатых веществ» и т.д. Как заметил в итоге Геринг: «в списке имеются объекты, которые ни одно государство никогда не продаст другому, даже связанному с ним самой тесной дружбой»» («Политэкономия войны. Заговор Европы»).
И что же, Гитлер поставлял всё это стране, с которой намерен был воевать обязательно и во что бы то ни стало? Как-то не похоже. Скорее наоборот, подобные щедрые поставки демонстрируют реальную готовность к дальнейшему налаживанию взаимовыгодного сотрудничества. К слову сказать, сам Геринг был против нападения на Россию, в чём признался фельдмаршал, начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии В. Кейтель. Он же сообщил о том, что против гитлеровской авантюры выступили немецкие военачальники — Э. Редер, В. фон Лееб, Ф. фон Бок, Г. фон Рундштедт, В. фон Рейхенау. Известно, что противником войны с СССР был министр иностранных дел Й. Риббентроп. (Переводчик В. Бережков вспоминает, что Риббентроп сообщил об этой своей позиции послу СССР в Германии В.Г. Деканозову.) Интересную информацию приводит скульптор А. Бреккер. Он вспоминает о том, что, узнав о нападении на СССР, глава партаппарата НСДАП М. Борман сказал: «Небытие в этот день одержало победу на бытием». (Бормана вообще подозревают, что он был агентом советской разведки.) Получается, что в высшем военно-политическом руководстве Рейха было достаточно сильное «просоветское» лобби, пытавшееся отговорить Гитлера от похода на восток. И это ещё одно подтверждение в пользу того, что войны вполне можно было избежать и что новое соглашение между Россией и Германией было вполне возможно.
Конечно, и упрощать здесь не следует. Во время сотрудничества СССР и Германии в 1939–1941 годах были свои многозначительные «паузы». Были и очень существенные разногласия, досадные недопонимания и опасные умолчания. Вообще, на первых порах после заключения советско-немецкого пакта «сотрудничество» сторон было больше похоже на вражду. Так, в 1939 году красноармейцы успели повоевать с немцами за Львов. Утром 19 сентября части 2-й немецкой горнострелковой дивизии начали штурм Львова, где уже находились советские войска. В ходе быстротечного боя РККА потеряла 3 человек убитыми и 4 ранеными, немцы — 3 убитыми и 9 ранеными. Такое вот «военное братство»… И это был не единственный подобный случай. Не было, кстати сказать, никакого совместного парада советских и немецких войск в Бресте. Имел место торжественный вывод немецких частей из города, находящегося в советской зоне влияния. То, что происходило тогда в Бресте, никак не укладывалось в рамки Строевого устава 1938 года, регламентирующего проведение парадов (