П. Сутурлин. «Был ли Сталин союзником Гитлера?»).
Но всё-таки союз СССР и Германии постепенно складывался — пусть и со срывами.
В Лондоне отлично осознавали всю вероятность заключения опаснейшего, для Англии и всей мировой плутократии, союза. Иначе бы там не предпринимали таких титанических усилий, направленных на то, чтобы сорвать создание оси Москва — Берлин. Англия постоянно устраивала разного рода провокации, призванные рассорить Россию и Германию. Одной из таких, пожалуй, самых успешных, провокаций можно считать мартовский (1941 года) путч в Югославии.
В Лондоне югославскому направлению уделяли самое пристальное внимание. Внешнеполитический курс Белграда был весьма неустойчив — там раздирались между Англией, Германией и СССР. Вот почему с Югославией можно было много чего «замутить».
Ещё летом 1940 года в Москве появился один из лидеров сербской Аграрной партии С. Гаврилович. Он пытался войти в контакт с высшим советским руководством. Спецслужбы обоснованно подозревали его в работе на Англию, о чём и предупреждали верхи. Однако больно уж мягко стелил Гаврилович, декларировавший самую ярую русофилию. Он даже заявил о необходимости создания некоего панславянского «Балканского союза», в котором господствующим был бы русский язык. (В реальности же «Балканский союз» был английской придумкой, с его идеей носился министр иностранных дел Великобритании Иден. А после войны идею БС попытается взять на вооружение — против Сталина — проанглийски настроенный И.Б. Тито.)
Несмотря на всяческие сомнения, Гавриловича завербовали, получив тем самым некий канал влияния извне. И через этот канал советское руководство постоянно получало информацию о том, что антигермански настроенные югославские военные ищут дружбы и помощи СССР. (В то же время Иден всячески давил на советского посла в Британии англомана И.М. Майского, которого он запугивал прогерманским креном белградских политиков.) Военная и антигерманская партия СССР (подробнее о ней будет сказано ниже) во главе с наркомом обороны С.К. Тимошенко моментально ухватилась за эту наживку. Югославский военный атташе был принят наркомом НКО. «Братушки» просили советского оружия — в больших количествах. Сотрудничество в этой области уже почти наладилось, однако в дальнейшем забуксовало — надо думать, не без влияния Сталина.
Вождь СССР занимал здесь крайне осторожную позицию — он вполне оправданно опасался английских провокаций. В то же время Сталин не препятствовал сближению с Белградом вообще. Оно рассматривалось им как средство осторожного давления на Берлин. Особенно же его тревожила британская активность. И в этом плане особенно выделялся английский посол в СССР С. Криппс, развивший бурную деятельность по убеждению советских лидеров в необходимости военного союза с Югославией. «Рвение Криппса лишь подстегнуло подозрения Сталина насчёт английского заговора, — пишет Г. Городецкий. — Когда он вернулся вечером в Кремль, надеясь продолжить обсуждение в «дружественной беседе», Вышинский (замнаркома НКИД. — А.Е.) оборвал его, как только он начал подробно излагать, какие препятствия можно создать замыслам немцев на Балканах, если русские будут поощрять Югославию сохранять независимость. Вышинский также улучил момент, чтобы привести целый список якобы враждебных Москве действий англичан» («Сталин: роковой самообман и нападение Германии»).
По сути, Сталин решительно отказался от сближения с Югославией в ущерб германским интересам и в угоду Англии. «Однако 27 марта все карты смешались: генерал Душан Симович, командующий Югославскими военно-воздушными силами, произвёл бескровный переворот в Белграде с помощью армии. Принц Павел был свергнут и отправлен в изгнание, а на престол возведён юный король Пётр. Внимательным наблюдателям было совершенно ясно, что переворот явился для Москвы сюрпризом. Вряд ли Советский Союз мог «тайно или явно» участвовать в перевороте, которым дирижировал британский Отдел особых операций» («Роковой самообман»).
Новое правительство развернулось в сторону России. А по Югославии прокатилась волна демонстраций в поддержку СССР (некоторые из них сопровождались погромами немецких представительских учреждений.) Сталин же воспринял всё это, мягко говоря, без особого восторга. Димитрову, как главному коминтерновцу, даже было дано поручение — воздействовать на югославскую компартию и снизить накал уличных выступлений: иначе «англичане воспользуются этим».
Но дело было сделано. Англичане установили «просоветский» режим, вбив ещё один клин между Россией и Германией.
Но, пожалуй, наиболее действенной британской провокацией стал перелёт Р. Гесса в Англию. Очевидно, что никакой личной инициативы здесь не было — зачем это нужно было Гессу? Такие дела в одиночку не делаются. В самом деле, не верить же в версию о его сумасшествии? Нет, тут имело место быть создание некоего канала связи между Германией и Англией. Гитлеру нужен был не просто надёжный человек, осуществляющий связь между двумя «нордическими» империями. Ему нужен был человек сверхнадёжный, каким и считался Гесс, заместитель фюрера по НСДАП. Вот через него англичане и сообщили Гитлеру о том, что готовы вступить с ним в военный союз, если только он нападёт на Россию. «…Черчилль мог начать через Гесса заочные переговоры с Гитлером… договориться о «крестовом походе против большевизма» и совместном нападении 22 июня на СССР, — предполагает А. Осокин. — А в назначенный день не выполнил своих обязательств…»
Впрочем, вряд ли речь тут шла о нападении. Скорее Черчилль обещал Гитлеру вывести Англию из войны.
В любом случае, какие-то обещания были даны. Эта и только эта версия способна объяснить — почему Гитлер начал губительную войну на два фронта. В противном случае придётся признать умственную неполноценность Гитлера, а это явно противоречит всем фактам. Дурачки не создают великих империй, а Третий рейх, как бы к нему ни относиться, таковой империей был.
Между прочим, советская разведка как раз и сообщала о том, что нападение Гитлера на Россию зависит от договорённости с Англией. «Сведения о дате начала войны Германии с Советским Союзом, поступавшие к нам, были самыми противоречивыми, — пишет Судоплатов. — Из Великобритании и США мы получали сообщения от надёжных источников, что вопрос о нападении немцев на СССР зависит от тайной договорённости с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта было бы чересчур опасным делом…».
После полёта Гесса Гитлер был убеждён в том, что Англия, так или иначе, поможет ему победить Союз — хотя бы и выходом из войны. А ему, Гитлеру, выпадет великая честь возглавить военную операцию по сокрушению коммунизма. Англофилия и антисоветизм — вот что сгубило этого несомненно умного человека, ставшего жертвой своих идеологических догм и заблуждений.
Очевидно, англичане побудили Гесса выступить инициатором перелёта — с целью прощупать почву для сближения. Гитлера эта идея прельстила — тем более что он сам желал сблизиться с «нордической» Англией. Обставили же всё дело как личную инициативу «безумного Гесса». Сам Гесс, судя по всему, был одним из лидеров проанглийской «партии» в Рейхе, отсюда и высокое доверие англичан. При этом они жертвовали очень важной, можно даже сказать, важнейшей фигурой. Иметь во вражеском стане такого агента влияния — это грандиозный успех! Но игра стоила свеч. Гессом пожертвовали, для того, чтобы окончательно расстроить советско-германский альянс.
В Кремле догадывались о том, что перелёт Гесса — дело рук англичан. Позже, уже в октябре 1944 года, Сталин почти открыто сказал об этом Черчиллю, демонстрируя свою осведомлённость. Во время разговоpa о Гессе Сталин неожиданно предложил тост за английскую разведку, которая, по его мнению, и заманила Гесса в Англию. Иосиф Виссарионович выразил убеждение в том, что высокопоставленный перелётчик не мог бы приземлиться без сигналов с земли. Черчилль отверг такую интерпретацию с негодованием, но Сталин на ней настаивал. И тем самым советский вождь показал, что ему известно — кто стоял за спиной Гесса.
А ещё раньше, осенью 1942 года, Сталин в открытую предположил, что Черчилль держит Гесса про запас. Для вождя СССР было совершенно ясно — бывший гитлеровский зам является креатурой Лондона.
Так что же, Сталин обманулся, поверил Гитлеру, и это стало причиной страшных поражений в первые месяцы войны? Многие историки на разные лады перепевают эту смехотворную байку. Но как не был дурачком Гитлер, так не был дурачком и Сталин. И при этом вождь был на голову выше фюрера.
Вот давайте подумаем — а что должен был сделать Сталин такого, что не было сделано? Сначала же посмотрим, что сделано было. Весьма точно и довольно кратко об этом пишет историк А. Филлипов: «В апреле — июне 1941 г., с нарастанием угрозы войны, были приняты дополнительные срочные меры по повышению боеготовности, включавшие:
— призыв в апреле — мае 793 тыс. резервистов для пополнения войск западных военных округов почти до штатов военного времени;
— Директива Начальника Генштаба от 14 апреля о срочном приведении в боеготовность всех долговременных огневых сооружений, укреплённых районов с установкой в них оружия полевых войск при отсутствии табельного;
— скрытая переброска с 13 мая из внутренних округов войск второго стратегического эшелона в западные округа с приведением их при этом в боеготовность — 7 армий 66 дивизий (16, 19, 20, 22, 24 и 28-я армии, 41-й стрелковый, 21-й и 23-й механизированные корпуса);
— приведение в боеготовность 63 дивизий резервов западных округов и выдвижение их ночными маршами, скрытно, с 12 июня в состав армий прикрытия этих округов (Директива НКО от 12.6.41);
— приведение в боеготовность и скрытый вывод под видом учений в месте сосредоточения 52 дивизий второго эшелона армии прикрытия из мест постоянной дислокации (Приказ НКО от 16.6.41);