– через месяц немцы нанесли главный удар совсем в другом месте, чем указывал Зорге.
Особое коварство этой «дезы» в том, что она создавала видимость тесного взаимодействия двух союзников. Ведь передача столь подробной и совершенно секретной информации уже сама по себе наводит на мысль о тесной увязке их планов и возможности того, что вместе с германским будет скоординирован и японский удар по СССР. Ну и хотя еще в марте 41-го Зорге вновь жаловался, что совершенно исключена какая бы то ни было возможность фотографирования материала, то к концу мая такая возможность у него откуда-то вновь появилась.
30 мая:
«Берлин информировал Отта, что немецкое наступление… начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется»139.
Выше уже говорилось, что Берлин мог информировать Отта об этом только в порядке дезинформации. Согласно плану «Барбаросса», при подготовке вторжения «связи с (союзными) иностранными государствами быть не должно». И это указание Гитлера неукоснительно соблюдалось в отношении всех немецких союзников. Италия, на тот момент самый верный германский союзник, объявила войну СССР тоже 22 июня, но Муссолини сообщили о времени начала германо-советской войны только утром того же дня! Как и японцам (см. выше). Потому и речи не могло быть о столь заблаговременном информировании немецкого посла в Японии.
31 мая:
«22 июня Германия без объявления войны совершит нападение на Россию»140.
1 июня:
«Ожидание начала войны около 15 июня базируется на информации, которую Шолль привез из Берлина. Наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии»141.
15 июня:
«Нападение произойдет на широком фронте на рассвете 22 июня»142.
«Германский курьер… сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. ВАТ не знает – будет война или нет. Я видел начало сообщения в Германию, что в случае возникновения германо-советской войны Японии потребуется около 6 недель, чтобы начать наступление на советский Дальний Восток, но немцы считают, что японцы потребуют больше времени…»143.
Пикантность (или гнусность?) этой телеграммы, кроме полного противоречия предыдущим, и в том, что при возникновении войны на Западе войска с Востока нельзя будет перебрасывать в течение неопределенно долгого времени.
20 июня:
«…посол Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна. Нападение произойдет с левого фланга»144.
Что получилось в итоге? Какой-то нелепый набор постоянно меняющихся дат начала войны, сроков (до окончания войны с Англией или после), направлений главного удара. Что полезного могло извлечь из него руководство СССР, даже если бы все это действительно сообщил сам Зорге? Ведь только дату начала войны – «22-го июня» – после 15 мая он изменил пять (!) раз! Но тут следует сказать пару слов в оправдание Зорге от его назойливых почитателей, поскольку часть приведенных выше «сообщений», скорее всего, отношения к нему не имеет, а приписана ему этими «доброжелателями». Особенно злоупотребил этим полковник В. Чернявский в своем предисловии к книге Х. Кирста «Зорге, которого мы не знали. Жизнь и гибель великого разведчика в Японии». Большая часть приведенной Чернявским информации явно им выдумана и противоречит архивным документам и просто здравому смыслу.
Откуда вообще взялась дата 22 июня в телеграммах, якобы посланных самим Зорге? Никто из приводивших их авторов не смог дать ссылок на архивные документы! Более того, историки С. Голяков и М. Ильинский прямо сообщили, что ни в одном советском военном архиве шифротелеграмм Зорге, содержащих эту дату, не оказалось!145
Оказывается, взята она со слов радиста группы М. Клаузена, который уже после смерти Сталина «вспомнил», что будто бы посылал несколько телеграмм с подобным содержанием. И только после 1956 г. хрущевцы дату 22 июня в сообщениях Зорге «нашли».
Однако и без таких медвежьих услуг почитателей и коллег лажи у «великого разведчика ХХ века» хватает. Отправляя очередное сообщение, помнил ли, что писал в предыдущих, мог ли отсеять заведомый мусор? Или ему из-за «запойного пьянства», обслуживания многочисленных любовниц и тяжелой работы на германскую разведку, на которую «Рамзай тратит …очень много нервов и приходит… иногда в полном истощении», было недосуг? Ведь в Москву стекался гигантский поток информации, и как в ней было разобраться Сталину: ведь последняя перед войной, 144-я за этот год телеграмма Зорге имела в ГРУ входящий номер 10 217 – видимо, столько сообщений к тому времени было прислано нашими военными разведчиками!
О Японии
Но вот неизбежная война разразилась. Теперь для нас важнейшее значение приобретает позиция Японии: нападет она на советский Дальний Восток или нет? Можно ли из ДВО и ЗабВО войска перебрасывать на запад или нет?
Последующие события на Дальнем Востоке развивались так. 2 июля на совещании правительства в присутствии императора японцы приняли решение: соблюдая пакт с Советским Союзом, начать экспансию на юг. Уже 21–23 июля их войска оккупировали южный Индокитай. К этому времени также выяснилось, что немецкий блицкриг против Советского Союза срывается. 9 августа японский генштаб принял решение в 1941 г. никаких операций против СССР не проводить. 6 сентября на ключевом совещании у императора было решено: если к началу октября японцы не добьются своих требований на переговорах с США, то немедленно будет принято решение о войне с ними146. 7 декабря внезапным ударом по главной базе флота США в Перл-Харборе японцы начали войну на Тихом океане.
Теперь сопоставим этот ход событий с информацией из телеграмм Зорге в Центр после 22 июня. Итак.
26 июня 1941 г.:
«Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР»147.
28 июня:
«Как только Красная армия получит поражение, Япония выступит на Север… Мацуока сказал (послу Отту. – Г.С.), что Япония выступит против СССР, как он об этом всегда заверял его»148.
3 июля:
«Он (Атташе Шолль. – Г.С.) думает, что Япония вступит в войну не позднее, чем через 5 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта … на советское побережье Приморья»149.
10 июля он подтвердил эту информацию:
«Германский ВАТ телеграфировал в Берлин, что он убежден в том, что Япония вступит в войну, но не ранее конца июля или начала августа, и она вступит в войну сразу же, как только закончит подготовку»150.
И опять подтекст сообщений прежний – войска с Дальнего Востока нельзя перебрасывать в течение неопределенно долгого времени. А ведь на совещании 2 июля было решено соблюдать пакт с Советским Союзом. Ну и надо отметить – все это информация в основном от немецких источников.
7 августа:
«Отт послал телеграмму Риббентропу, указывая, что (новый) кабинет (Коноэ) безусловно базируется на Германию. Отт высказал полную уверенность, что новый кабинет за вступление в войну»151.
11 августа (т.е. после того, как японский Генштаб уже принял решение в 41-м никаких операций против СССР не проводить):
«Прошу вас быть тщательно бдительными потому, что японцы начнут войну без каких-либо объявлений в период между первой и последней неделей августа-месяца»152.
Похоже, уже и японцы начали снабжать группу Зорге дезинформацией.
12 августа:
«ВАТ… сказал мне, что шесть дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли 4 дивизии, против Благовещенска направлены 3 дивизии»153.
А вот это сообщение Зорге получил от немцев, и оно близко к правде – в плане прибытия японских дивизий. Но немецкий атташе Шолль, скорее всего, с большим удовольствием передал его Зорге: в данном случае эта правда тоже работала против СССР.
Ну и при случае немцы вновь подсовывают «дезу» о своих планах.
14 сентября Зорге передал:
«…[морской атташе] сказал мне, что… очередное большое наступление немцев будет направлено на Кавказ через реку Днепр… бои около Ленинграда и Москвы являются более или менее для показа, а главная атака должна быть на Кавказ»154.
А всего через две недели, 30 сентября, немцы начали операцию «Тайфун» – генеральное наступление вермахта на Москву.
Могут подумать, будто я клоню к тому, что Зорге вообще не передавал в это время советскому руководству правдивую информацию. Нет, это не так; такая информация присутствует в сообщениях после 22 июня, а с середины августа она даже начинает превалировать над вышеприведенной, заканчиваясь 4 октября сообщением «…не будет войны против СССР в этом году…». Но нужно помнить, что это была информация о Японии и из японских источников, добытая японскими участниками группы, и направлялась она в два адреса: в Москву и Берлин. Только в Москву она зачастую поступала уже разбавленной и искаженной немецкой дезинформацией. В Москве это понимали. В августе 1941 г. начальник 4-го отдела ГРУ генерал Колганов написал в его характеристике:
«Информацию Инсона необходимо всегда сопоставлять с данными других источников и переживаемым моментом международного положения, а также тщательно ее анализировать и критически к ней относиться».
Колганов выразился достаточно мягко. Поскольку сейчас можно утверждать, что поступившие в 1941 г. в Москву от Зорге сведения по Германии, полученные им от немцев, были в значительной мере инспирированы гитлеровскими спецслужбами и являлись дезинформацией. Сведения по Японии, полученные из тех же источников, – в основном тоже дезинформация. Ценность представляли только сообщения о Японии из японских источников. Безупречную же информацию от Зорге получали только немцы. В этом, видимо, и кроется причина его столь длительной работы в Японии, даже если учесть, что у него было такое прикрытие, как дипломатический паспорт.