Разумеется, Запад активно поддержал хрущевскую клевету на Сталина. Но наряду с повтором обычных хрущевских измышлений там иногда появлялись сведения и несколько другого плана. Некоторые зарубежные историки утверждают, что 22 июня 1941 года Сталина не было в Кремле, потому что он отдыхал на юге362. Причем такие сведения они получили от спецслужб. Видимо, длительное отсутствие Сталина не только не укрылось от внимания западных политиков, но и, возможно, тамошние разведслужбы пронюхали о том, что с ним случилось. Но прямо сказать это нельзя, поскольку правда здесь только укрепит авторитет Сталина. Поэтому там выдумали очередную небылицу, запустив ее через близких спецслужбам аналитиков.
А теперь, по свежим следам, еще раз вспомним события 20–21 июня в войсках западных округов. Частичный отвод войск 20 июня вполне объясним, хотя и вызывает некоторые вопросы. Тогда наркомат обороны под впечатлением ЧП в Перемышле и под шумок разрешенного отвода передовых подразделений отвел в некоторых местах от границы войск несколько больше и дальше, чем было согласовано с Правительством. Переусердствовали? Да, но исключительно из благих побуждений, а за это не наказывают.
Однако происшедшее днем 21 июня при здравствующем Сталине в нормальный ход событий уже совершенно не вписывается. Сталин не был дергающимся неврастеником, пугающимся каждого шороха на границе, а проводил нужную Советскому Союзу линию упорно и последовательно. В мае-июне такой линией была подготовка Вооруженных сил СССР к отражению гитлеровского нападения. Этот процесс, несмотря даже на серьезные ошибки Генштаба в определении сил вторжения и времени нападения врага, этап за этапом неуклонно шел вплоть до 21 июня. Причем почти каждый этап специально для заграницы сопровождался пропагандистской операцией, под прикрытием которой войска выдвигались на позиции (последней из которых должны быть отвлекающие концерты для комсостава уже приведенных в боеготовность войск).
И вдруг 21 июня произошло обратное – войска стали отводить в лагеря, а в некоторых местах вообще предательски отменять готовность и даже разоружать! Днем 21 июня, когда время нападения немцев знал весь комсостав, когда все либо уже было сделано, либо запущено в действие, когда оставался последний шаг – с наступлением темноты занять передовыми подразделениями позиции на самой границе, произошел резкий сбой. Попытки отвода войск от границы, отмены боеготовности при массовом загоне командиров на концерты 21 июня – эта акция ввиду неизбежной войны была явно нелепой и полностью противоречила предыдущему ходу событий.
Прежде всего режет глаз именно абсурдная картина поведения фигуры такого масштаба, такой личности, как Сталин, если считать, что все делалось по его указанию. Вечером 20 июня он дает приказ полностью привести войска в боеготовность и оповестить их о времени нападения Германии. Но утром 21 июня вдруг задергался и стал отменять готовность, только что введенную по его приказу! Однако при этом официально и сразу дать новый приказ, отменяющий старый, побоялся (интересно – кого?), а стал мешать войскам как-то исподтишка. Но и здесь тоже не слишком преуспел. Поскольку не только не смог полностью отменить боеготовность войск (как в 6-й или 26-й армиях КОВО), но и заставить отвести все войска от границы (как на СЗФ, где они почти везде остались на своих позициях). Не Сталин, а какая-то рохля. Полный абсурд!
Утро 21 июня, когда резко изменилось поведение главнокомандования РККА, – это тот самый поздний срок, когда со Сталиным что-то случилось. Повторю, самый поздний – то есть к утру 21 июня Сталин чем-то или кем-то уже был выбит из строя.
Если посмотреть на свидетельства участников тех событий, то бросается в глаза их полная разноголосица о событиях в Кремле в ночь на 22 июня. К примеру, в числе посетителей сталинского кабинета в тот вечер, отмеченных в журнале и оставивших воспоминания, были Молотов, Микоян, Жуков и адмирал Кузнецов.
Однако Кузнецов, как помните, сообщил, что ни в тот вечер, ни на следующий день у Сталина он не был, его не видел и не слышал.
Напротив, у Жукова, поскольку он озвучивал официальную версию ЦК КПСС, описание событий существенно ближе к записям журнала, хотя и у него имеются значительные расхождения. К примеру, 22 июня он вошел в кабинет в 4.30 утра, а согласно записям журнала, первые посетители отмечены там только в 5 часов 45 минут.
Молотов, когда рассказывал писателю Ф. Чуеву о тех событиях, уже был знаком с мемуарами Жукова, однако (или наоборот – поэтому) оговорился, что тому доверять нельзя. Почему-то он не счел нужным повторить за Жуковым, что вечером 21 июня вместе с ним был на приеме у Сталина в его кабинете. Наоборот, Молотов сообщил, что сначала члены политбюро вместе со Сталиным часов до 11 часов вечера вообще были не в Кремле, а у него на даче и только в два часа ночи собрались в его кремлевском кабинете, куда через час прибыли Тимошенко с Жуковым:
«Мы собрались у товарища Сталина в Кремле около двух часов ночи, официальное заседание, все члены политбюро были вызваны. До этого, 21 июня, вечером мы были на даче у Сталина часов до одиннадцати-двенадцати. Может быть, даже кино смотрели, в свое время мы часто так делали вечером – после обеда смотрели кино. Потом разошлись, и снова нас собрали. А между двумя и тремя ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего секретариата – Поскребышеву, что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. Ну и тогда я пошел из кабинета Сталина наверх к себе, мы были в одном доме, на одном этаже, но на разных участках. Мой кабинет выходил углом прямо на Ивана Великого. Члены политбюро оставались у Сталина, а я пошел к себе принимать Шуленбурга – это минуты две-три пройти…
Маленков и Каганович должны помнить, когда их вызвали. Это, по-моему, было не позже, чем в половине третьего. И Жуков с Тимошенко прибыли не позже трех часов. А то, что Жуков это относит ко времени после четырех, он запаздывает сознательно, чтобы подогнать время к своим часам. События развернулись раньше»363.
А другой член политбюро, А.И. Микоян, вспомнил, что вечером 21 июня политбюро собралось не в кабинете или на даче, а в кремлевской квартире Сталина, куда потом приехали и Тимошенко с Жуковым. В три часа ночи члены ПБ разошлись, но уже через час вновь вынуждены были вернуться – на этот раз в сталинский кабинет:
«В субботу 21 июня 1941 г., вечером, мы, члены политбюро, были у Сталина на квартире. Обменивались мнениями…
Неожиданно туда приехали Тимошенко, Жуков и Ватутин… Мы разошлись около трех часов ночи 22 июня, а уже через час меня разбудили: “Война!” Сразу члены политбюро вновь собрались у Сталина, зачитали информацию о том, что бомбили Севастополь и другие города».
Как видно, все очевидцы противоречат и друг другу, и журналу учета посетителей, противоречат по-крупному и в мелочах. А почему? Только ли из-за давности событий и плохой памяти? На наш взгляд – потому, что заранее не сговорились, что им всем рассказывать, и каждый врал по-своему.
А теперь надо ответить на главный вопрос: как быть с записями журнала учета посетителей кабинета Сталина? Как можно утверждать, что Сталина не было в Кремле, если, согласно журналу, в его кабинет люди приходили и 21, и 22 июня, и в последующие дни?!
Однако здесь нет ни малейшего противоречия. Оказывается, посетители могли приходить в кабинет вождя, когда самого Сталина там не было, а принимал их кто-то другой (при этом записи журнала велись в обычном порядке). И такая ситуация вовсе не была исключением:
Иногда в кабинете Сталина проводился прием в отсутствие его хозяина. В августе 1933 г. Сталину был предоставлен отпуск на полтора месяца. Как правило, в решениях о предоставлении отпусков Сталину не оговаривалось, кто будет замещать его, как председательствующего на заседаниях политбюро ЦК. В 1933 г. в протоколе заседания политбюро, которым Сталину был предоставлен отпуск, отмечено, что на время отпуска Сталина замещать его в Комиссии Обороны будет Л.М. Каганович. Вероятно, и на «хозяйстве» в политбюро оставался этот секретарь ЦК ВКП(б), бывший в то время по совместительству еще и первым секретарем МК и МГК ВКП(б)…
В 1933 г., пока Сталин отдыхал на юге, в его кабинете соратники собирались 21 раз. При этом дважды – 10 и 16 сентября – всего на несколько минут…
Судя по записям, в кабинете Сталина собирались в его отсутствие члены политбюро, сюда же приглашались и те, кто принимал участие в заседаниях или был вызван для согласования и решения каких-либо вопросов364.
Таким образом, в 1933 году, когда живой и здоровый Сталин находился в другом месте, соратники вовсю пользовались его кабинетом. Но точно так же было 2 и 5 марта 1953 года, когда отравленный вождь умирал на своей даче. Более того, соратники собирались там и после его смерти – 7, 8 и 9 марта!365
Принимал во время отсутствия Сталина в Москве в его кабинете тот, кто замещал вождя по партийной или государственной линии. В августе 1933-го такое старшинство делили Каганович и Молотов, хотя Вячеслав Михайлович все же имел более высокий статус:
В 17 случаях (из 21) список возглавляет Л. Каганович, в 3 случаях – Молотов, и однажды – Куйбышев (в отсутствие Кагановича и Молотова). Когда список возглавлялся Молотовым, всегда присутствовал и Каганович; когда же во главе списка стоит Каганович, Молотов в большинстве (11 из 17) случаев отсутствует. Таким образом, эти деятели как бы делили между собой лидерство в отсутствие вождя366.
Таким образом, тот, кто замещал Сталина, фактически становился хозяином в его кабинете и, значит, встречал и провожал посетителей. А теперь посмотрим, как с этим обстояло дело 20–22 июня. Если Сталин выбыл из строя, его функции автоматически переходили к заместителю, которым в июне сорок первого был В.М. Молотов. Напомню, что до 5 мая 1941 г. он сам занимал пост Председателя СНК, на котором его сменил Сталин.