ие бои с противником. Несмотря на героизм отдельных подразделений пехоты и самоотверженность имевших оружие кадровых саперных рот и батальонов, пограничный рубеж был прорван почти что с ходу. Справедливости ради хочу сказать несколько слов о тех, кого война застала на границе не с винтовкой в руках, а с лопатой или мастерком. Над оборудованием Алитусского УРа трудилось 88-е УНС ПрибОВО, начальником управления был майор В. И. Аксючиц. Неизвестно, кем и как они были предупреждены, но о нападении знали и по мере сил к нему готовились. 21 июня главный инженер УНС военинженер 1 ранга Воробьев издал соответствующее распоряжение. Вот строки из него: «Приказываю: в целях дезориентации противника бетонному заводу работать вхолостую, а камнедробилкам с полной нагрузкой работать непрерывно до открытия немцами огня… Кроме того, оборудовать для боя амбразуры наиболее готовых сооружений, расчистив от кустов и леса сектора обстрела»[259]. Однако пулеметный батальон, прибытия которого они ждали, на границу не прибыл. От 128-й дивизии тоже мало что осталось. Но действия военных строителей заслуживают того, чтобы о них помнили.
5.4. 5-я танковая дивизияСражение за алитусские мосты
После разгрома 128-й стрелковой дивизии и соседних с ней батальонов двух других дивизий 7, 12 и 20-я германские танковые дивизии рванулись к Неману для захвата переправ. К Алитусу, в районе которого имелось два моста через Неман (один мост — непосредственно в городке, другой — за его южной окраиной), устремились 7-я и 20-я ТД 39-го моторизованного корпуса. Это была серьезная сила. 7-я ТД (командир — генерал-майор барон Ханс фон Функ) имела 53 Pz-II, 30 Pz-IV, 167 Pz-38(t), от 8 до 15 командирских танков (258–265 машин); 20-я ТД (командир — генерал-лейтенант Хорст Штумпф) — 44 Рz-I, 31 Pz-II, 31 Pz-IV, 121 Рz-38(t), 2 командирских танка (229 машин). Большинство боевых машин в 25-м и 21-м танковых полках этих дивизий, как видно из перечня, были легкими, но имелся и 61 Pz-IV с 75-мм пушкой. 37-й и 92-й дивизионные разведбатальоны были оснащены трофейными французскими бронемашинами «Панар-178» с 25-мм пушкой Гочкис во вращающейся башне. В оперативном подчинении командира 20-й дивизии находился 643-й дивизион легких истребителей танков (18 чешских 47-мм артустановок на шасси Pz-I), в составе 7-й дивизии имелась 705-я рота самоходных орудий — 6 САУ со 150-мм артустановкой. Итого: 487–494 танка, вместе с САУ — 511–518 единиц. Еще один мост имелся значительно южнее Алитуса, в Меркине (там, где в Неман впадает его правый приток река Мяркис), и к нему быстро продвигалась 12-я танковая дивизия (командир — генерал-майор Йозеф Харпе) 57-го МК противника. 18-я мотодивизия и 19-я танковая дивизии находились во 2-м эшелоне, в резерве командира корпуса. Все три моста охранялись гарнизонами 7-й роты 84-го полка НКВД обшей численностью 63 человека, по 21 военнослужащему на мост. Из состава 7-й немецкой дивизии была сформирована и выброшена вперед моторизованная группа под командованием полковника К. Ротенбурга в составе 25-го танкового полка и 7-го мотоциклетного батальона (командир — майор Фридрих-Карл фон Штайнкеллер). Навстречу прорвавшейся группировке по приказу командования 11-й армии выступила 5-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса. Практически все ее действия против немецких частей за 22–24 июня в послевоенные годы огласке не предавались и были фактически засекречены. А между тем, как выяснилось в последнее время, материалов в российских архивах, так или иначе связанных с ней, хранится вполне достаточное количество. Если не для полного описания ее короткой истории, то по крайней мере для серьезного материала — большого очерка или главы в книге. Пока не найден (если он реально есть) отчет самого командира дивизии, но упоминаний в штабных сводках, данных о формировании, комплектовании техникой и командно-техническим составом, сведений из иностранных источников удалось собрать немало. Есть несколько эпизодов, взятых из личного архива. Есть политдонесение заместителя командира дивизии по политчасти бригадного комиссара Г. В. Ушакова, оно датировано 11 июля 1941 г. и содержит массу фактов, позволяющих довольно прочно связать все собранное воедино и уложить его в сравнительно стройное повествование.
Командир 10-го танкового полка Т. Я. Богданов
Это было боеспособное соединение, сформированное в июле 1940 г. на основе 2-й легкотанковой бригады и имевшее 295 танков, из них 107 средних (50 Т-34 и 57 Т-28) и 76 бронемашин. Похоже, что число 295 отражает реальное количество танков, способных вести бой, в действительности же их могло быть больше. В состав дивизии входили 9-й и 10-й танковые полки, которыми командовали полковники И. П. Верков и Т. Я. Богданов, 5-й мотострелковый полк (командир — майор В. И. Шадунц), 5-й гаубичный артполк (командир — майор В. М. Комаров) и спецподразделения. Артиллерии был полный комплект, из транспортных средств имелось 800 грузовиков, 139 спецмашин, 81 трактор, 49 мотоциклов. По данным на август-сентябрь 1940 г., из числа спецмашин было 92 автоцистерны, 25 мастерских типа «А», 19 мастерских типа «Б», 15 передвижных зарядных станций, 4 водомаслозаправщика. Еще было 7 штабных машин и 18 санитарных. Радиостанций разных типов было 231. В декабре 1940 г. на совещании высшего командного состава при подведении итогов прошедшего учебного года начальник Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) Я. Н. Федоренко лучшими среди крупных механизированных соединений РККА назвал 3-й и 4-й мехкорпуса, а лучшей танковой дивизией — именно 5-ю.
До войны дивизия дислоцировалась в самом городе Алитусе, но 19 июня ее командование получило шифротелеграмму от Военного совета округа о подготовке личного состава и матчасти к выступлению. Комдивом было проведено совещание с командирами и замполитами частей, на котором они получили указания о подготовке к длительному маршу и возможной встрече с противником. Соединение было поднято по тревоге, покинуло места постоянной дислокации и укрылось в лесных массивах. В военных городках (их было два — северный и южный) остались некоторые хозяйственные службы и неисправная техника, которой в дивизии тоже хватало. Только средних танков Т-28, законсервированных из-за изношенности и отсутствия запчастей, было 33 единицы (Г. В. Ушаков, правда, пишет о том, что небоеспособными являлись 27 машин). Одни подразделения находились в нескольких километрах южнее Алитуса на берегу Немана, другие — в лесу на восточной окраине города. 5-й мотострелковый полк находился севернее Алитуса, также в лесу. 5-й гаубичный артполк дивизии еще весной убыл в летние лагеря под г. Ораны. В Оранских лагерях под соответствующим «присмотром» располагались части 29-го территориального стрелкового корпуса, развернутого на основе пехотных дивизий и других частей ликвидированной армии независимой Литвы: управление корпуса, 615-й корпусной артполк и 184-я стрелковая дивизия. Находился там также 429-й ГАП РГК. Вторая дивизия корпуса, 179-я, находилась в лагере к северо-востоку от Вильнюса. Первоначально 184-й дивизией командовал генерал-майор В. Карвялис, в мае 1941 г. его заменил полковник М. В. Виноградов. В 70-80-х годах прошлого века среди интересующихся историей Великой Отечественной войны бродили упорные слухи о том, что в июне 41-го года литовцы отказались защищать свою землю от германских войск, подняли мятеж и, перебив советских офицеров, поставленных над ними, разбежались по домам. В наши дни выяснилось, что слухи эти возникли совсем не на пустом месте. Несмотря на замену на всех ключевых должностях литовских офицеров советскими, части 29-го ТСК были ненадежными и небоеспособными, за исключением некоторых подразделений, укомплектованных выходцами из бедных рабочих и крестьянских семей. Давно не секрет, что накануне войны органы НКВД — НКГБ устроили массовую «зачистку» в Прибалтике: 14 июня был арестован или депортирован за пределы республики 15 851 житель Литвы. Не миновала эта участь и офицеров 29-го корпуса, его руководство полностью было заменено. Командир корпуса генерал-лейтенант В. Виткаускас «уступил» свой пост генерал-майору А. Г. Самохину, начальник штаба генерал-майор Н. Чернюс — полковнику П. Н. Тишенко. Также были освобождены от должностей: начальник артиллерии корпуса бригадный генерал В. Жилис, командир 179-й СД генерал-майор А. Чепас, начальник штаба и начальник артиллерии 179-й СД полковник Л. Густаитис и бригадный генерал И. Иодишюс. Большинство офицеров-литовцев было арестовано и осуждено к расстрелу или длительным срокам заключения, в целом в 29-м ТСК было арестовано 285 человек. Начальником же 3-го отдела корпуса был и остался литовец полковник (впоследствии генерал-майор внутренней службы, министр внутренних дел Литовской ССР) Ю. М. Барташюнас. До сих пор литовцы ежатся при упоминании его фамилии.
Уже в первые часы войны в дивизиях 29-го ТСК началось массовое дезертирство и переход на сторону противника военнослужащих-литовцев со всеми сопутствующими такого рода событиям эксцессами: убийствами командиров и политработников, преднамеренным оставлением или выводом из строя матчасти, стрельбой «в спину» кадровым частям Красной Армии. Фриц Бельке писал: «Литовцы, вооруженные русскими орудиями, с восторгом маршируют рядом с нашими колоннами. Население выносит в ведрах питьевую воду». Арестованный генерал армии Д. Г. Павлов показал на допросе: «25-го числа противник в направлении Вильно, по сведениям бежавших из Литвы, разгромил 5-ю механизированную дивизию, разбежалась национальная литовская дивизия, и механизированные части противника появились на правом фланге 21-го стрелкового корпуса». Анализируя причины поражения, в конце допроса генерал сказал о том, что «на левый фланг Кузнецовым (Прибалтийский военный округ) были поставлены литовские части, которые воевать не хотели. После первого нажима на левое крыло прибалтов литовские части перестреляли своих командиров и разбежались. Это дало возможность немецким танковым частям нанести мне удар с Вильнюса». Если бы литовцы только разбегались, это было бы еще полбеды. Многие подразделения 184-й и 179-й ТСД, где не желавшие служить Советской власти составляли большинство, ни в плен сдаваться, ни разбегаться по домам не стали, а при первой же возможности радостно поворачивали оружие против «красных оккупантов».