– Информация достоверная?
– Думаю, да, товарищ генерал. Трофимов ранее в недостоверности сообщений и приукрашивании обстановки замечен не был.
– Хорошо, продолжай… Или это все?
– Нет, товарищ генерал, не все… Трофимов докладывает, что сам Иванов, который, кстати, при всех этих его выходках не получил ни одной царапины, сейчас находится в Суховоле, занимается организацией оборонительных рубежей и ждет от нас помощи, как силами и средствами для усиления обороны, так и транспортом, для быстрого вывоза значительного количества имущества, вооружения, боеприпасов, артиллерии, бронетехники и прочих ресурсов. Ресурсы как наши, довоенные, со складов 27-й стрелковой дивизии, так и трофейные… Немцы успели организовать там сборный пункт, куда стаскивали со всей округи нашу технику и вооружение, а также временный пункт ремонта и восстановления своей техники, в основном автотранспорта и спецтехники на его базе.
Если у нас, здесь, с транспортом все еще напряженно, в том смысле, что насобирать и восстановить еще не успели, Иванов может временно предоставить свой, трофейный, но тогда вывоз ресурсов может затянуться, а подвижность его отряда снизится, и это, по его словам, нежелательно. Что же касается усиления обороны, Иванов предлагает вам, товарищ генерал, после вывоза имущества и материальной части рассмотреть вопрос дальнейшего использования Суховоли в качестве долговременного узла обороны и составной части оборонительного периметра организуемого укрепрайона. Трофимов передал слова Иванова: мол, доводов в пользу этого решения у него много, но вы и сами все поймете, стоит только на карту взглянуть.
По его расчетам, для надежной обороны Суховоли дополнительно понадобится не так уж много средств усиления: до роты средних танков Т-34, рота 82-миллиметровых минометов, гаубичная батарея и средства ПВО – лучше, если это будут мобильные пулеметные установки на базе танков Т-26. Это из боевых подразделений, дополнительно нужны будут военно-инженерная рота для обширных фортификационных работ и саперы, как минимум взвод, со всем своим взрывающимся хозяйством. Что же касается пехоты, ее там уже и так с избытком, сейчас идет формирование двух стрелковых батальонов, из числа наших освобожденных военнопленных, и туда понадобится только толковый комсостав, от ротного и выше.
Хацкилевич после этих слов Титова только согласно кивнул – оперативно-стратегическое значение любого прифронтового шоссе он понимал очень хорошо, еще со времен учебы в Военной академии РККА, где на ярких примерах, типа «Марнских такси» времен Первой мировой войны, ему доходчиво объяснили те преимущества, которые дает возможность быстро перебрасывать по автомобильным дорогам значительные массы войск. А уж рокада Гродно – Суховоля – Осовец – Ломжа… ее расположение, как и оперативное значение, он и без всякой карты отлично знал. Будучи командиром 6-го мехкорпуса, он сам, еще до войны, много раз задумывался о важности этой шоссейной магистрали в плане быстрого маневра силами и средствами армий Белостокского выступа и конкретно его мехкорпуса, рассматривал и прикидывал в голове различные варианты… Потом, с началом войны, все получилось так, как получилось, но это, даже в нынешних условиях, не умаляет важности рокады для того, кто ее контролирует…
Ну, а что касается именно Суховоли… Перекресток рокады и крупного автомобильного шоссе, идущего от границы к Белостоку, фактически ключ к автомобильной сети Белостокского выступа, позволяющий контролировать автоперевозки не только по его ширине, но и в глубину. Не зря там до войны, помимо управления и складов дивизии, размещался целый стрелковый полк.
Поэтому вопрос «быть или не быть», то есть, в контексте обстоятельств, «оборонять или не оборонять» даже не стоит – оборонять этот нежданный подарок лейтенанта Иванова нужно будет однозначно, до последней возможности, даже если это потребует значительно больших сил, чем наметил пришелец…
– Да уж, наш пострел везде поспел, на ходу подметки режет, не только своего не упустит, но и чужого спокойно лежать не оставит, – задумчиво пробормотал Хацкилевич. – И твой Трофимов, получается, все эти самовольства нашего лейтенанта санкционировал, а поскольку он не безответственный и доверчивый верхогляд-простофиля, значит, видел в том и смысл, и прок… Ну, а ты сам-то, что думаешь об этих его… инициативах?
Титов несколько секунд посопел, словно собираясь с мыслями (или накапливая эмоции), а потом сердито выпалил:
– Я думаю, товарищ генерал, что этот наш «советчик», пользуясь вашим благосклонным к нему отношением, обнаглел окончательно. Он, вероятно, думает, что он тут воюет сам по себе, никому не подчиняясь и ни с кем не советуясь, а наших бойцов, нашу боевую технику и транспорт использует как свои собственные, личные средства ведения войны!
– Ну, тут ты полностью не прав, Павел Федорович, и потому на Иванова особо бочку-то не кати, – нахмурился Хацкилевич. – Или ты забыл, с какими силами он в рейд на вражескую территорию уходил? Так я напомню: небольшим отрядом, численностью всего-то около роты, без танков, без артиллерии, у нас запросил только автотранспорт и всего пять пушечных броневиков, которые мы с тобой, если честно, за серьезную броню и не считали. А все остальное: личный состав, кавалерию, гусеничную броню, путь это и легкие пулеметные танкетки, артиллерию и все остальные средства усиления наш, как ты выразился, «советчик» самостоятельно насобирал и смог присоединить к своему отряду по дороге… Кстати, в полном соответствии с его же утверждениями на первом совещании о том, что живой силы и материальной части вокруг разбросано очень много и нам ее только собрать да использовать… Совсем неплохо для «советчика», ты так не считаешь? К тому же и спрашивал я тебя совсем не о том, что ты думаешь про Иванова. То, что ты его активно недолюбливаешь, я уже давно понял, а про то, как ты оцениваешь именно результаты его деятельности в тылу противника, вот на этот вопрос я все еще жду твоего ответа.
– Ну… – замялся Титов, – если именно так ставить вопрос, тогда результаты его деятельности в тылу противника… впечатляют. У него там сейчас под рукой, считай, целый стрелковый полк с артиллерией и минометами, плюс к этому не меньше легкого броневого батальона, пусть и разнотипного по технике, – серьезная сила, особенно если учесть, что использовать пехоту совместно с броней наш Иванов умеет очень хорошо, чем и пользуется… Но все равно, товарищ генерал, его самовольные действия я считаю безрассудными и не согласованными с командованием, то есть с вами. И мнения своего не изменю, пока лейтенант Иванов своего поведения не изменит. Вот и сейчас, Иванов город взял, а нам теперь думай, чем его в дальнейшем оборонять и как теперь Суховолю в наш оборонительный периметр включить, чтобы линию снабжения Белосток – Суховоля немцам обратно перерезать не давать.
– Вот когда ты прав – тогда прав, – раздумчиво протянул Хацкилевич, – прав в том смысле, что боевые инициативы Иванова действительно… оглушительные и делу уничтожения врагов нашей Родины большую пользу приносят. Побольше бы нам таких вот… инициативных, причем не дураков с инициативой, каких у нас и без того хватает, а именно инициативных и при этом умных, тогда, глядишь, и война по-другому шла бы. Что касается самовольства Иванова… Он, погляди-ка, как размахнулся: уже небольшие города и аэродромы самостоятельно захватывает, а мы, как видишь, ему в этом деле не особо и нужны. Серьезный товарищ и делом доказал, что лейтенантское звание ему никак не подходит, пора повышать его как минимум до капитана и командира батальона, вот так-то. И этим, кстати, мы как раз одну из двух вакансий по должностям комбатов в Суховоле заполним. А насчет его предложений по организации обороны Суховоли и возникновения в связи с этим новых проблем для нас, так это проблемы радостные, позитивные… К тому же не так много сил для обороны он и просит…
Знаешь, что… Бери-ка ты нашего начштаба, потом быстро разыщи десантного комбрига, и втроем подходите сюда. Доведешь остальным утренние новости, причем именно как информацию по линии особых отделов, чтобы меньше глупых вопросов задавали, а потом вместе обсудим складывающуюся обстановку и вновь открывшиеся перспективы…
Титов отправился собирать участников предстоящего совещания, а Хацкилевич, оставшись один, снова подошел к окну, но теперь он не хмурился и тревожился, а был, напротив, весел и даже, как сказали бы некоторые из его родни: «таки был немного счастлив».
Заложив руки за спину, с глупой улыбкой на лице, он позволил себе на несколько минут расслабиться и, что называется, «подурковать».
«Нет, ну и как вам это нравится?.. Этот везучий мазл тов, чтоб он мне был здоров?!
Он снова, никого не спрашивая, сам все продумал, сам все решил и в результате – таки «накоцал по бецлам» этой вонючей фашистской кодле, которая считает себя непобедимыми арийскими героями, а на самом деле они все натуральные бестолковые шлимазлы, у которых мама родила адиёта, и «Здрасьте вам!» – им теперь с этим жить, до самой смерти.
А у самого – ни царапинки. Не зря про таких говорят, что они, даже если вдруг ветры случайно пустят, так и теми ветрами сами себе цимес надуют, чтоб я так знал, как я не знаю! Но главное – сам он жив, здоров, и дай-то бог, чтобы так было и дальше!..
А нервы… Пусть только вернется, зараза самовольная, вот тогда я с ним за мои нервы и поговорю, мало ему не покажется!.. Впрочем, это все потом, сейчас – совещание».
Совещание прошло ожидаемо феерично: сказать, что кооптированный (против своего желания) в начальники штаба создаваемого укрепленного района полковник Коваль натурально ошалел от доведенной ему текущей оперативной обстановки в районе Суховоли и на рокаде в целом, – это изрядно преуменьшить степень его обалдения.
Он и так сейчас был «не в своей тарелке», поскольку и по содержанию материалов обучения в Военной академии механизации и моторизации Красной армии, и по опыту дальнейшей службы в мехкорпусах никоим образом не был готов выполнять задачи по организации обороны, да еще и в таком масштабе, а потому работал день и ночь, без сна и отдыха, изо всех сил стараясь вникнуть во все вопросы, пытаясь превратить хаос отступающих войск в порядок обороны, и при этом с горечью понимая, что не справляется, не тянет, не его это уровень компетенций. А тут на совещании вдруг выяснилось, что круг этих вопросов еще шире, а масштаб задач еще значительнее, чем он мог себе предположить…