Вот, к примеру, мы перед тем, как пленных освобождать и во все остальные бои ввязываться, организовали в Януве и возле него пункт приема и лечения наших раненых, в том числе твоих кавалеристов, а еще оставили там под охраной все лишнее на тот момент имущество и запасы, которые только обременяли бы нас в бою. В результате воевали мы налегке, без обоза, и новых раненых смогли сразу на лечение туда отправлять, себя ими не сковывая. А не сделай мы этого – смогли бы тогда так же быстро и маневренно воевать, с ранеными и обозом на руках?
– Думаю, не смогли бы, Командир, – пробормотал Сотников, – это, получается…
– Погоди, дружище-кавалерист, не гони лошадей, – прервал его Сергей, – это не все. Тут, в плане грамотного размещения на ТВД еще глубже все увязано. Вот смотри… Раненых и обоз в Янув – это хорошо и удобно нам было, чтобы пленных налегке отбивать. Но вот потом, потом у нас наметилось два пути: либо забирать их всех, вместе с обозом, и медленно тащиться обратно, на нашу территорию, рискуя принять бой в крайне невыгодном положении, либо остаться в Януве, пытаясь там организовать оборону. Сам по себе Янув в качестве базы был неплох, однако только в качестве временной базы, дня на три-четыре, потому что мы с теми нашими ресурсами построить там мощную оборону попросту не смогли бы, да и наверняка не успели бы – вскоре, по следам бронеразведывательного взвода туда из Суховоли снова заявились бы немцы, и мы рано или поздно, вместе с ранеными и безоружными бывшими пленными, оказались бы в огневом кольце превосходящих сил противника, вырваться из которого если и смогли бы, то с большим трудом и с огромными потерями, а тогда вся затея с освобождением пленных теряла бы смысл.
Мы выбрали третий путь. Перехватив инициативу, раздергали силы противника, разбили их по частям и захватили Суховолю, вместе со всеми находящимися здесь обильными ресурсами, как нашими, так и немецкими. Какие это дало нам преимущества, это ты сам потом, на досуге, подумаешь и мне позже расскажешь, обсудим, но одно из них очевидно: в результате наших действий попутно была ликвидирована угроза Януву со стороны войск противника, по крайней мере, в обозримом будущем. И теперь не только наши раненые, наш обоз, но и тамошние местные жители в безопасности – надеюсь, так и останется в дальнейшем, потому что теперь у противника есть задачи поважнее, чем просто шнырять и грабить по окрестностям.
Это все, лихой ты мой кавалерист, я тебе для лучшего понимания двух истин, неочевидных для многих, плохо подготовленных военных, рассказываю. Истина первая: хорошее хозяйственное и тыловое обеспечение боевых частей, включая медицинское обслуживание и лечение, есть важная составляющая их последующей боевой эффективности. Еще вроде бы Наполеон любил повторять, что армия марширует на собственном брюхе, то есть солдат сытый, полностью обмундированный и солдат голодный, больной, в лохмотьях и без патронов – это, по боевой эффективности, два совершенно разных солдата. И вторая истина: отнюдь не каждый, находящийся в радиусе доступности, населенный пункт одинаково хорошо пригоден для размещения войск с учетом требований организации обороны, снабжения, полноценного отдыха и лечения между боями – тут надо внимательно оценивать особенности театра военных действий и учитывать потенциал возможного противодействия противника. К слову сказать, для грамотного совмещения этих двух вопросов и последующего эффективного сопряжения их с вопросами непосредственной боевой деятельности подразделения как раз и нужен штаб, желательно хороший, которого у нас пока нет и который нам необходимо как можно скорее создать, так что ты, со своей стороны, тоже об этом подумай и к людям присмотрись… На этом с уговорами и лирическими отступлениями покончим, вернемся к Суховоле и твоим обязанностям в мое отсутствие.
Про разведку я тебе рассказывать не буду, тут ты и «сам с усами», службу знаешь. Напомню только, чтобы разведчики, помимо противника, не забывали посматривать по лесам да оврагам наших бойцов, отбившихся или затерявшихся при отступлении. Их всех сюда собирать нужно и в строй ставить – хотят, не хотят, а придется, ибо война у нас. Только в строй ставь с умом, это я тебе чуть позже подскажу.
Оборона… Тут тебе тоже особо волноваться не нужно: оборонительные рубежи намечены, пехота и артиллерия уже окапываются, дозоры и засады в сторону вероятного появления противника тоже высланы, неожиданного нападения не будет. На тебе контроль и, если вдруг что, командование боем, своевременная поддержка резервами, про них тоже чуть позже. Теперь – что касается формирования новых подразделений. Тут, поскольку дело это для тебя новое, расскажу подробно. Но сначала еще одно «лирическое отступление», для лучшего понимания ситуации.
Почему формировать надо именно стрелковые роты, а не сводить их в батальоны? Казалось бы, пехотного состава у нас как минимум на три-четыре батальона хватит, причем с большим избытком, – так почему? Да потому, что батальон – это не просто три-четыре роты с подразделениями поддержки и усиления. Во всех армиях мира батальон – это основное и самое малое тактическое подразделение, способное самостоятельно выполнять боевую задачу, в том числе самостоятельно вести бой в отрыве от основных сил. Для этого каждому батальону нужно, во-первых, тактически грамотное и опытное в управлении значительной массой как бойцов, так и средств усиления, командование верхнего уровня, которого у нас сейчас нет, и во-вторых, для планирования боевых действий каждому батальону нужен его собственный штаб, которого, даже в единственном экземпляре, у нас сейчас тоже нет. А поскольку ни подготовленного командования, ни грамотных штабных специалистов у нас нет, сводить народ в небоеспособные по этим причинам батальоны не вижу никакого смысла.
Пусть уж лучше у нас пока будут относительно боеспособные – потому как только что сформированы и слабо обучены – пехотные роты, каждой из которых придется командовать «в ручном режиме», ставя задачу непосредственно ее командиру и попутно тренируя его в воинской науке, чем повторить предвоенную ошибку, когда необученные пехотные батальоны с наспех назначенными, неграмотными младшими командирами и малограмотным старшим командованием считались полностью боеготовыми подразделениями, а потом раскалывались и отступали после первой же грамотной, поддержанной артиллерией и авиацией, атаки противника, потому что вести правильно организованный оборонительный бой не умели. Кстати, про организацию из этих батальонов полка я даже не заикаюсь – там все проблемы с организацией, командованием и штабом намного сложнее.
Почему не батальоны, а роты – все понятно? Отлично, тогда переходим непосредственно к рассмотрению вопросов формирования стрелковых рот.
По апрельскому штату от 1941 года, численность трехвзводной стрелковой роты Красной армии вместе с подразделениями огневой поддержки (четвертый, маленький пулеметный взвод, тринадцать человек, два станковых пулемета) и обеспечения (санитарное отделение из пяти человек) составляет примерно сто восемьдесят человек, с учетом того, что каждый из трех стрелковых взводов (по пятьдесят одному человеку) состоит из пяти отделений и включает в себя, помимо четырех стрелковых (по одиннадцать человек), еще и минометное отделение (четыре человека, один пятидесятимиллиметровый ротный миномет). К слову, примерно такая же картина сейчас наблюдается и у немцев, за исключением двух важных отличий.
Первое касается штатных пулеметов стрелкового отделения. У нас это один ручной пулемет ДП-27, у немцев – тоже один пулемет, но это мощный универсальный МГ-34, который может использоваться и как ручной, на сошках, и как станковый, с пехотного или зенитного станка, да еще и с оптическим прицелом. При этом наш ДП, будучи хорошим и надежным ручным пулеметом, по своим боевым характеристикам не может полноценно тягаться с немецким МГ, особенно, когда тот применяется со станка. Второе – это даже более важно. В штате немецкой роты вместо взвода из двух станковых пулеметов (как в нашей) имеется отделение ПТО, вооруженное тремя противотанковыми ружьями, которые сейчас не только очень эффективны против нашей легкой бронетехники, но и за счет высокой мощности специального патрона винтовочного калибра на поле боя позволяют довольно успешно бороться с нашими огневыми точками, в том числе теми же станковыми пулеметами.
Кстати, еще немного о наших станковых пулеметах… Я упомянул про два отличия? Я выразился неточно – есть еще и третье отличие, третья важная причина, дающая немецкой пехоте определенное превосходство на поле боя. Она заключается в том, что из станкового пулемета, который, безусловно, является мощным и эффективным средством огневого поражения, надо еще уметь стрелять, в том числе с закрытых позиций, в том числе уметь правильно выбрать место, окопать себя и пулемет, правильно замаскировать – только тогда его эффективность проявится в полной мере. В царской – армии, где станковые пулеметы были организованы в отдельные пулеметные команды, всему этому учили на совесть, у нас сейчас – из рук вон плохо, а вот немецкие пулеметчики обучены своему делу очень хорошо. Вот тебе, капитан, и еще одна причина их превосходства в бою…
Так вот, учитывая эти отличия, повышающие общую эффективность немецкой пехоты в бою, мы с тобой, при формировании новых стрелковых рот, внесем в них некоторые изменения, так сказать, по опыту первых дней этой войны. Особо умничать при этом не будем – не то время и место, но кое-что добавим, а кое-что слегка оптимизируем… При этом, по моим прикидкам, штат роты увеличится незначительно, примерно в двести человек должны уложиться.
Итак. Первое и важное, учитывая низкий уровень знаний и умений бойцов, подавляющее большинство которых – вчерашние крестьяне, хорошо если с тремя классами образования, да и то не у каждого, все вновь формируемые роты будем вооружать только винтовками Мосина, благо их у нас здесь, на складах, в избытке.
Надо пояснить? Поясняю… Принятая перед войной на вооружение СВТ, она же самозарядная винтовка Токарева, при всех ее немалых достоинствах, все же сложновата в уходе и регулировке, определенной технической культуры для этого требует, под нее бойцов специально обучать и тренировать нужно, да и то не каждый освоит, если в жизни своей, деревенской, даже велосипеда в глаза не видел. Потому молодые, неграмотные и необученные бойцы воевать с ней не умеют и не хотят, при малейшей возможности ценное оружие «теряют» или стараются любыми способами на винтовку Мосина поменять. А «мосинка», она пятьдесят лет тому назад как раз для таких вот вчерашних крестьян и создавалась, потому проста, надежна и неприхотлива, особого ума в обращении и уходе не требует, при этом по своим боевым качествам до сих пор вполне себе даже ничего, хоть и устарела слегка за столь долгий срок своей боевой биографии. Потому всей вновь формируемой пехоте выдаем «мосинки», а на СВТ народ будем отбирать и специально учить, потом проверять, как обучение усвоили, и только потом выдавать. Только так она свое преимущество в скорострельности наилучшим образом покажет. Нет, конечно, если уже сейчас найдется какой желающий именно СВТ и зачеты по обращению да уходу сдаст – тогда не вопрос, тогда выдадим, нам не жалко. Но просто так, бездумно, кому попало «светки» выдавать… Нет, так мы поступать не будем.