А дальше повторилась сцена «на катере не ждали внезапной атаки», только роли сторон поменялись. Пулеметчики, как оно часто и бывает в этой нужной, но опасной военной специальности, умерли первыми – их, учитывая сложность подхода и обнаружения, Игорь взял на себя. Заодно и «свой» пулемет опробовал – ухватистый, в руках удобен, коробчатый магазин не торчит, как у «дегтяря», не мешает быстрому переносу огня. Словом, остался очень доволен новым приобретением.
Его короткие очереди послужили сигналом остальным бойцам, которые ринулись на катер, на ходу щедро полосуя «купальщиков» очередями из немецких автоматов. Командир отделения, выскочивший на палубу, тоже прожил недолго, после чего Игорь счел операцию по переходу права собственности на катер обратно к законным владельцам завершенной вполне успешно.
После сбора трофеев Игорь заслал двоих бойцов обратно, за лошадьми, оставленными примерно в километре, а двоих, пешим порядком, снова вверх по течению – глянуть, что там по берегу дальше. Сам же остался охранять и оборонять бронекатер, попутно его осматривая.
«Да, этот небольшой кораблик мне все больше нравится. Не знаю, как он на ходу, но по вооружению… Пожалуй, если бы команда катера не прошляпила и в носовой или кормовой башнях находились бы стрелки, тем немецким десантникам ничего бы не обломилось, как и нам, кстати, если бы сейчас их командир отделения не на палубу полез, а в башню, и оттуда нас пулеметом приласкал… Повезло, иначе и не скажешь. А так, без утраты бдительности, ты попробуй этот бронированный плавучий трехбашенный танк захвати – за… мучаешься пыль глотать, под пулеметным и артиллерийским огнем. Его тогда проще уничтожить будет, чем захватить. Да и насчет уничтожить… Если он от берега отойдет и оттуда, с реки, над сухопутным противником изгаляться будет, его тогда только артиллерий, крупным калибром, а ты этот крупный калибр поди запроси сначала, да к берегу доставь… В общем, очень полезный для маневренной войны кораблик, особенно здесь, где рек и речушек больше, чем дорог. Нам бы таких побольше…»
Тут мечтания Петрова снова прервали, и снова это был тот же боец, что и в первый раз. Но тогда он чуть не загнал лошадь, а сейчас, судя по его красному, как вареная свекла, лицу и сбитому, запаленному быстрым бегом дыханию, чуть не загнал себя.
– Товарищ младший лейтенант, там…
– Что, снова немцы?!
– Нет, там…
– Что, еще один катер?
– Нет, там…
– Что, река потекла вспять?
– Да нет, там…
Игорь, выяснив для себя главное: что бы там ни обнаружилось, это был не противник, дальше просто слегка потешался над запыхавшимся бойцом, но быстро перестал и дал тому договорить.
– Там, дальше по реке, метров через пятьсот-шестьсот, мы людей встретили…
– Каких людей? – мгновенно посерьезнел Петров и засыпал бойца вопросами: – Сколько их? Есть ли оружие? Что делают здесь, вдали от жилья?
– Мы наткнулись на одного, точнее, он сам на нас из прибрежного леса вышел: молодой крепкий мужик явно призывного возраста, но в гражданской одежде, только сапоги похожи на военные, командирские. И одежда у него… нескладная какая-то, как с чужого плеча, или с миру по нитке насобирал. Оружия вроде не видать. Представился беженцем, про себя особо ничего не говорит, но сам про нас очень расспрашивал, особо про то, кто мы, откуда и сколько нас… Вот прямо как вы сейчас, товарищ младший лейтенант. Поэтому мы разделились, напарник мой его сейчас под угрозой оружия на месте держит, а я сюда, к вам, побежал.
– Мать твою за ногу… – только и смог пробормотать Петров, лихорадочно оценивая новые обстоятельства.
«Ситуация критическая, никакими планами не предусмотренная. Этот «одинокий беженец» может оказаться всего лишь передовым дозором или разведкой. И тогда, скорее всего, изначально их было минимум двое, но после обнаружения моих бойцов один остался, внимание отвлекать, а второй оттянулся назад, к своим. Но сколько их там еще, кто они, и главное, если к этому одинокому беженцу подойдут остальные его спутники, долго ли их там удержит один мой боец, пусть и с автоматом? А если это немецкие разведчики или диверсанты, про которых Командир совсем недавно рассказывал? Тогда тащить их к катеру или тут ждать тем более не следует, надо выдвигаться навстречу… Проклятье, что мне стоило взять с собой не пять, а хотя бы десяток бойцов? Их сейчас, да при втором трофейном пулемете, на все хватило бы… Да и Пал Егорыч ненавязчиво так, намекал, чтобы я с собой побольше бойцов взял… Так нет же, бл… яха медная, кривая, я этот вопрос самостоятельно, своим умом рассмотрел и решил, что четверых мне хватит. И вот теперь дураку наука…»
Тут, как нельзя кстати, к катеру вернулась вторая пара, с лошадьми, и ситуация сразу стала ощутимо полегче. Этих двоих Игорь оставил при катере, точнее, прямо в нем, в носовой и кормовой башнях, приказав задраить изнутри все двери, люки и лючки, а потом наблюдать берег в обе стороны, по секторам. Сам же, в сопровождении «бегуна», но уже культурно, на лошадях и со своим пулеметом в обнимку, двинулся посмотреть-поспрашивать этих странных, так некстати появившихся незнакомцев.
Глава 12
«Да, мои бойцы сориентировались правильно – налицо попытка замаскироваться, сменить внешность, причем попытка явно неудачная», – размышлял Игорь, медленно подъезжая и по пути внимательно осматривая «беженца», шагах в пяти от которого переминался его боец с автоматом на изготовку. – Кстати, что касается именно этой двойки, которую я достаточно случайно, просто по наличию умения ездить верхом, отобрал в этот разведрейд из числа бойцов аэродромной обороны, мне, похоже, еще раз повезло – с их наблюдательностью и умением оценивать ситуацию, им самое место в разведке или в особом отделе, надо будет это потом с Командиром или Пал Егорычем обсудить».
Потом он спешился, принял доклад своего бойца, немного потоптался, словно разминая ноги, а сам все это время продолжал краем глаза наблюдать, сопоставлять, делать выводы.
«Что же касается этого персонажа… Сапоги действительно комсоставовские, пусть грязные и давно не чищены… Гражданская одежда и впрямь не по размеру, к тому же старая, латаная-перелатаная, в такой обычно рачительные хозяева в огороде копаются или иную грязную работу делают… А руки явно не крестьянские, хоть и грязные сейчас, но это не та грязь, это, скорее, он руки именно для маскировки измазал… Физиономия небритая, но это, опять же, не привычная крестьянская борода, а скорее, долгая небритость, и она этого «крестьянина» явно раздражает, непривычно ему… И вот еще – осанка у него не крестьянская и вообще не гражданская, а скорее военная или даже офицерская, от «старого режима». Он, как ни сутулится, но иногда забывается, и тогда из него строевая выправка наружу так и лезет… В общем, достаточно, чтобы понять – это явно ряженый, и никакой не гражданский, а именно военный… То ли дезертир, то ли действительно вражеский разведчик или диверсант, хотя для вражеского агента такая несуразность в облике и одежде слишком уж наглядна, просто глаз режет, так что вряд ли. Поэтому начну, пожалуй, качать с темы дезертирства, и очень мне не нравится эта тень напряженного ожидания, так и мелькающая на его физиономии».
Игорь передал свой «эмгач» одному из бойцов и отправил его занять позицию чуть подальше, второго – и снова это выпало «бегуну» – послал пробежаться по округе верхом на лошади, в сторону возможного появления еще гостей, а сам, доставая из кобуры «парабеллум» (Командир экипировал своих помощников этими удобными и точными пистолетами в числе первых), неторопливо подошел к «беженцу» и остановился перед ним, сохраняя дистанцию в пять шагов.
– Что, «та-ва-рищ командир», из действующей армии дезертировал, форму свою на эти лохмотья сменил, а сапоги комсостава поменять забыл? Или от жадности не стал, жаба задушила? Что молчишь? Отвечай, трусливая сволочь!
После этих слов выражение лица «беженца», до этого нарочито смиренное, вдруг сменилось яростным оскалом, он выпрямился, сжал кулаки и сделал шаг вперед, очевидно намереваясь броситься на Петрова (пусть и явно видел, что не успеет, что расстояние слишком велико). Игорь уже сделал шаг назад, одновременно вскидывая пистолет, но тут, неожиданно для всех присутствующих, и совсем не с той стороны, откуда Игорь предполагал возможное появление остальных «гостей», а откуда-то сбоку, раздался новый, уверенный и даже командный голос:
– Отставить, капитан, это товарищ младший лейтенант тебя на реакцию так провоцирует, есть у них, в разведке и иных секретных спецслужбах, разные хитрые методики.
Игорь от этих слов, от неожиданного появления нового действующего лица, от общего идиотизма ситуации обалдел настолько, что даже забыл отойти еще на шаг, чтобы восстановить безопасную дистанцию. Его боец тоже растерянно замер, без команды не понимая: стрелять, не стрелять.
А таинственный обладатель командного голоса, словно и не в диковинку ему было выходить на пулемет, спокойно выбрался из кустов, встал рядом со своим оборванным товарищем, которого он назвал капитаном и которого только что остановил от самоубийственного броска на пулю, и принялся изучающе разглядывать Петрова.
Был он изрядно в возрасте, тоже небрит, одет в такие же лохмотья, но еще достаточно крепок, тренирован, выправку свою отнюдь не прятал, и только тут Игорь воочию увидел разницу между выправкой молодого капитана и той, явно «старорежимной», выправкой бывшего царского офицера.
Следом за ним из кустов выбрался еще один крепкий военный в разномастной гражданской одежде, своим возрастом и движениями чем-то неуловимо похожий на капитана, подошел к своим товарищам, и они вместе с капитаном, словно близнецы-братья, повинуясь короткому жесту пожилого, синхронно сделали шаг назад, за его спину, явно показывая, кто в этой троице главный.
– Так, если эти двое капитаны, то вы, наверное, целый полковник, не меньше, – Игорь оправился от секундной растерянности и вернулся к разведопросу: – Тогда прошу представиться и пояснить, что вы все здесь делаете, да еще и в таком странном виде.