Пользуясь властью начальника гарнизона, 13.8.41 городская комендатура обратилась за срочной помощью к частям и подразделениям, которые расквартировались, чтобы усилить охрану военнопленных.
В других случаях пересыльные лагеря для военнопленных, где скопилось около 60 000 пленных, также обращаются за помощью в гарнизонную комендатуру.
Пока существенной помощи в этом вопросе комендатуре не оказано, приходится полностью рассчитывать на собственные силы, которых недостаточно (Военно-исторический архив. 2007. № 2 (86). С. 32).
Выводы и уроки
История военного искусства пишется и изучается для того, чтобы на основе прошедших войн и сражений со знанием военного дела делать выводы и извлекать уроки, имеющие значение для современности. В российской армии эта практика начала появляться только в конце XIX века, а до того времени разрешалось описывать ход операций и боев, но запрещалось критиковать их авторов. Личность командующего, назначенного императором, а в ряде случаев это были его ближайшие родственники, находилась вне критики.
Только в конце XIX века, когда начали появляться первые военные журналы научного плана, также начали появляться и критические статьи наиболее смелых авторов. В Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. критике подвергались бестолковые штурмы Плевны, стоившие десятков тысяч человеческих жизней, непродуманное стояние на Шипке и многое другое. Но затем цензура Александра III решительно покончила с этим проявлением свободомыслия. И снова власть и ее генералы вышли из-под ударов критики, а их решения перестали обсуждаться.
Неудачи русско-японской войны вновь сколыхнули российское общество, в том числе и круги офицерства, и снова появились критические статьи. «Масла в огонь» подлили мемуары главнокомандующего А.Н. Куропаткина, который первым из российских военачальников столь высокого ранга публично признал свои ошибки. Но в период Первой мировой войны данная практика не получила своего развития. Даже бесславная гибель в окружении 2‐й армии генерала А.В. Самсонова в прессе была подана едва ли не как подвиг во имя Отечества.
Большевики от царского консервативного правительства перехватили знамя жесткой цензуры во имя власти. Последующие попытки некоторых военных ученых (А.А. Свечин и др.) критиковать неудачные решения военно-политического командования во время советско-польской войны 1920 года закончились гибелью этих смельчаков. И даже неудачные операции первого периода советско-финляндской войны обсуждались только в узком кругу членов правительства и высших военачальников. До широких офицерских кругов полученный опыт доводился настолько дозировано, что практически остался незамеченным.
Такая же картина была и в отношении опыта операций, проведенных немецким командованием в 1939 году в Польше и в 1940 году в Западной Европе. Даже на совещании высшего начальствующего состава РККА, состоявшемся в Москве в декабре 1940 года, об этом опыте практически не говорили. С трибуны звучали бравурные отчеты высоких генералов о положении дел в их объединениях и ведомствах, заверения в преданности партии и будущих победах. Но уже первые операции начала Великой Отечественной войны напрочь развеяли миф о непобедимости РККА, который власти искусственно выращивали многие годы. Причем он был развеян самым грубым образом – потоками солдатской крови, потерей больших территорий страны и глубочайшей моральной травмой для всего советского народа. Цена пренебрежения к историческому опыту, отсутствие его анализа и извлечения необходимых уроков была настолько огромной, что историки и писатели до сих пор не могут в полной мере определить ее с точки зрения развития страны и жизни ее народов.
Операция по окружению и уничтожению крупной группировки советских войск в районе Умани у командования группы армий «Юг» заняла меньше одного месяца. И это притом что немецкие войска имели значительное превосходство только в авиации, незначительное в танках и артиллерии, но уступал советским войскам по численности пехоты. Но при этом, используя глубокий прорыв на одном из флангов, немецкое командование смогло осуществить широкий охват крупной группировки советских войск, замкнув кольцо окружения. В котле оказались управления двух армий, соединения трех армий и часть войск фронтовых резервов. В результате боев данная группировка потеряла часть своего состава и была зажата в плотном кольце в районе юго-восточнее Умани, где и уничтожена. После окружения и уничтожения группировки войск Западного фронта в районе Белостока и Минска это была вторая операция подобного вида и результативности, которая отличалась от предыдущей тем, что была проведена в основном силами одной танковой группы в сочетании с наступательными действиями пехотных соединений.
Оперативное окружение в военной истории встречалось редко. Для этого требовалось особое военное искусство, которое характеризовало собой отдельные этапы операции и нуждалось в особых подходах при решении различных задач. Во-первых, наступающая сторона должна была осуществить глубокий и стремительный прорыв обороны противника на одном или двух флангах с целью выхода в тыл вражеской группировки, сорвав тем самым планомерный ее выход из боя и отход на тыловые рубежи. Во-вторых, нужно было создать достаточно прочные внутренний и внешний фронты окружения с тем, чтобы отразить удары по прорыву или деблокаде. В-третьих, нужно было завершить ликвидацию окруженной группировки путем ее физического уничтожения или пленения.
В свою очередь группировка, оказавшаяся под угрозой окружения, теоретически и практически должна сделать все возможное для того, чтобы не допустить охвата ее флангов и тыла противником. Для этого ей необходимо грамотно осуществить:
– выход из боя и отход;
– прикрытие флангов и тыла;
– ведение боевых действий в условиях окружения;
– прорыв из окружения.
Выход из боя и отход
В предвоенные годы вопросам выхода войск их боя и отхода их на большое расстояние в оперативном масштабе внимание не уделялось. Данный вопрос не рассматривался в руководящих документах и не отрабатывался практически в ходе учений. Нет информации даже об отработке его в тактическом масштабе. В результате командиры и штабы совершенно не были подготовлены к решению данных задач на практике.
Отвод армий прикрытия государственной границы в полосе Юго-Западного и Южного фронтов проходил не организованно:
– тыловые рубежи назначались без учета особенностей местности и оборудования театра военных действий (не учитывалось наличие рек, сооружений укрепленных районов «линии Сталина»);
– инженерное оборудование тыловых рубежей организованно не было;
– тыловые рубежи назначались на значительном расстоянии, что не позволяло отходящим войскам закрепиться на них в назначенное время;
– заблаговременное занятие тыловых рубежей частью сил и средств не практиковалось;
– прикрытие отхода главных сил арьергардами не практиковалось, войска практически одновременно снимались с занимаемых рубеж и начинали отходить, избегая арьергардных боев;
– огневое и авиационное прикрытие выхода войск из боя и их отхода не практиковалось;
– контрудары с решительными целями не проводились. Ввод в бой резервов, в том числе и с участием танков, проходил не организованно, без должного огневого обеспечения, и нередко носил характер встречного боя. Результативность контрударов была крайне низкой и не оказывала влияния на ход операции;
– вопросы материального обеспечения войск на этапе их отхода не решались. Частыми были случаи уничтожения материальных средств и запасов на складах еще до отхода войск на указанный рубеж. Кроме того, из-за отсутствия транспортных средств сохранившиеся материальные средства уничтожались по приказу вышестоящего командования самими войсками, «чтобы они не достались противнику». Это приводило к тому, что спустя несколько дней артиллерия оказывалась без снарядов, а танки и машины – без горючего;
– из-за отсутствия опыта перемещения штабов и узлов связи на этапе отхода часто терялось управление войсками в оперативном и особенно часто в тактическом звене. В результате командующий и его штаб нередко не знали о положении в соединениях и отдельных частях армии, а командиры и штабы соединений не могли собрать свои части для совместных действий. Операции распадались на отдельные бои, которые велись без единого плана и в результате не достигали поставленных целей.
В результате отход войск при отсутствии транспорта нередко превращался в бегство с потерей тяжелого вооружения имущества.
Прикрытие флангов и тыла
В связи с тем что глубокий прорыв вражеских войск в глубину советской территории в межвоенные годы теоретически не допускался, то и вопросы ведения боевых действий на флангах и в глубоком тылу обороны советских объединений не рассматривался. Данные разделы не включались в руководящие документы, не изучались на уровне военных академий, не проигрывались на командно-штабных учениях и учениях с реальным использованием войск. На картах замыслов учений того времени все стрелы по планированию использования резервов были устремлены только вперед, для проведения контрударов и наращивания усилий наступающих войск. Как позже признавали крупные военачальники: «В то время нас не учили оглядываться по сторонам, а, тем более, смотреть в обратную сторону. Последнее вообще могло быть расценено, как «пораженчество» с соответствующими выводами».
Бои в окружении
В предвоенные годы вопросам ведения боевых действий в окружении крупными формированиями советским командованием внимание не уделялось. Данный вопрос не рассматривался в руководящих документах и не отрабатывался практически в ходе учений. Нет информации даже об отработке его в тактическом масштабе.
В результате с началом Великой Отечественной войны командиры и штабы совершенно не были подготовлены к ведению боевых действий в окружении на практике. Поэтому даже в условиях полного окружения оперативное построение войск практически не менялось: основные силы продолжали оставаться на прежнем направлении, а на других направлениях оказывались только слабые резервы и тылы, которые сравнительно легко громились противником. Перераспределение сил по всему фронту противодействия окружению происходило крайне медленно и болезненно. Постоянно на тыловых участках появлялись бреши, которые противник обнаруживал и использовал в своих интересах, тем самым сжимая кольцо окружения вокруг стихийно образованного центра.