а счет убитых и раненых немецких солдат шел на тысячи. «Среди убитых найден начальник штаба дивизии и командиры двух полков, но трупа командира дивизии не обнаружено... Сообщение о разгроме немцев наше армейское руководство встретило с недоверием. Командующий армией выразился просто: «Не врите! Одна дивизия не может уничтожить дивизию противника, да еще немецкую». И приказал убитых не хоронить до приезда специальной комиссии», которая подтвердила, что сведения о больших потерях врага соответствуют действительности.'Вскоре об этой победе сообщило ТАСС, написали «Правда» и «Красная Звезда».
Между прочим, дивизия СС «Мертвая голова» шла на выручку 56-му танковому корпусу Манштейна, и тот в своих мемуарах, описывая события под Сольцами, косвенно подтверждает плачевный для эсэсовцев исход боя: «Более сносные условия местности, но и сильную укрепленную линию встретила дивизия СС «Тотен-копф», наступавшая на Себеж. Но здесь сказалась слабость, неизбежно присущая войскам, командному составу которых не хватает основательной подготовки и опыта... Дивизия понесла колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились... После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два».
Как видите, и в самом начале войны были у нас командиры, умевшие побеждать. И хотя месяц спустя полковник Тишинский погиб при прорыве из окружения (его дивизия организованно вышла к своим) и сейчас фактически забыт, именно такие полковники, выжившие и ставшие генералами, выиграли войну. Но произошло это лишь потому, что в действующей армии работают законы естественного отбора — а не противоестественного, как в армии мирного времени.
Вот и ответ на вопрос, что изменилось в Красной Армии к 1943 г., почему после всех поражений и потерь она все же сумела переломить ход войны, — просто за полтора года неудач армия очистилась от всей той кадровой сволочи, что в мирное время грабила народ своими окладами и льготами, но не желала учиться воевать, думая только о карьере. Теперь все это быдло либо сдалось в плен, либо сбежало на тыловые должности, а в действующей армии остались те, кто хотел и умел защищать Родину, у кого хватало смелости, храбрости и ума, чтобы погнать на запад всю эту вшивую Европу.
Но тогда, спрашивается, почему эти генералы, реально выигравшие войну, не были замечены Сталиным раньше? Почему их не выдвинули на высокие должности еще до ее начала? И не в этом ли главная причина катастрофы 1941 г.?
Ведь огромные недоработки в военной теории и структуре армии, в ее уставах и наставлениях, командовании и организации, вооружении и боевой подготовке вскрылись уже в ходе конфликтов у озера Хасан и на Халхин-Голе, а особенно во время Финской войны. К.Е. Ворошилов вину на Политбюро не перекладывал и был снят с должности. Наркомом обороны стал С.К. Тимошенко, который сразу начал энергично готовить РККА к войне. В декабре 1940 г. было проведено Совещание высшего командного состава Красной Армии, в котором участвовали 4 маршала (Ворошилов отсутствовал), 254 генерала (каждый четвертый довоенный генерал)и 15 полковников(на должностях командиров дивизий) — вся армейская «элита», цвет тогдашней РККА!
И четыре года спустя, в победном 44-м, когда 12 наших фронтов гнали врага на запад, командовать этими фронтами, по идее, должны были бы участники Совещания: 5 довоенных маршалов, начальник Генштаба, 16 довоенных командующих округами — итого 22 человека, казалось бы, на 12 фронтов более чем достаточно. Правда, генерал-полковник авиации А.Д. Локтионов, командовавший Прибалтийским ВО, и генерал-полковник Г.М. Штерн, командовавший Дальневосточным округом, перед войной были арестованы, осуждены и расстреляны как предатели. Командующие округами генерал-лейтенанты М.П. Кирпонос и М.Г. Ефремов погибли в начале войны, а генерал-полковник И.Р. Апанасенко смог отпроситься у Сталина на фронт со своего Дальневосточного округа только в 1943 г. и сразу же погиб на Курской дуге в должности заместителя командующего Воронежским фронтом. Остается 17 маршалов и генералов. Даже если учесть, что один из них должен быть замом Верховного Главнокомандующего, другой наркомом обороны, еще кто-то возглавить Генштаб — все равно оставшихся довоенных командующих округами на 12 фронтов хватало с избытком.
Но из всего этого высшего генералитета в 1944 г. фронтами командовали только трое: К.А. Мерецков, Г.К- Жуков и И.С. Конев. Трое из семнадцати! То есть пригодными для войны оказались лишь 18% довоенных маршалов и генералов.
Остальные командующие фронтами (Л.А. Говоров, А.М. Василевский, К-К. Рокоссовский, И.Е. Петров, Р.Я. Малиновский, Ф.И. Толбухин, И.Х. Баграмян, А.И. Еременко, И.И. Масленников) в декабре 1940 г. были очень далеки от должности командующего округом, а Масленников вообще служил до войны в НКВД. Напрашивается вывод: генералы мирного времени для войны, как правило, не годятся.
Та же картина и в авиации. Летом 1942 г. авиацию фронтов реорганизовали в 17 воздушных армий, а командующие ВВС фронтов стали командующими ВА. Всего за войну воздушными армиями командовали 26 генералов (их назначали, снимали, перебрасывали с армии на армию) — из них на декабрьском Совещании 40-го года присутствовали всего пятеро, т.е. менее 20%, включая задвинутого на Дальний Восток Жигарева. Кстати, его карьера более чем показательна — снятый в 1942 г. с должности главнокомандующего ВВС и отправленный командовать авиацией невоюющего Дальневосточного фронта, в боевых действиях против немцев он больше не участвовал.
Но война закончилась — ив 1949 г. П.Ф. Жигарев вновь становится главкомом ВВС! Генерал мирного времени!
Еще один характерный момент. Если приглядеться к тем командующим воздушными армиями, которые в ходе войны за особые заслуги были удостоены звания Героя Советского Союза, этаких семеро: К.А. Вершинин, СИ. Руденко, Т.Т. Хрюкин, С.А. Красовский,
В.А. Судец, С.К- Горюнов, Н.Ф. Папивин, выясняется, что никто — никто! — из них в декабрьском Совещании 1940 г., на которое вроде как собрали весь цвет довоенной Красной Армии, не участвовал!
То есть, чтобы этих командиров оценили по достоинству, понадобилась война. Только на войне выдающиеся генералы получили шанс занять должности, соответствующие их незаурядным способностям. А довоенное начальство задатков командующих в них не видело! Или просто не хотело видеть? Или видело, но не продвигало-по службе, предпочитая им совсем других людей?
Спрашивается, почему? Ведь даже с формальной, «анкетной» точки зрения участники Первой мировой и Гражданской войн Рокоссовский и Горбатов по боевому опыту намного превосходили предателя Павлова, но командовать ЗапОВО накануне войны назначили не их, а его.
Почему командовавшие до войны Сибирским ВО Калинин, Приволжским ВО Герасименко, Северо-Кавказским ВО Кузнецов, Орловским ВО Ремизов, Одесским ВО Черевиченко во время Великой Отечественной оказались не способны командовать не только фронтами, но даже армиями, а генерал-полковнику Черевиченко под конец войны доверяли только стрелковый корпус (должность генерал-майора)? И, наконец, почему командовавший Уральским ВО Ерша-ков под Москвой сдался в плен, почему пытался сдаться Кирпонос, а Павлов просто предал?
Как же так? Ведь это Сталин первым понял, что «кадры решают все» — почему же он военные кадры так бездарно подбирал?..
А он ли их подбирал? Вообще, знал ли он до войны тех перспективных генералов, что вырвут у врага победу, хотя бы слышал о них?
Вот очень характерный пример. Надеюсь, все помнят имя генерала Д.М. Карбышева, который в плену отказался сотрудничать с немцами и был зверски ими казнен — заморожен заживо. Накануне Великой Отечественной Карбышев был не только широко известен в военных кругах — и как преподаватель инженерного дела в Академии Генштаба, и как герой Гражданской войны (это он оборудовал в инженерном отношении легендарный Каховский плацдарм), — но и, будучи генерал-лейтенантом, входил в число первых полутора сотен военачальников страны. И вот 26 августа 1941 г. у Сталина состоялся такой разговор с командующим Ленинградским фронтом генерал-лейтенантом М.М. Поповым:
«ПОПОВ. Товарищ Сталин, маленькая просьба.
СТАЛИН. Пожалуйста. Слушаю.
ПОПОВ. Если сейчас свободен инженер Карбышев, были бы рады иметь его у себя.
СТАЛИН. Кто он такой? Я его не знаю.
ПОПОВ. Генерал-лейтенант инженерных войск, преподаватель Академии Генштаба.
СТАЛИН. Постараюсь удовлетворить вашу просьбу».
Выходит, до этого разговора Сталин даже не слышал о Карбышеве (как не знал и того, что еще 8 августа генерал был ранен, контужен и попал в плен). И неудивительно — при тогдашней численности армии и ее генералитета помнить всех было просто невозможно.
Само собой, нарком обороны знал своих подчиненных лучше Сталина, но и нарком был лично знаком далеко не со всеми и о способностях большинства генералов судил заочно — по рекомендациям, по характеристикам. А кто давал эти рекомендации и писал характеристики, кто предлагал кандидатуры на повышение наркому и
ЦК? Да все те же генералы. И можно не сомневаться — давали нужные характеристики только «своим», тем, кто впоследствии сумеет отблагодарить и будет безусловно предан. Называйте это как хотите — деликатно («профессиональной солидарностью») или откровенно («генеральской мафией»), — от перемены названия суть не меняется: серая генеральская толпа никогда не позволит выдвинуться талантливому человеку, потому что он для этой толпы опасен — опасен тем, что обязан успехом не ей, мафии, а своему таланту. Зато дурака генеральская мафия может поднять как угодно высоко — бюрократические методы тут работают безотказно: к примеру, надо им протащить своего человека на должность командующего Закавказским военным округом — и наркому обороны «на выбор» представляют «гбарина из мужиков» Козлова и человек пять еще больших дураков, вот нарком и назначает Козлова. Когда лично не знаешь людей по деловым качествам, невозможно оценить, кого именно тебе подсунули и есть ли у тебя в наркомате рокоссовские.