10 мая 1942 года командующий Карельским фронтом был вынужден доложить И.В. Сталину о неудаче наступления, с согласия последнего 11 мая его войска перешли к обороне. Десант был снят и вывезен кораблями Северного флота 13 мая. Потери советских войск в Мурманской операции (без учета потерь десанта) составили почти 7,5 тысячи человек, в том числе почти 2 тысячи убитыми и замерзшими, более 5 тысяч ранеными и 165 пропавших без вести. По немецким данным, их 19-й горнострелковый корпус за это время потеря 3,2 тысячи человек. В качестве «оправдания» было заявлено о том, что удалось добиться выполнения одной из главных задач операции – осуществить срыв немецкого наступления на Мурманск летом 1942 года.
Позже при разборе Мурманской операции было определено, что при ее подготовке советское командование допустило ряд серьезных ошибок. В их числе: недооценка силы обороны противника, малая обеспеченность наступающих войск артиллерией и инженерными средствами, отсутствие надлежащего взаимодействия с авиацией и другими родами войск, шаблонность действий на тактическом уровне. Кроме того, самым отрицательным образом сказалась плохая обеспеченности личного состава теплой одеждой в условиях заполярной зимы.
Кроме названных выше, в апреле 1942 года Брянский фронт завершил Болховскую операцию (20 апреля), Калининский и Западный фронты – Ржевско-Вяземскую операцию (20 апреля), а Ленинградский и Волховский фронты – Любаньскую операцию (30 апреля). Северо-Западный фронт продолжал Демянскую операцию, а Крымский фронт – Керченско-Феодосийскую операцию. В Крыму продолжалась героическая оборона Севастополя.
В завершение этого рассказа нужно отметить, что ни командующий Карельским фронтов В.А. Фролов, ни командующий 14-й армией В.И. Щербаков никакой ответственности за бесцельно замороженных солдат не понесли. Оба они продолжали воевать, занимая высокие должности, и умерли своей смертью в начале 80-х годов.
Майские планы
Неудача под Москвой на лишила немецкое руководство надежд на скоре победоносное завершение войны на Востоке. Тем более, что к середине апреля 1942 года общее наступление советских войск окончательно выдохлось. С таким трудом созданные еще осенью и в начале зимы резервы РККА были распылены и израсходованы. Положение СССР оставалось крайне сложным и опасным: была оккупирована значительная часть страны, войска вермахта находились всего в 150 км от Москвы. Красная армия понесла колоссальные потери в людях, оружии и военной технике. С начала войны и до конца апреля 1942 года общие потери СССР составили 6,8 миллиона человек, из них более 4 миллионов человек безвозвратные[13]. В связи с этим возникла серьезная проблема восполнения потерь на фронте и нехватка квалифицированных рабочих кадров в тылу.
Правда, и вермахту к тому времени пришлось заплатить дорогую цену. Ф. Гальдер в своем «Военном дневнике» отмечает, что с 22 июня 1941 года по 20 апреля 1942 года «общие потери сухопутных войск на Восточном фронте (не считая больных) составили 1 148 954 человека, или 35 % средней численности всей армии на Востоке (3,2 млн человек)». Кроме того, по состоянию на 20 марта немецкие войска там потеряли 3319 танков и 173 штурмовых орудия при том, что в качестве пополнения поступило 732 танка и 17 штурмовых орудий[14].
Поэтому перед фашистским руководством стояла задача восстановить боеспособность своих войск по крайней мере на одном стратегическом направлении, в частности, в полосе группы армий «Юг». Для этого нужно было восстановить боеспособность 65 дивизий, причем в первую очередь обновить 12 танковых и 10 моторизованных соединений, а также соединения и части РГК. Ради этого были частично изъяты танковые части из групп армий «Север» и «Центр» и проведен ряд организационно-штатных мероприятий. В частности, предназначенные для наступления полки танковых дивизий были переведены с двухбатальонной на трехбатальонную организацию, а моторизованные дивизии получили один танковый батальон. В среднем в танковой дивизии насчитывалось свыше 126 танков, а в моторизованной – более 50 танков.
Модернизировались и сами танки. С апреля 1942 года на танки Т-Ш и T-IV начали устанавливать соответственно 50-мм и 75-мм длинноствольные пушки, что увеличило бронепробиваемость. За счет крепления дополнительных бронелистов и использования навесных экранов была усилена броневая защита танков. В результате этого танковые дивизии вермахта весной 1942 года оказались примерно равноценными танковым дивизиям организации 1941 года, а моторизованные дивизии этого времени по своей боевой мощи даже превосходили моторизованные дивизии начала войны[15].
Таким образом, в результате предпринятых экстренных мер немецкому руководству удалось усилить группу армий «Юг» с 20 дивизий до 68. Все они, кроме трех пехотных, были либо полностью, либо частично укомплектованы, но при этом некомплект в офицерском и унтер-офицерском составе оставался значительным.
Трудности по восстановлению боеспособности сухопутных сил вермахта, а также планировавшееся наступление заставили Берлин «нажать» на своих союзников в расчете увеличения их вклада в войну на Восточном фронте. В результате этого венгерский подвижный корпус (две моторизованные и кавалерийская бригады) был развернут во 2-ю армию (девять легких дивизий по шесть батальонов в каждой и танковая дивизия, оснащенная немецкой военной техникой). Кроме того, Венгрия дополнительно выставила три охранные дивизии для использования их в оперативном тылу фашистских войск для борьбы с партизанами. Италия на базе своего подвижного корпуса (три дивизии) создала 8-ю армию (три корпуса – в общей сложности 5 пехотных, 3 горные, мотопехотная и охранная дивизии, 2 пехотные и кавалерийская бригады). Румыния, располагая на Восточном фронте 12 пехотными, 3 горными дивизиями, 4 кавалерийскими, танковой и 2 крепостными бригадами, к летнему наступлению планировала иметь в составе своих 3-й и 4-й армий 7 корпусов (15 пехотных, 4 горных, 6 кавалерийских, танковая и охранная дивизии). Словакия решила преобразовать две очень слабые пехотные дивизии и моторизованную бригаду в мотопехотную и охранную дивизии.
Одновременно с восстановлением боеспособности своих сил и развертыванием дополнительных формирований союзных войск немецкое командование осуществляло планирование будущих операций. В основе этого плана, как заявил Гитлер в беседе с японским послом Осимой 3 января 1942 года, был замысел развивать наступление на южном участке фронта в направлении Кавказа с тем, чтобы «выйти к нефтяным районам, к Ирану и Ираку»[16].
Правда, далеко не все крупные военачальники вермахта поддерживали такие планы. Причиной этого стало то, что разведывательный отдел Генерального штаба сухопутных сил вермахта, внимательно проанализировав состояние противника, пришел к выводу, что «оперативная цель летней кампании хотя и будет в основном достигнута, но не приведет… к полному уничтожению противника перед группой армий «Юг». На этом основании один из признанных авторитетов в вермахте фельдмаршал Рундштедт попытался было объяснить Гитлеру, насколько опасно продвижение более чем на 600 км к востоку от Днепра при открытом левом фланге. Но Гитлер и его ближайшие генералы не вняли этим доводам. По словам Рундштедта, выслушав его разъяснения, Гитлер только громко рассмеялся. Он сказал, что у русского командования в настоящее время просто нет сил для нанесения мощного флангового удара[17].
28 марта 1942 года в Ставке Гитлера на специальном совещании обсуждался план летнего наступления. Результаты этого совещания были затем оформлены в «основополагающей директиве» ОКВ № 41, подписанной Гитлером 5 апреля. Главная цель, поставленная перед вермахтом на лето, заключалась в том, чтобы, «сохраняя положение на центральном участке», то есть на московском направлении, на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ с целью захвата имевшихся там нефтеносных районов Кавказа и перехода через его хребет[18].
На основе директивы № 41 к 11 апреля Генеральный штаб сухопутных войск вермахта разработал планы проведения ряда последовательных операций на южном крыле Восточного фронта. Первая операция (условное наименование «Блау» – «Синяя») должна была проводиться на воронежском направлении силами группы армий «Вейхс». При этом 2-я и 4-я танковые армии этой группы должны были нанести удар из района северо-восточнее Курска на Воронеж, а 6-я армия – из района Волчанска на Острогожск. Вторую операцию (условное наименование «Клаузевиц») планировалось осуществить также силами группы армий «Вейхс» и 1-й танковой армии. При этом, по замыслу германского командования, 2-я и 4-я танковая армии группы «Вейхс» должны были по достижении Воронежа повернуть на юг и нанести удар на Кантемировку. Одновременно навстречу ей, из района Славянска, должна была наступать 1-я танковая армия с целью окружения войск Юго-Западного фронта.
После проведения операций «Блау» и «Клаузевиц» предполагалось разделить группу армий «Юг» на две самостоятельные группы «А» и «Б», которые должны были развивать наступление на Сталинград и Северный Кавказ. Наступление планировалось начать в середине июня 1942 года.
По своему характеру операции германского командования, спланированные на лето 1942 года, мало чем отличались от операций лета 1941 года. В их основе лежали «клещи» с использованием на их острие танковых армий, которые должны были осуществить быстрый охват группировок советских войск с последующим развитием успеха на избранных направлениях. Ликвидация окруженных группировок возлагалась на пехотные соединения.
С целью скрыть направление главного удара в летней кампании и создать ложное впечатление о подготовке крупного наступления на московском направлении, по распоряжению командования вермахта штаб группы армий «Центр» разработал дезинформационную операцию под кодовым названием «Кремл