9 апреля наступление началось на южном фасе с целью захвата Кой-Ассана с последующим выходом на Феодосию. Это наступление флотом уже не поддерживалось и вновь результата не принесло, и с 12 апреля войска Крымского фронта прекратили активные действия. Однако от наступательных планов не отказались.
В мае 1942 года войскам Крымского фронта противостояли пять пехотных, одна (22-я) танковая дивизии 11-й армии (командующий Э. фон Манштейн), а также прибывшие две румынские пехотные дивизия и одна кавалерийская бригада. Но Манштейн считал, что румынские соединения «только условно были пригодны для наступательных действий». Всего в составе данной группировки насчитывалось около 150 тысяч человек личного состава, менее 300 танков 2000 орудий и минометов и около 750 самолетов.
В составе Крымского фронта в то время насчитывалось 21 расчетная дивизия (259 622 человека, 347 танков, 3577 орудий и минометов разных калибров и 400 самолетов).
Таким образом, немецкая группировка уступала советской в людях в 2 раза, в артиллерии в 1,8 раза, в танках в 1,2 раза, и имела превосходство в самолетах в 1,7 раза.
При этом нужно отметить, что, готовясь к возобновлению наступления с целью освобождения Крыма в соответствии с задачами, поставленными Ставкой 21 апреля, командование Крымского фронта совершенно не уделяло внимания организации обороны. Глубина ее главной полосы, состоявшей из отдельных стрелковых ячеек и окопов, причем отрытых без всякой системы и не связанных между собой, не превышала 4—5 километров. Вторую оборонительную полосу от переднего края отделяли на правом фланге всего 12 километров, а в центре и на левом фланге они сливались. Армейский тыловой рубеж, позиции Турецкого вала и Керченские оборонительные обводы, совершенно не подготовленные в инженерном отношении, войсками не занимались. Артиллерийские противотанковые резервы во фронте и в армиях не создавались, командные пункты для управления боем заранее не готовились. Маскировка и противовоздушная оборона войск, особенно штабов, полностью отсутствовала.
Оперативное построение фронта было одноэшелонным с выделением незначительных резервов. Д.Т. Козлов расположил основные силы (47-ю и 51-ю армии) на правом крыле фронта, которое глубоко вдавалось в оборону немцев, а на левом крыле поставил 44-ю армия генерала СИ. Черняка. Но то, что армии располагались в линию, а фронтовые резервы – вблизи переднего края обороны, неминуемо ставило их под первые же удары авиации и артиллерии противника.
Подготовка наступления продолжалась вплоть до 7 мая, до того момента, когда начальник штаба Северо-Кавказского стратегического направления поставил в известность командование Крымского фронта о возможном наступлении немцев в период с 10 по 15 мая.
Вечером того же дня генерал Д.Т. Козлов доложил в Ставку план мероприятий по организации обороны. В нем предусматривались усиление левого крыла фронта, создание подвижных противотанковых резервов, форсирование оборонительных работ и вывод во второй эшелон управления 47-й армии с задачей организовать оборону в тылу. К сожалению, это решение слишком запоздало.
Ранним утром 8 мая после часовой артподготовки и массированного авиационного удара немцы, создавая видимость наступления по всему фронту, силами трех пехотных дивизий на участке шириной 6 километров нанесли главный удар в полосе 63-й горнострелковой дивизии 44-й армии. К концу дня войска противника на направлении главного удара вклинились в советскую оборону на глубину до 10 километров. Одновременно небольшой их шлюпочный десант был высажен в тылу советских войск, в 15 километрах северо-восточнее Феодосии. Кроме того, уже в первый день наступления в результате массированных ударов авиации (до 900 самолето-вылетов в сутки) по заранее разведанным командным пунктам и узлам связи враг вывел из строя почти всю систему управления объединений и соединений. В результате этого запланированный штабом 44-й армии контрудар по прорвавшемуся противнику не состоялся.
На второй день враг продолжал развивать успех вводом в сражение 22-й танковой дивизии. 10 мая эта дивизия вышла к Турецкому валу и частью сил повернула на север, стремясь выйти в тыл войскам Крымского фронта. Создалась угроза нового крупного окружения.
С целью избежать окружения И.В. Сталин приказал генералу Д.Т. Козлову в ночь на 10 мая отвести войска фронта за Турецкий вал, где организовать оборону. Однако в армии этот приказ поступил только поздно вечером. Поэтому отдельные соединения и части так и не смогли вырваться из кольца и оказались в окружении в районе Ак-Моная, откуда пробиться на восток им уже не удалось.
В полночь 11 мая И.В. Сталин телеграммой приказал главкому Северо-Кавказского направления маршалу С.М. Буденному немедленно выехать в Керчь, где тогда находился штаб фронта, и организовать устойчивую оборону на линии Турецкого вала. При этом Верховный поручил А.М. Василевскому передать от его имени приказ лично командующему фронтом: Керчь не сдавать, а «организовать оборону по типу Севастополя. Перебросить к войскам, ведущим бой на западе, группу мужественных командиров с рациями с задачей взять войска в руки, организовать ударную группу, с тем, чтобы ликвидировать прорвавшегося противника и восстановить оборону по одному из керченских обводов. Если обстановка позволяет, необходимо там быть Вам лично… Командуете фронтом Вы, а не Мехлис. Мехлис должен Вам помочь. Если не поможет, сообщите…»[30].
Но данная мера также запоздала. Утром 13 мая тыловая позиция была прорвана, а на следующий день немецкие войска вышли к окраинам Керчи. Началась спешная эвакуация города и оставшихся войск через пролив на Тамань, проходившая под постоянными ударами немецкой авиации.
Сама Керчь пала 15 мая, остатки советских войск отступили на полуостров восточнее города и 18 мая прекратили сопротивление. Эвакуация остатков войск с полуострова продолжался до 20 мая. Не успевшие эвакуироваться части численностью около пятнадцати тысяч человек ушли в Аджимушкайские каменоломни.
Когда сражение в Керчи затихло, Сталин потребовал точные данные о потерях. Сводку о них представили лишь через полторы недели. В ней значилось, что за 12 дней немецкого наступления Крымский фронт, обладая значительным превосходством в силах и средствах, потерял 176 566 человек, 347 танков, 3476 орудий и минометов, 400 самолетов. Немцы же утверждали, что только в плен взяли около 170 тысяч человек, а в качестве трофеев захватили 258 единиц бронетехники, около 110 орудий, а также другое вооружение и военное имущество. Свои потери они оценили в убитыми в 7588 человек[31].
Сталин, ознакомившись со сводкой потерь, приказал Василевскому срочно подготовить директиву Ставки военным советам фронтов и армий, которая бы обобщила все недостатки майской трагедии в Крыму. 4 июня проект этой директивы был готов и доложен Верховному. В этом секретном документе был дан весьма своеобразный анализ причин поражения Крымского фронта. Его командование было обвинено в «полном непонимании природы современной войны», «в бюрократическом и бумажном» методе руководства войсками, личной недисциплинированности Д.Т. Козлова и Л.З. Мехлиса, которые «не обеспечили своевременного отвода войск за Турецкий вал»[32].
В результате И.В. Сталин своим приказом сместил и понизил в должности и в звании командующего фронтом, члена Военного совета Ф.А. Шаманина, командующих 44-й и 47-й армиями С.И. Черняка и К.С. Колганова, командующего ВВС фронта Б.М. Николаенко. Снятый с должности начальник штаба фронта генерал П.П. Вечный был направлен в распоряжение Генерального штаба для назначения на менее ответственную работу. Он был единственным, кто не был понижен в воинском звании за поражение Крымского фронта.
Правда, сам Л.З. Мехлис пытался переложить вину за поражение Крымского фронта на других. Уже в первый лень немецкого наступления, увидев, что все рушится под ударами противника, он направил Верховному телеграмму, в которой обвинил во всех бедах командующего фронтом. На сей раз реакция Сталина была довольно своеобразной. Он резко отчитал своего доверенного: «Вы держитесь странной позиции стороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы… ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым… Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля…
Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга… У нас нет в резерве Гинденбургов… Если бы Вы использовали штурмовую авиацию… против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте»[33].
В результате Л.З. Мехлис был смещен с поста заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления РККА, понижен в звании до корпусного комиссара.
Потеря Керченского полуострова поставила в исключительно тяжелое положение советские войска, защищавшие Севастопольский оборонительный район. Теперь против них были повернуты все силы 11-й немецкой армии. В ее составе насчитывалось семь с половиной немецких и полторы румынские дивизии. Кроме того, для действий против советских кораблей противник создал авиационную эскадру в составе 150 бомбардировщиков и самолетов-торпедоносцев. Кроме того, в крымские порты, прежде всего в Ялту, он перебросил 19 торпедных, 30 сторожевых и 8 катеров противолодочной обороны, а также 6 итальянских малых подводных лодок типа «малютка». Эти силы фактически блокировали Севастополь со стороны моря.
Севастополь обороняли семь стрелковых дивизий, два полка морской пехоты, два танковых батальона и бронепоезд. Всего в составе этой группировки насчитывалось 106 тысяч человек, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 исправных самолета. Не хва